не заканчивался. Так что паниковать смысла не было.
— Когда нам в дозор? — поинтересовался Даня с лёгким беспокойством.
— Так завтра. График висит на втором этаже, — Бойцов пожал плечами. Данил явно знал график и нервничал из-за каждого выхода, просто не знал, о чем ещё поговорить, искал темы для разговора. А Глебу хотелось позавтракать в тишине, не отвлекаясь на пустую болтовню и страшилки про демонов, но и послать молодого лекаря он не мог. Не так воспитан, да и одно дело делают в конце концов…
Раздался звонок, который окончательно вывел его из попыток уединиться. Хм, звонил Иван. Вот по этим ребятам Глеб успел соскучиться, но дорожки ЗВоНа их развели…
— Здорова, Вань, — начал было с немного наигранной радостью Глеб, но бывший росгвардеец быстро пресек его радость.
— Глеб, нужна помощь, Настю похитили…
— Когда? Где? — отрывисто спросил Глеб, мгновенно забыв обо всем.
— Вчера ночью с рейда возвращались, она решила зайти за соком в кругляк и не вышла… Все вокруг обошел, нигде нет, как испарилась! Телефон тоже молчит, дьявольщина какая-то…
Перед глазами мгновенно предстал образ умной и спокойной лучницы, чьи голубые глаза так радовали сердце парня во время совместных вылазок. Неужели погибла? Сердце невольно ёкнуло при этой мысли… Если это правда, то мир правда станет скучней и грустней…
Только тут Бойцов реально осознал, как соскучился по этим ребятам, которые за недолгое время стали настоящими друзьями. Это расставание с Вероникой он пережил безболезненно, а вот тут…
— Попытаюсь отпроситься, отзвонюсь, — коротко сказал Глеб и нажал отбой. Наверное, нужно было подобрать какие-то слова для успокоения Ивана, что с Настей все в порядке, что они ее обязательно найдут и вернут, но как-то они не нашлись, да и слова здесь ничего не значат, только поступки.
Бойцов залпом доел завтрак, коротко попрощался с Данилой, благоразумно избежавшего вопросов сменившемуся в лице товарищу, и пошел искать Вела.
Долго искать не пришлось, он сидел в своем кабинете, за столом, заваленном бумагами и изучал какой-то чертеж через крупные очки в роговой оправе.
— Разрешите? — спросил Глеб и не дожидаясь ответа, заявил — Мне нужно пару дней отгула. Очень. Готов взять дополнительные дозоры.
— Они вам не нужны, Глеб Бойцов, — глядя на взвинченного парня мимо очков, сползших на нос, совершенно спокойно ответил Вел. Такое ощущение, что он был готов к этому визиту, что поставило Глеба в тупик.
— Вам-то откуда знать? — вырвалось у него.
— Потому что ко мне каждый день минимум три раза с такими просьбами приходят.
— Тут особый случай…
— У всех особый и исключительный, молодой человек. Что там у вас, мама заболела, невесту похитили или друг в страшной беде?
— Издеваешься? — неожиданно для себя прошипел Глеб. Его захлестнула ярость, захотелось перемахнуть через стол и впечатать этому модератору очки в переносицу. Всплеск ярости был такой сильный, что даже удивил, обычно Бойцов был менее эмоционален.
— Ни в коей мере, — Вел дружелюбно поднял руки вверх с открытыми ладонями, сохраняя полное спокойствие, — Просто вы должны понимать, что нет никакого смысла сейчас бежать сломя голову кого-то спасать. Ваша задача сейчас быть здесь и сейчас, все остальное не имеет смысла.
— Да ты охренел? — вырвалось у Глеба, — это не твоя подруга пропала! Я должен ей помочь! Понимаешь, должен!
— Понимаю. И лучшей помощью будет остаться здесь и достроить башню.
— Это как? — Глеб уставился на Вела, как на зелёного кота. Вроде и можно поверить, но в природе не бывает.
— Не могу объяснить рационально. Просто опыт. Все, кто в ярости и смятении убегают отсюда кого-то спасать, в итоге погибают. Кто остаются — находят то, что искали.
— То есть вы хотите сказать…
— Именно. Все это часть игры. Дополнительный квест, если угодно, на испытание веры. Если веришь в Зарю ваших надежд, то останешься и найдешь свою подругу. Не факт, что будешь этому рад, но найдешь. Уйдешь — сгинешь..
— Налево пойдешь — коня потеряешь… — пробормотал Бойцов раздосадовано. -
но почему я должен верить в это? Я даже не выбирал эту игру!
— Это ты так думаешь…
— Ладно, окей, — настало время Глебу поднять руки, словно сдаваясь перед доводами модератора, — Предположим, я верю. Только вот два момента, при чем тут Настя и в чем смысл, если башню все равно не достроить?
— Это вам кто сказал, что не достроить?
— Да все говорят! — Глеб снова начал сердиться, — ее строят уже черт знает сколько лет, и все безрезультатно!
— Так может именно потому, что такие вот ребята бросают в самый ответственный момент? Уходят спасать друзей, невест, свой дом… Бросают общее дело ради своей выгоды?
— Вы не заговаривайте мне зубы… Я не для себя прошу…
— А для кого? Вот на днях Степан из восьмой команды сбежал, дочь заболела, вы бы за ним пошли?
— Нет, но он тоже не за себя, получается…
— За себя. Потому что это его дочь, не ваша, и он ей должен, и только он и может помочь. По его мнению. Именно так это и работает, игра пытается забрать самое дорогое именно для вас…
— Так и нахрена мне тогда нужна такая игра? Ещё раз — я на это не подписывался и мне эта ваша башня до лампочки! Я здесь только потому, что вы меня выкупили у глобал века.
— Это не так, — Вел грустно улыбнулся, — Башня должна быть достроена и вы знаете, почему.
— Почему? — Глеб невольно подался вперёд, надеясь услышать ответ на вопрос, который уже давно его мучил.
— Потому что это единственный шанс все исправить…
— Исправить что, простите?
— Всё.
Почему-то Глеб не стал больше переспрашивать, поняв, что на этом разговор закончен и никаких подробностей он не получит. Хотя то, что Вел понимает смысл постройки башни, стало очевидно.
Значит, темнит модератор, сильно темнит. Может, он про то, что башня исправит текущее положение дел, уберет с улиц оборотней и вампиров, вернёт в легенды и сказки всех этих банши, кикимор, крысолюдов и прочую нечисть?
Было бы хорошо, хотя маловероятно. Значит, дело в другом.
В голову полезли какие-то библейские сюжеты про Адама и Еву, что это может быть исправление той самой первой ошибки со съедением яблока, но это уже было явным уходом не в ту степь, ЗВоН не отличался никакой религиозностью, так что то, что имел в виду Вел, было в другой области.
Но в какой? В личной жизни у Бойцова не было каких-то фатальных ошибок, которые он очень хотел бы исправить, поэтому мотив игры в исправлении чего бы то ни было был для него несущественным.
