отлично понимаю.
– Безопасность.
– Хорошо.
– А что сейчас чувствуешь ты? – спрашиваю я. – Ну, знаешь… У тебя есть репутация крутого парня, которую нужно поддерживать, а рядом со мной это не пр…
Его губы прижимаются к моим, прерывая фразу. Я ахаю от неожиданности, и Чейз пользуется этой возможностью, чтобы проникнуть внутрь. Наши языки встречаются, и у меня вырывается стон. Мысли размываются. Я закрываю глаза, теряясь в калейдоскопе ощущений.
Это потрясающе.
И так чертовски вкусно.
Сую руки в задние карманы его джинсов и сжимаю упругие ягодицы. Чейз отвечает мне тихим стоном. Этот звук вибрацией проходит сквозь меня, разливаясь между ног горячей лавой. Каннинг обхватывает мою шею сзади, сжимая затылок, и целует так, словно умрет, если остановится. Я чувствую, как в мои вены буквально льется жизнь.
Дьявол, как хорошо.
Я так скучала по этому наглому гладкому языку.
Если сейчас Каннинг прикажет мне сбросить всю одежду прямо здесь, я без колебания соглашусь.
Но вместо этого он прерывает поцелуй и прижимается своим лбом к моему. Наше дыхание пульсирует между нами, как плотный огненный шар.
– Мы так часто показываем этим мартышкам крутое кино, что нам пора бы уже дать долбаный Оскар, – хрипло произносит Чейз, тяжело дыша.
Его слова постепенно просачиваются в мой мозг.
Кино.
Ну конечно.
Это все не по-настоящему.
Каннинг просто спасает меня. Снова. Не меняя сценария.
Но хуже всего то, что я даже разозлиться на него за это не могу. Ведь он делает то, что для меня действительно очень важно – защищает мою честь. И судя по изменениям в атмосфере, царящей вокруг нас, ему это неплохо удается.
– Спасибо за… Ну, ты понимаешь, – бормочу я, неохотно отстраняясь. – Я ценю все, что ты для меня делаешь.
Чейз находит мою руку и сжимает ее в своей, давая понять, что я всегда могу на него рассчитывать. Мое глупое сердце надувается, как гелиевый шарик.
– Если тебя кто-нибудь обидит, ты должна сразу набрать мой номер.
– А если кто-нибудь обидит тебя – набери мой.
Чейз запрокидывает голову и смеется.
Этот глубокий сексуальный звук заставляет меня улыбнуться.
– Ты тоже сейчас идешь на занятия? – спрашиваю я, меняя тему.
– Нет, у меня тренировка. В следующую субботу мы играем с Гарвардом, эти ребята всегда устраивают нам адскую мясорубку.
– А в эту субботу?
– Выездная игра в Сиэтле. – Он хмурит брови. – Джей вернется домой в воскресенье, а мы с Сойером только в среду или четверг. В понедельник у нас съемки в одном спортивном телешоу, а в среду – церемония открытия нового студенческого стадиона в Портленде, на которую мы с Линчем приглашены. Отказаться нельзя.
Мое настроение пробивает дно.
– Значит, тебя не будет дома почти неделю?
– Как-то так.
– Наверное, я буду скучать по тебе, квотерхрен.
Он берет меня за подбородок и захватывает в плен своих янтарных глаз.
– Наверное?
– Почти уверена в этом.
– Но не до конца?
– Вероятность крайне высокая.
– Но не стопроцентная?
– Нет, ведь со мной будет Банди. – Я играю бровями.
– Вот как, – улыбается Чейз. Не похоже, что он ревнует. – Только не заходи без разрешения в его комнату. Джей этого не любит.
– Окей, без проблем. Я уважаю чужое личное пространство.
– Вчера заметил.
– Я сказала «чужое», Каннинг.
Он опускает голову, и его улыбка становится еще шире.
– Ладно, мне пора, – говорю я, подтягивая выше рюкзак.
Чейз возвращает мне бейсболку.
– Что у тебя сейчас?
– Анатомия и основы физиологии.
– Будешь вскрывать трупы? – спрашивает он, усаживаясь на «Харлей».
– Вызываешься добровольцем?
Взгляд Каннинга опускается на мои губы, и я провожу по ним языком, дразня его. Карие глаза вспыхивают на мгновение прежде, чем скрываются под черным визором.
– Увидимся дома, ангел.
По моему телу проходит дрожь.
Он впервые назвал меня так после дня рождения его отца.
Каннинг заводит двигатель. Байк с ревом оживает и срывается с места, оставляя позади лишь небольшое облако пыли.
Я разворачиваюсь и направляюсь туда, где вчера оставила свою машину, пытаясь сосредоточиться на том, что люблю больше всего на свете, после горячих капитанов футбольных команд, – учебе.
– Привет, Хантер.
Поворачиваю голову и вижу Поппи здесь-сидит-мой-рюкзак-а-не-ты Дженкинс. Она стоит возле белого новенького «Мерседеса» и приветливо машет мне рукой.
Вы только посмотрите на эту дружелюбную милашку!
Я тоже поднимаю руку и машу ей. Средним пальцем.
Слева от меня взлетает еще один средний палец для Поппи, с красным лаком на ногте. Он принадлежит Дэнни.
– Вежливости никогда не бывает много, – усмехается подруга, протягивая мне бумажный стаканчик с кофе.
На ней короткое красное платье в белый горошек. Черные волосы собраны в два высоких пучка. Такая смешная. Она похожа на Минни Маус.
– Я видела ваш с Чейзом поцелуй, – радостно сообщает Ривас, когда мы подходим к моему желтому «Мини-Куперу». – По-моему, это любовь.
– Гуманитарная миссия.
– В смысле?
Я ставлю стаканчик с кофе на капот и обхожу машину, внимательно ее осматривая. Ни единого следа черной краски. Даже стекла помыты. Старушка выглядит лучше, чем в день, когда я купила ее в магазине поддержанных тачек. Я с облегчением выдыхаю, – одной проблемой меньше.
– Дэнни, этот поцелуй был ненастоящим. Джей и Линч рассказали ему о травле, и Каннинг повел себя как Каннинг.
– Хм-м-м… – задумчиво протягивает она. – Интересно, парни сделали это до или после того, как Чейз разместил твою фотку на своей страничке?
Мои глаза округляются.
– Он… что?
Я достаю из рюкзака телефон и открываю его профиль. Последняя загруженная картинка – моя фотография.
Что за черт?
Не помню, чтобы позировала Чейзу на лестнице.
Не помню, чтобы позировала ему хоть где-нибудь.
Мое внимание привлекает подпись под снимком. Одно слово. Три буквы. Которые вызывают внутри меня целый пожар. Прикладываю ладонь к щеке. Кожа горит.
Чертов Каннинг.
Он пробуждает во мне самые сильные эмоции, которые только можно испытывать. И с каждым днем мне все труднее держать их под контролем.
– Это любовь, – заключает Ривас.
Я качаю головой, в попытке собраться с мыслями.
– Дэнни…
– Чентер навсегда.
– Кто?
– Чейз плюс Хантер.
– Ты шипперишь нас?
– О, да…
Я закатываю глаза.
– Какая же ты романтичная кретинка.
Дэнни одаривает меня ослепительной улыбкой.
– Пролистай фотки на его странице.
– Зачем?
– Просто пролистай, – настаивает заноза.
С глубоким вздохом я принимаюсь листать изображения.
Футбольные снимки. Бэкстейджи со съемок. Фотки с детьми в футбольной форме. Снова игра. Игра. Вечеринки. Игра. Еда. Много еды. Сойер. Много Сойера. Денвер, Нью-Йорк, Шанхай, Ванкувер…
Я поднимаю глаза.
– И?
– Ты видишь много фотографий с девчонками? – спрашивает она.
Я хмурюсь, задумчиво водя пальцем по экрану. Ни одной. Ну, не считая парочки групповых снимков с вечеринок, на которых полно людей.
– Это ничего не значит, – фыркаю я.
– Хантер, тебя вызывают в кабинет декана Одли.
Я оборачиваюсь и обнаруживаю у себя за спиной Аспен.
Мы с Дэнни переглядываемся.
– Меня? – с тревогой спрашиваю я. – Зачем?
Аспен пожимает плечами.
– Не знаю. Но лучше бы тебе поторопиться. Одли ненавидит ждать.
Глава 31. Чейз
– Старик, какого хрена ты ей не загнал? – возмущенно спрашивает Линч, когда я вхожу в раздевалку.
– О чем ты вообще?
Я болтаю в руке шейкер и допиваю остатки протеина, пытаясь собрать себя в кучу перед тренировкой. Но это чертовски сложно, когда ты находишься на грани смерти от взрыва яиц.
– Рон вел прямую трансляцию со стоянки в нашем чате, – поясняет Чак, застегивая ремни на каркасе.
– Сках ставил на то, что ты не присунешь Харли у всех на виду, а вот я верил в тебя до последнего, – сокрушается Сойер с таким выражением на морде, будто я помочился в его «Мазерати».
Я фыркаю, сбрасывая с плеча спортивную сумку.
– Вам что, по девять, недоумки?
– Гони мою штуку, Линч! – доносится с другого конца раздевалки веселый голос Шади.
– Отсоси, Сках. Ты мне за разбитую плазму торчишь две еще с лета.
– Да ты сам ее разбил, муденыш!
– От-со-си.
– Пошел ты!
Игнорируя
