сказать лишь то, что я делаю это для восстановления справедливости. Поэтому прекрати забивать свою маленькую головку. Давай лучше позавтракаем. Ты со вчерашнего дня ничего не ела, — Роман отпустил девушку и, набрав внутренний номер, попросил Алину принести еду в кабинет.
Сейчас до Ангелины дошло, ведь помочь ей узнать про Чернышевского может как раз-таки эта горничная. Она давно здесь и знает про Диану, значит может ещё что-то знать, вопрос только в том, захочет ли она это рассказывать.
Через пару минут в кабинет принесли вкусно пахнущую еду. Ангелина облизнулась, чувствуя, как внутри всё приготовилось к приему пищи. Роман присел и похлопал по месту на диване рядом с собой.
Лина села рядом и с аппетитом начала есть свежеприготовленный омлет.
— Лина, я хотел бы, чтобы ты жила и ни в чём себе не отказывала
— В смысле? — не поняла девушка, запихивая в свой ротик очередной кусочек омлета.
— Ты в праве пользоваться всеми моими счетами и деньгами, я хочу, чтобы ты начала жить спокойно и уверенно.
— Я не хочу твоих денег. Для меня было бы ценнее, если бы я устроилась в школу учителем. Я всю жизнь об этом мечтаю, поэтому и учиться пошла на педагога.
— Я подумаю над этим.
— Правда? — не веря услышанному, спросила Лина и посмотрела мечтательным взглядом на мужчину, который спокойно доедал свой завтрак. — Я так счастлива, Божечки, неужели это правда?
— Я сказал, что лишь подумаю. Я ещё ничего не разрешал.
— Да даже осознание того, что это может стать правдой для меня огромное счастье. А можно ещё вопрос? — немного замявшись, спросила Лина.
— Давай.
— Что случилось с Дианой, и где её мама?
— Мать Дианы где-то далеко за границей, — спокойно начал Роман. — А что с Дианой, вероятно, я когда-нибудь тебе расскажу. Пока думаю тебе нужно восстановиться после вчерашнего дня.
Об упоминании о вчерашнем у Лины тут же закрутило в животе, и подступила тошнота. Так неприятно было даже вспоминать о произошедших событиях.
— Лина, отдохни, сегодня вечером я бы хотел показать тебе одно очень красивое место, — сказал Роман и направился к своему креслу, чтобы погрузиться в работу.
Ангелина махнула в знак согласия и быстро покинула кабинет Романа. Девушка направилась на поиски Алины, заходя почти во все комнаты. Лина вошла в какой-то просторный зал со множеством книг. Интересно, кто столько читал. Она провела рукой по тугим переплетам и заметила, что в комнату вошла Алина.
— Вы что-то хотели? — строго спросила женщина, окидывая Ангелину раздраженным взглядом.
— Простите, я понимаю, что я чужая здесь, и вы не особо хотите со мной общаться…
— Роман Сергеевич отдал приказ, что вы почти хозяйка в этом доме, поэтому я в вашем полном подчинении.
Такое заявление немного шокировало юную девушку. Она никак не ожидала, что Чернышевский настолько далеко зайдёт. Как-то было неловко и неправильно себя ощущать выше всех этих людей.
— Алина, не могли бы вы рассказать про прошлое Романа Сергеевича? — едва слышно спросила Лина, наблюдая за тем, как женщина недовольно уселась в кресло и стала ждать, когда тоже самое сделает её собеседница.
— Мне не велено о таком распространяться. Романа Сергеевича жизнь очень сильно помотала, — грустно произнесла горничная.
— Можно мне хоть немного информации о нём, я просто не могу понять хорошими или плохими делами он занимается. Я боюсь за него, — искренне говорила Лина в надежде узнать хоть что-то о судьбе и жизни Чернышевского.
— Он занимается частично плохими делами. Ты сама всё узнаешь от него.
— А жена его? Она ведь жива?
— Жива, конечно, куда ж она денется. Ещё та тварь. Из-за неё и начался весь этот сыр бор. Та ещё мразь.
— А что она сделала?
— Я не знаю. Мне известно только то, что она натворила что-то очень не хорошее, даже ужасное, потому что с великим скандалом покинула этот особняк.
— А что насчёт Дианы? — обеспокоенно спросила Ангелина, надеясь узнать хоть что-то о судьбе девочки.
— Здесь всё очень сложно. Девочка психически не здорова и отчасти в этом виновата её мать. Я не могу вам рассказывать это всё, иначе предам Романа Сергеевича. Я лишь поверхностно могу кинуть вам информацию. Могу сказать лишь одно, — женщина поднялась и, словно отряхивая свой фартук от чего-то, строго сказала. — Чернышевский — не плохой человек, просто жизнь заставила его быть таким. Думаю, если ты узнаешь его получше, то поймешь его и примешь то, с чем он связан.
Женщина направилась на выход из комнаты, но почти возле двери обернулась и произнесла:
— Он не сможет так просто выйти из системы, и, если ты этого не поймешь, вас обоих ждёт невыносимая боль.
Алина покинула комнату, оставляя Ангелину наедине со своими мыслями. Тяжело было осознавать, что Роману пришлось многое пережить, и одно только успокаивало её душу — это то, что он по словам Алины не плохой человек. Может есть возможность выйти из этой странной системы, может всё-таки реально начать жить обычной жизнью.
Ангелина направилась в свою спальню, витая в мыслях. Девушка хоть и поспала достаточно, но чувствовала себя какой-то вымотанной. Она прилегла на кровать и просто уснула.
Уже вечером она услышала цоканье женских шпилек. Выглянув из-за двери, Ангелина увидела, как Анфису ведут под руки в сторону выхода. Неприятно было осознавать, что эта особа опять была в доме. Лина прикрыла быстро дверь и подошла к окну, прокручивая в голове все события, произошедшие с ней за последнее время. Ей очень хотелось довериться Роману и быть с ним, но её пугала вся эта неизвестность.
Чернышевский вошёл в её спальню и тихо спросил:
— Ты ещё не собиралась? Нам нужно ехать.
— Я поеду, если только ты пообещаешь рассказать мне всё о своей жизни.
— Лина, кажется я с утра ясно дал тебе понять, — немного грубо начал Роман, но Ангелина его перебила.
— Я устала быть в этом неведение. Я хочу доверять тебе, понимаешь? — почти плача говорила Лина, устремляя свои серые глаза прямо на мужчину, с которым хотелось быть больше жизни. — Я хочу понять тебя. Я знаю, что ты не плохой.
— Это твои домыслы, на самом деле, я ужасный человек.
— Многие говорят, что ты хороший, и я верю в это. Но почему-то ты просто не хочешь довериться и открыться мне. Если ты не расскажешь мне правду, я никогда больше не буду к тебе приставать и разговаривать. Будешь жить, как хочешь, я буду здесь только в качестве психолога Диане, а с тобой никогда и ни за что не буду больше разговаривать, кроме
