под нос, взялся за весла и принялся грести, толкая лодку к берегу.
С каждым ударом весла о воду, в голове ежа, электрическим разрядом пульсировали все новые и новые вопросы и сомнения. "Кто такой Бартоломео? Кто такой Лу? Зачем один ждет другого в заливе? Почему ночью? Что будет делать он, когда выполнит поручение? Оставит ли капитан его на корабле или выгонит вон?" Если бы не шум дождя, то наверняка можно было бы услышать, как в голове ежа крутятся шестеренки, скрипят механизмы, дымя, трутся друг о друга детали. Но вместо того чтобы затихнуть, дождь усиливался, да и мозг ежа не механическая машина, а сложно устроенный орган.
– Беги, пока не стемнело, – саркастически повторил слова капитана Эдвард. Небо было затянуто густыми темно-синими тучами. "А что если он просто решил от меня избавиться? Что если нет никакой деревни, никакого Лу, а это лишь маленький фокус, в надежде, что я пойму сам или так и не найдя фермера, не рискну вернуться на корабль?" Глупый глупый еж, неужели он мог подумать, что он нужен капитану. Все сходилось идеально. Какое разочарование и удовлетворение от того, что он разгадал его гнусный замысел. Еж греб и пыхтел, на глазах его выступили слезы, хотелось развернуть лодку и оправиться на корабль, но лапы стали ватными, грести больше не было сил. Поднимаясь на огромных волнах, лодка как с горы катилась вниз, прыгая из стороны в сторону. Берег перестал быть видимым от шквала обрушившейся с неба воды. Еж бросил весла и упав на дно лодки, зажмурил глаза и крепко вцепился за что-то лапами. Вокруг раздался оглушительный грохот, задрожало море, задрожала земля, лодка поднялась еще выше, чем до этого, сердце ежа замерло, он, по-прежнему не открывая глаз, чувствовал как летит вниз. Вода ударила его в мордочку, грудь, как младенца взяла его на руки и прижала к себе, переворачивая, подкидывая, и вновь заключала в свои крепкие объятия. Лодка была где-то рядом, где-то над ним, она выскользнула из его цепких лап и, подпрыгнув вверх, скрылась из виду. В ушах бурлила вода, глухо доносился шум дождя на ее поверхности, каменное дно появлялось с разных сторон и неприветливо встречало ежа, отбивая ему спину и бока. Наконец земля остановилась, он схватился за скалистую поверхность и всем телом прижался к камням. Вода сошла, отпустив ежа из своих объятий, жадно хватающего влажный плесневелый воздух. Отдышавшись, еж с трудом поднялся. Позади осталось бушующее море, вокруг каменные стены и потолок пещеры, ведущей в непроглядную мглу. Весь побитый о камни и нахлебавшийся соленой воды, еж не намеревался оставаться в сырой пещере на всю ночь. Аккуратно пройдя до входа в пещеру, он обнаружил, что зайти и выйти из нее, можно только вплавь. Остается только одно, идти сквозь тьму в поисках иного выхода. Тем более, по мнению ежа, это было гораздо безопаснее, чем вновь прыгать в море, испытывая судьбу на прочность. Шаг за шагом Эдвард пробирался сквозь тьму, вглубь пещеры, пока не заметил легкий подрагивающий отблеск света. Еж ускорял шаг. Едва заметный блик становился все яснее, открывая очертания прохода, уходящего в сторону тоннеля с развешенными на стенах факелами. Не раздумывая ни секунды, еж бросился в освещенный тоннель, прихватив с собой один из висевших факелов, на случай если дальше снова будет темно. Но чем дальше он заходил, тем светлее и шире становилась пещера, и теплее на душе. В какой-то момент она расширилась на столько, что ее стены скрылись в полумраке, за пределами видимости. С высокого потолка свисали, словно люстра, огромные сталактиты, и пещера стала напоминать просторный зал, тронный или в котором проводили пышные балы короли. Еж подошел ближе к свисающим, чуть ли не до пола, сосулинам, как вдруг каждая из них загорелась изнутри бледно-зеленым светом. Как завороженный, моряк смотрел на чудо, обходя необычные сталактиты вокруг. На другом конце зала виднелось огромное черное пятно. Судя по всему, это был выход. Подойдя к нему с факелом, еж застыл, вглядываясь в темноту. Бросаться во мрак от, который раз настигающего тебя моря, это одно, а покидать при этом просторный светлый зал, освещенный необыкновенными сталактитами, это другое. Подойдя поближе, еж ощутил легкое порывистое дуновение теплого ветра. Оно то затухало, то возобновлялось опять. Эдвард предосторожно сунул в тоннель факел, вглядываясь в черное полотно мрака, посреди которого выросли два светящихся кольца, словно горящие обручи в цирке, они исчезали, и вновь вырастали. За их очередным исчезновением последовал оглушительный хлопок, рокотом прокатившийся по всему подземелью. Вырвавшийся при этом теплый воздух, потушил факел в лапах еже и чуть не снес его самого. Кольца снова выросли в глубине пещеры и, увеличиваясь, поплыли прямо к выходу, прямо на Эдварда. Испуганный еж бросился было бежать, как из тьмы вылезла продолговатая, будто змеиная, голова гигантской черепахи, загородив весь проход своей морщинистой обвисшей кожей. Огненные кольца нависли над ежом. Темная пещера была не выходом, понял он, а входом в черепаший панцирь, необычайно больших размеров. В голове ежа забегали мысли, и этот освещенный тоннель, привлекающий путников, завораживающая люстра из сталактитов, усыпляющая бдительность, и это огромная голова черепахи, должно быть голодная.
– Не думала, что ты придешь так скоро, – звонко проговорила черепаха.
– Я!? – удивился еж.
– А что здесь есть кто-то еще? – спросила она, оглядывая зал вокруг.
– Нет что вы, я и сам совершенно случайно здесь, и уже ухожу, – аккуратно пятясь задом, сказал Эдвард.
– Не торопись, зря что ли я тебя столько ждала.
Ну все, подумал еж, сейчас точно сожрет.
– Вы должно быть меня с кем-то путаете, – отчаявшись, пролепетал он.
– Я никогда ничего не путаю, – грозно изрекла черепаха. Глупый глупый еж, тебе следовало грести быстрее. Но от судьбы, как говорится, не уйдешь, – засмеялась она, так что стены пещеры задрожали.
– Раз вы все видели, то почему же мне не помогли? Я ведь мог погибнуть, – с легкой обидой спросил еж.
– Как же я могу кому-либо помочь? Я замурована в этой пещере столетия назад и не могу выйти даже если сильно захочу. Кроме того я спала.
– Как же вы могли тогда меня видеть? – удивленно чесал затылок еж, сомневаясь в честности собеседницы.
– Как я уже сказала, я более ста лет являюсь частью этого подземелья, и пока я сплю, я вижу все, что происходит за много километров от сюда.
Еж настороженно посмотрел на черепаху, слегка прищуренным взглядом, пытаясь понять, правду ли она говорит.
– Ты слишком много сомневаешься, как в себе, так и
