сказала Эшли. – О нем до сих пор говорят.
Она остановилась и указала мне на смотровую номер два.
– Спасибо, – сказал я, заходя внутрь.
Я отодвинул в сторону шторку и увидел отца в углу палаты. Он безотрывно смотрел на медсестер с капельницей.
Трентон пришел в сознание, но выглядел изможденным.
– Привет, – крякнул он.
Я провел рукой по ежику волос на голове и вздохнул:
– Ты меня чертовски напугал.
– Привет, – сказала женщина в белом халате, протягивая правую руку. Каштановые кудряшки обрамляли ее лицо, отчего голубые глаза выглядели огромными.
– Трэвис, я его младший брат, – сказал я, пожимая руку.
– Младший? – сказала она, улыбнувшись, и посмотрела на планшет в руках. – Я доктор Уолш. Его состояние стабильно, выровнялось довольно быстро. Пульс, конечно, не совсем в норме, но, думаю, после капельницы все наладится. Мы возьмем несколько анализов. Чтобы избежать вопросов неврологии или кардиологии.
– Так что с ним? – спросил я.
Она улыбнулась, рыжеватая прядь выбилась из свободного пучка на ее макушке. Женщина поправила очки в черной оправе на переносице.
– Мы узнаем больше информации позже.
– Авария была почти два месяца назад, – сказал я. – Это может быть как-то связано?
Она улыбалась, глядя на меня, будто чего-то ждала.
– Что такое? – спросил я.
Она несколько раз постучала по планшету, потом посмотрела на экран. Там появились снимки с первого и последнего рентгена Трентона. Женщина чуть поморщилась.
– Ужасные переломы, мистер Мэддокс. Удивительно, что вам не понадобилась операция.
– Он не хотел выходить из палаты своей девушки даже ради операции, – сказал я.
– Помню, она тоже перенесла аварию. Он нес ее на этой руке, так ведь? – спросила доктор Уолш.
Она все еще улыбалась, и, наконец, я догадался почему. Скорее всего, персонал больницы все еще считал эту историю романтичной. Мы для них были диковинкой.
– Так с ним все будет в порядке? – раздраженно спросил я.
Доктор Уолш дотянулась до моей руки, и я нахмурился. Она повела меня к двери, глянула через плечо на моего отца и брата и шепотом проговорила на ухо:
– Моя младшая сестра учится в Истерне. Возможно, вы не помните ее.
В животе у меня все скрутило. Может, я переспал с сестрой врача, а теперь она решила здесь поднять эту тему? Сейчас?
Она улыбнулась:
– Ей нравился один парень. Но у нее не было никаких шансов, – сказала она, покачав головой. – Стоит ей в кого-то влюбиться, и она следует за парнем по пятам. Она шла за ним до Китон Холла в ночь вашего последнего боя.
Ее улыбка изменилась, глаза заволокло туманом.
– Как только начался пожар, он бросил ее и убежал. Она не знала здания. Там было много дыма. Она развернулась и врезалась в вас.
Доктор Уолш пристально посмотрела на меня.
Я растерянно поморщился.
– Вы помните? – спросила она. – Она была напугана. Думала, что умрет. Вы толкнули ее к парню, который устраивает бои… Адам? Вы толкнули ее к нему, потому что он знал выход, и сказали ему помочь ей. И знаете что? Он так и сделал. Он помог ей и еще шестнадцати людям, хотя ему и хотелось сбежать. Всего несколько секунд, но вы, Трэвис Бешеный Пес Мэддокс, спасли мою сестру.
Я снова посмотрел на отца.
– Я…
– Копы и федералы уже говорили с моей сестрой. – Доктор вновь заулыбалась. – Она вас, конечно же, не видела. Адам сказал, что вы не явились в тот вечер. Шестнадцать студентов, которых спас Адам, сказали то же самое, поэтому ваш брат останется здесь за наш счет.
Она взялась за ручку двери, открывая ее.
– Ч-что? – заикаясь, спросил я.
– Я не могу рассказать всем, что вы сделали так, как вы этого заслуживаете, поэтому я поблагодарю вас по-своему.
Она закрыла за собой дверь, а я посмотрел на отца, стараясь сдержать слезы.
– Я умру? – спросил Трентон.
Усмехнувшись, я опустил голову, потом достал из кармана телефон, чтобы написать Эбби.
– Нет, придурок! Ты будешь жить.
Я с трудом сглотнул ком в горле.
– Она сказала, в чем дело? – спросил папа.
– Они узнают только после анализов, пап, но с ним все будет в порядке.
Я набрал короткое сообщение жене, а потом еще одно Камилле. Поморщился, отправляя его, зная, что обе начнут мне названивать. Подушка Трентона заскрипела, когда он лег на нее. Брат театрально вздохнул:
– Я точно умру.
В дверь зашла медсестра, держа в руках контейнер с пластырем, бинтом и другими материалами.
– Привет, я – Лана. Ненадолго задержусь здесь. – Она проверила повязку Трентона на запястье, потом посмотрела в свой лист с информацией. – Можете назвать мне имя и дату рождения?
Когда Трентон начал отвечать на вопросы Ланы, у меня зажужжал телефон. Я поднес его к уху.
– Привет, голубка.
– С ним все в порядке? – спросила Эбби.
– Ему нехорошо. Отключился, когда мы с отцом везли его в больницу. Сейчас берут анализы. Жить будет.
– Слава богу, – вздохнула она.
Я улыбнулся, обожая свою жену за то, что она так сильно любила мою семью.
Снова запищал телефон.
– Голубка, мне звонит Камилла.
– Ясно, я уже еду.
Я переключился.
– Сейчас берут анализы. Кровь.
– С ним все в порядке? – спросила Камилла, в ее голосе слышалась паника.
– С ним все будет в порядке, Кэми, – сказал я.
– Господи, – вздохнула она. – Он плохо спал в последнее время. Был бледным и измученным. Я так и знала, что мне не нужно оставлять его этим утром. Так и знала.
Трентон протянул руку к телефону:
– Дай мне с ней поговорить.
Я кивнул.
– Привет, детка. Все в порядке. Ш-ш… тише. Я в порядке. Знаю. Мне следовало сказать врачу на приеме. – Он замолчал и нахмурился. – Кэми, это не твоя вина. Прекрати. Детка, хватит. Нет. НЕТ. Не надо сюда ехать, черт побери. Я серьезно, Кэми, я сказал нет. – Он посмотрел на меня: – Эбби может за ней заехать? Она расстроена.
Я кивнул. Трентон возобновил разговор:
– Эбби приедет за тобой. Все будет хорошо, обещаю.
Трентон передал мне телефон, и я набрал сообщение Эбби. Она быстро ответила мне.
– Эбби ее заберет. Они скоро приедут.
– Черт подери, – вздохнул Трентон. – Я такой засранец.
– Устраивайтесь поудобнее, – сказала Лана, приклеивая трубочки пластырем. – Мне сказали, вы остаетесь.
Трентон округлил глаза:
– Что? Нет. Не могу.
– Эй, – успокоил его я. – Все оплачено.
– Трэв, – сказал он, заиграв желваками. – Это же стоит не одну тысячу.
Лана сказала, что ей пора, и я подождал, пока она совсем не выйдет из палаты, а потом посмотрел на отца:
– Пап, можешь принести ему льда? Спорим, что у него дегидрация.
– Конечно, – отозвался папа, поднимаясь.
Он медленно
