мне неинтересны, сводили с ума тем, что даже не собирались заканчиваться.
Но ни разу с того момента, как вошедший в комнату Володя и Владыка сообщили, что свадьбе быть, мне не довелось обсудить произошедшее с нежданным женихом, который, очевидно, был далек от восторгов перед предстоящей свадьбой. Со мной.
И вот я стою в неописуемо прекрасном платье, в котором меня скоро повенчают по законам Мрака, подружки невесты радостно и возбужденно щебечут, поправляя на платье несуществующие недочеты, а мне хочется ударить их лопатой, чтобы те были менее счастливыми.
Я должна была бы быть довольной, учитывая, что выхожу замуж за любимого мужчину. Да, осознание этого пришло не так давно, но ведь могло быть хуже, верно?
Вот только ни толики радости по данному поводу не чувствовала. Может, потому что понимала, что мои чувства нисколько не соответствуют чувствам жениха, который не чаял от меня избавиться, а теперь будет вынужден терпеть в качестве жены. То ли от того, что все мои планы рушились, и я навсегда попрощаюсь с теми, кто остался в верхнем мире: Велес, Липа, возвращение которой уже было, как мне казалось, предрешено, Настюшка, Василий, Леший, Водяной, даже Шурка с Василиной!
И ни одна сволочь не удосужилась спросить, хочу ли я всего этого пиршества. Нет! Зато цвет кружев, разнообразие закусок, даже плотность ковра, по которому мне предстоит пройти к алтарю, словно стали значительно важнее для окружающих, чем сами чувства молодых.
Да какое мне дело до ковра? Все равно я уверена, что буду идти точно по битому стеклу, какой бы мягкости ковер ни был.
Мама, кажется, разделяла мое отношение к предстоящему бракосочетанию, но ее больше волновало, что я не вернусь в верхний мир и не проживу жизнь, которую она для меня планировала. Но даже эта досада со временем притухала, и все чаще я слышала от нее слова утешения и заверения, что все не так уж плохо: рядом с семьей, вдали от чернокнижников и хамоватых деревенских, богатая и сытая жизнь, да еще и с любимым мужчиной. То ли меня пыталась убедить, то ли заверяла себя, как знать… Звучало логично, но облегчения не приносило.
Была у меня мысль обратиться с просьбой к Владыке, если не отменить, то повременить с церемонией, в надежде, что нечто теплое и отеческое в его душе зашевельнется. Но, увидев в его глазах неподдельный энтузиазм приготовлениями к бракосочетанию, загрустила окончательно, поняв, что меня просто не услышат.
— Ты такая красивая… — всхлипнула мама, рассматривая творение рук Ядвиги, Эприллы и Мартиши, который стояли рядом в нарядных платьях на правах не только организаторов свадьбы, но и важных гостей. Они широко улыбались, довольные проделанной работой, которая, честно говоря, превосходила все возможные ожидания.
Посмотрев в отражение, я была вынуждена признать, что похвала заслуженная, но от этого вместо восторга захотелось только сплюнуть с досадой, ибо внешний вид не омрачали ни моя кислая физиономия, ни тоска, бушующая внутри.
— Тук-тук, можно? — шутливо постучался в двери комнаты Владыка, словно мы могли запретить ему войти. Демонессы тут же поклонились демону в пояс, мама, как и последние четыре дня, демонстративно отвернулась от супруга, который на данный факт только недовольно поджал губы, но комментировать тактично не стал. Но затем Нималлар посмотрел на меня, и его лицо озарила восхищенная улыбка. — Дарина, у меня нет слов, чтобы выразить восторг тем, насколько ты прекрасна. Так же, как твоя мама, когда я женился на ней.
— Моя дочь — лучше, — сварливо отозвалась мама.
— Наша дочь, — исправил Нималлар и посмотрел на меня, словно ждал подтверждения. Я же не шевельнулась, смотря на себя и не узнавая. — Вы могли оставить нас с Дариной наедине?
— Церемония скоро начнется, — напомнила мама.
— Думаю, без невесты и Владыки не начнут, — осклабился Нималлар, впервые на моей памяти отвечая маме в подобном ключе. Кажется, маму это так же озадачило. Но она лишь угрожающе прищурилась, намекая, что позже правитель пожалеет о неосторожном тоне, вскинула подбородок, а затем высокомерно кивнула и вышла, уводя за собой и девушек.
Мы остались с Владыкой наедине, а я все не могла найти в себе сил отвернуться от зеркала и вернуться в реальный мир. В воздухе повисло неловкое молчание, которое спустя несколько мгновений нарушил Владыка.
— Дарина, надеюсь, ты когда-нибудь простишь меня, — вздохнул Нималлар, стоя у меня за спиной. — Я знаю, что ни о такой свадьбе ты мечтала. И не о таком отце. Я понимаю, что мой статус тебя сильно обязывает, и такая резкая перемена пугает. Но ты привыкнешь. Я, твоя мама и Волозар приложим все усилия, чтобы тебе было комфортно…
— Вы не виноваты в том, что мама полюбила Владыку демонов, — безликим голосом отозвалась я. — Глупо просить прощение за то, что неподвластно изменить.
— Спасибо, — кажется, совершенно искренне и с облегчением выдохнул Нималлар. — Надеюсь, ты простишь и за то, что принуждаю тебя к этому шагу.
Стоило бы сказать, что сама сглупила и попалась на поцелуе, но я догадывалась, что свидетели не были случайными. Доказать не могла, но эта догадка не позволила произнести заведомую ложь ради пустой вежливости.
— Может быть… — вместо полагающегося вежливого согласия, произнесла я, чем родителя опечалила, и тот виновато опустил взгляд.
— Ты можешь не верить, но я действую исключительно из благих побуждений. Тебе будет лучше здесь, с мамой, Волозаром и… мной. Мы сможем защитить тебя.
— Я помню наш недавний разговор, — имея в виду диалог после отравления Тимарала, напомнила я. Тогда мы рассуждали на тему настоящего проявления чувств, который видел каждый по-своему. — И теперь я поняла вашу мысль. Вы можете называть это действиями во благо, я бы назвала их эгоизмом. Но, возможно дело в произношении, — съязвила я.
— Признаю, я не был с тобой до конца откровенен, — кивнул он. — И хочу это исправить. Пожалуйста, услышь меня, — позвал он, а я нехотя обернулась, хотя взгляд от пола не поднимала. Мужчина шумно выдохнул, а затем произнес: — Я никогда не думал, что смогу полюбить: страстно, неистово и всепоглощающе. Не по статусу подобная вольность. Так и было: ни одна аристократка или простолюдинка во Мраке не тронула моего сердца. До тех пор, пока не встретил твою маму, — добавил он и многозначительно замолчал, чтобы через несколько секунд продолжить: — Я осознавал, что наш союз невозможен, скандален и недопустим. Даже опасен. Но полюбил. Полюбил и больше не желал расставаться никогда. Но из своего положения был вынужден смириться и отпустить, когда она сказала, что больше никогда не призовет демонов.
