и сжала кулаки. Колкие слова Ника доставили ей боль.
— Этому есть причина, но… я не хотела бы об этом говорить… — сквозь зубы процедила Бетти. — Однако могу добавить, что скоро он станет счастлив, поверьте! Можете осуждать меня сколько угодно, Николас, но моя совесть перед Богом чиста: я не соврала вам ни единым словом и ввязалась в это соревнование только по одной причине: чтобы не позволить дочери шамана увести моего жениха!
Дженнифер, словно не замечая сильнейшего напряжения, царившего вокруг, всплеснула руками и мечтательно произнесла:
— Ну надо же! Эта история интереснее, чем в любовных романах!
Аллан Паркер предупредительно кашлянул, останавливая ненужные в данный момент комментарии.
— Ладно, Лиза… Элизабет! Я не буду подвергать ваши слова сомнению. Я рад, что вам удалось победить, хотя и не ожидал от такой хрупкой девушки таких… способностей!
— Спасибо, — прервала его Бетти, — но я пришла сюда не только для того, чтобы объясниться. Я прошу… обвенчать нас с этим воином!
Все изумленно замерли, как будто до сего момента эту свадьбу никто не воспринимал всерьез.
Аллан нахмурился.
— Мисс, это очень щекотливая тема, — наконец, произнес он, — имею ли я право венчать вас с… язычником? Ваше замужество — ваше личное решение, но венчание… боюсь, что это удел только христиан…
Бетти стало немного неприятно и печально. Она опустила голову, понимая, что ее просьбу невозможно удовлетворить, как вдруг подол палатки открылся, и в нее заглянула взволнованная Апони.
— Мой брат — христианин! — воскликнула она почти без акцента. — Он верит в Иисуса Христа!
Все взгляды устремились на нее, и даже Бетти удивленно вскинула брови. Она даже в мечтах не могла представить, что Луис стал последователем Иисуса.
Апони без приглашения вошла в палатку и тоже присела. Немного сбивчиво она рассказала, что Иисус явился Луису в момент смерти, спас его и повелел вернуться в деревню. Все были очень впечатлены, а Николас устало поник. Его мечты были полностью и бесповоротно разрушены.
— Ладно, — проговорил Аллан, — сейчас я помолюсь о вас и благословлю. Если вы желаете более красочную церемонию, приходите завтра вместе.
Бетти радостно кивнула и после молитвы благословения вышла из палатки вместе с Апони. Теперь ей дышалось легко и спокойно, боль ушла, осталась лишь тихая радость. Вдруг Апони тронула ее за рукав, а, когда Бетти обернулась к ней, совершила поклон и произнесла:
— Я благодарю вас, Кэмэрина! Это большая честь быть вам сестрой!
Бетти изумленно замерла, а потом поспешно заставила девушку выпрямиться. Оглядевшись по сторонам, она наклонилась к Апони и прошептала:
— Откуда ты знаешь, кто я?
— Я услышала ваш разговор с бледнолицыми и всё поняла. Я знаю, что мой брат сильно любил Кэмэрину. Но она умерла, и он вернулся сюда. Я так рада, что вы живы, Кэмэрина!
Лицо индианки сияло, и Бетти стало до слез приятно. Ее давно никто не называл Кэмэриной и уж тем более не смотрел на нее с таким восторгом и принятием. Бетти наклонилась и осторожно обняла Апони.
— Спасибо, сестра, — проговорила она, — но только пока ничего не говори Луису. Я хочу… сама ему сказать.
Апони согласно кивнула, а потом отвела Бетти к «типи», в котором проживал Луис. Но в нем пока никого не было. Апони помогла девушке зажечь пару свечей, указала на ложе, немного смутившись. Бетти и сама смущалась, ведь сегодня должна была быть с Луисом их первая брачная ночь.
Но когда Апони ушла и Бетти осталась одна, время начало тянуться бесконечно долго. Луис по-прежнему не приходил. Бетти печалилась и беспокоилась, а потом начала о нем молиться.
Уже ближе к полуночи, когда Бетти начала понемногу дремать, Луис наконец-то вошел в «типи». Увидев его, девушка испуганно вскрикнула: очевидно, что Луис был не совсем трезв.
Подняв на Бетти захмелевший взгляд, он нахмурился, а потом крикнул:
— Ты… ты… зачем ты это сделала? Ты все равно не Кэмэрина! Уходи! Я не хочу быть твоим мужем!!! Я люблю только ее! Убирайся, слышишь!
Бетти поднялась на ноги и начала к нему приближаться.
— Луис! — ласково проговорила она. — Это действительно я — твоя Кэмэрина!
Луис широко раскрыл глаза и, немного пошатываясь, начал подходить к Бетти.
— Нет, ты не можешь быть Кэмэриной, — пробормотал он, — она мертва, я сам это видел! А ты… ты… пытаешься меня обмануть!
Бетти подошла к нему вплотную и заглянула в его помутневшие от алкоголя глаза.
— Зачем ты пил, Луис? Тебе нельзя это делать…
Юноша вдруг зажмурился, а по щеке его поползла неожиданная слеза.
— Я оплакивал ее, — прошептал он, — а еще я ненавидел себя. Я предал ее! Я предаю ее всякий раз, когда смотрю на тебя! Зачем, зачем ты пришла??? — он вдруг открыл глаза, схватил ее руками за плечи и немного тряхнул. — Зачем ты поцеловала меня тогда??? Из-за тебя я начал забывать мою дорогую Кэмэрину!!!
У Бетти навернулись слезы на глаза.
— Луис! Дорогой Луис, — прошептала она, высвободив руку и прикоснувшись ладонью к его разгорячённой щеке, — прости, что я так долго… Я вижу, что ты так сильно страдал!
Юноша замер, не имея сил отвести взгляда от ее нежных глаз. Она все-таки так сильно напоминала Кэмэрину, если бы только не это бледное незнакомое лицо! Но глаза… они были ее глазами. В это мгновение ему так сильно захотелось ей поверить! Поверить в то, что она действительно его любимая Кэмэрина, о которой грезило его сердце и которую он горько оплакивал все эти месяцы.
Алкоголь сделал свое дело, и его действия стали не совсем обдуманными, поэтому в то же мгновение он притянул ее к себе и жадно впился губами в ее губы. Бетти вздрогнула, но не отстранилась, а ответила ему, обхватив крепкую шею руками. Когда же на мгновение он отстранился, она прошептала ему на ухо:
— Луис! Теперь все будет хорошо, поверь мне!
Но он не слушал, а просто отдался неконтролируемым чувствам, начиная снова и снова целовать ту, которую еще час назад безумно ненавидел…
Еще через минуту потухла последняя свеча, и индейское «типи» погрузилось во тьму, но влюбленные уснули далеко не сразу…
Глава 28. Утро
Луис проснулся от сильной головной боли. Еще не открыв глаза, он попытался вспомнить, что же было вчера. Ненавистная свадьба, жгучая сердечная боль, впервые в жизни — «огненная вода» с горя… А потом… он тщетно пытался вспомнить, что было потом. Луис приоткрыл глаза. Он лежал в своем «типи», и косые лучи солнца проникали через отверстие наверху. Он в своем жилище! Юноша медленно
