– Что?
– Да я хотел купить нам кофе, а по дороге наткнулся на Ирку.
– На ту, которая за тобой с первого курса универа бегает?
– Ну да. Кое-как отделался от этой липучки. Если Элли увидела нас вместе, могла не так понять…
– Собираешься объясниться?
– Угу. Так что вечером я с тобой. Буду объясняться лицом к лицу, пока ты станешь говоришь с Багримовым.
Пока я пытаюсь представить Дамира и Эльвиру вместе, а заодно реакцию отца на то, что дочь его друга, похоже, предпочла младшего сына, в кабинете вновь появляется директор медицинского центра.
– Ну как, что вы можете мне сказать? – интересуюсь я.
– Спасибо за ожидание, Арслан Тахирович. Я… эээээ… отыскал интересующие вас сведения. И для начала хочу перед вами извиниться.
– За что конкретно? – наклоняюсь к нему.
– Произошла ошибка. Всякое бывает, знаете. Сейчас уже не определишь, программная она или человеческий фактор.
– Ошибка, значит?
– Да, – кивает он и как-то съёживается под моим взглядом. – У нас тогда проходила обследование ещё одна беременная с похожей фамилией. Ваша невеста Туманова, а та была Туманцева. Вот с её кровью вашу ДНК в лаборатории и сравнивали. Перепутали, да…
– И почему вы не оповестили меня об этом сразу же, а прислали фальшивые результаты?
– Так мы не сразу это обнаружили! Прошло время… Вам звонили и не дозвонились, в офисе сказали, что вас нет, и тогда…
– Что тогда?
– Мы позвонили по домашнему телефону вашего отца, и его жена… ваша мать…
– Мачеха.
– Она сказала, что вы уехали… далеко. И что информация, касающаяся вашей невесты, уже не актуальна. Что нам было ещё делать?
Шайтан их всех раздери! Сжимаю кулаки, борясь с желанием с силой садануть ими об стену. Причём Сюзанна ведь даже не соврала – я в самом деле тогда уехал. И дозвониться до меня было невозможно. Сам так захотел.
Я подозревал отца. Сомневался в словах Далии, которая заявила, что не имела отношения к тем анализам. А всё объяснялось, чёрт возьми, куда проще!
Мой сын пять лет рос вдали от меня из-за чьей-то проклятущей ошибки!
– Вы за это ответите, – говорю я, поднимаясь с места. – Чтоб неповадно было впредь так ошибаться. Ясно?
– Но… Арслан Тахирович! Не будьте так строги! Ведь такое и в другом месте могло бы случиться…
– Вот в другом месте и будете объясняться, – отмахиваюсь от всех его оправданий я, шагая к двери. Хочется скорее очутиться на свежем воздухе. И позвонить Ясе.
Просто услышать её голос.
Мы не виделись всего несколько часов, а я уже скучаю. Как будто я не жил по-настоящему все эти годы, пока её не было рядом. Просто тупо существовал, как какой-нибудь биоробот.
Мир стал пустым без неё. Бесцветным. А сейчас снова день за днём обретает новые краски.
И я знаю – если она уйдёт, теперь это уже точно будет навсегда.
Эльвира
Арслан Булатов должен прийти этим вечером. Мы с мамой готовим ужин по высшему разряду. Она рада, оживлена, а я не могу не думать о том, как мои родители отреагируют, когда помолвка будет расторгнута. Они ведь ещё не знают, что мой уже не жених придёт именно за этим. Но я рада за него и за его любимую девушку, с которой им довелось встретиться снова.
Пусть хоть кто-то будет счастлив.
Немного остыв после того, как сбежала из парка, я думаю, что повела себя чересчур импульсивно. И откуда это во мне? Наверное, столько времени сдерживаемые эмоции, которые отец, а затем и я сама загоняли в рамки, вырвались наружу. Я и не думала, что могу настолько сильно кого-то приревновать. Даже вот так, не имея на это никакого права.
Ведь в самом-то деле – кто мне Дамир Булатов? Он даже ничего мне не обещал. Ничего! Я сама всё себе придумала. И то, что это не простая прогулка, а свидание, и то, что у меня есть шанс быть с ним.
Быть рядом.
Смаргиваю слёзы, которые можно списать на злой лук, который я в данный момент яростно нарезаю. Кухню наполняют аппетитные запахи – мама у меня просто талант в кулинарии. Впрочем, ничего большего, чем готовить и вести хозяйство, она не умеет. Всю жизнь занималась только этим. Ей едва восемнадцать исполнилось к тому времени, как они с отцом поженились. А знакомы были и того раньше. Как он сам любит повторять – вырастил себе жену.
– Хватит, дальше я сама, – касаясь моей руки, говорит мама. – А ты иди и принарядись. Не будешь же гостя в домашнем встречать.
Принарядиться? Вытаскиваю из шкафа чёрное платье. Прямое, строгое. В нём я выгляжу старше своих лет. Гладко расчёсываю волосы и слегка касаюсь кожи пуховкой с румянами.
Вспоминаю все те свадебные платья, которые я перемерила за последние недели. Мне не суждено надеть ни одно из них. Стоя в этих нарядах перед зеркалом, я представляла рядом с собой не Арслана, а совсем другого жениха. А однажды, выйдя из салона, сказала маме, что не люблю того, за кого должна выйти замуж. Она в ответ лишь вздохнула:
– Стерпится-слюбится, дочка.
Но я не хочу никаких «стерпится-слюбится»! Я и без того всю жизнь терпела. Сначала потому что была ребёнком, потом из страха за сестру.
Слышу звонок в дверь. Булатов пришёл раньше отца? Тот снова задержался на работе.
– Эля, детка, выходи, встречай гостей! – слышу ласковый мамин голос. Морщусь. Деткой она меня зовёт только на людях.
Гостей? А почему во множественном числе? Арслан что, вместе с отцом и мачехой явился? Надеюсь, хотя бы Далии с ними нет. Но, выйдя в гостиную, я обнаруживаю, что моё предположение оказалось неверным. Булатов пришёл с младшим братом.
– Добрый вечер! – приветствую их, натягивая на лицо вежливую улыбку.
– Добрый вечер! – отвечает Арслан. Братья переглядываются, а затем старший разворачивается к маме, которая как раз носит с кухни блюда с закусками. – Позвольте, я вам помогу!
Она, конечно же, отнекивается, но гость настаивает на своём, и вскоре они скрываются в коридоре, а я остаюсь наедине с Дамиром. Поднимаю на него глаза и теряюсь под его грозовым взглядом. Какой же он всё-таки красивый!
– Извини, я сегодня… – произносим мы одновременно и одновременно же замолкаем.
– Погорячилась, – говорю я.
– Наткнулся на одну знакомую и из-за этого задержался с кофе, – говорит он.
– Она… эта знакомая… много для тебя значит? – срывается с губ. Ой-ёй, зачем я спросила?! Он наверняка подумает, что это не моё дело.
– Ничего не значит, – качает головой Дамир. – Ну… по правде говоря, она меня в каком-то смысле преследовала раньше, в студенческие годы. Но у нас ничего не было.
