Книга Ледяное небо Криона - Анатолий Евгеньевич Матвиенко

«Кираш?»

«Вырубаю электричество. Тут ещё ублюдки были, не хотели подпускать к распределительному щиту».

«Ты их оставил в живых? Им же ещё запускать станцию».

«Оставил. С большего. Почти всех».

Наконец, погасли огни в окнах и во дворе электростанции. Пара огоньков, кое-где освещавших улицы — тоже.

Макс сконнектил микрофон шлема с аппаратом, сброшенным с Берсерка, и отошёл чуть подальше, чтоб звуковые волны от установки во много киловатт не сбросили с крыши его самого.

Не пытался заслужить овации красноречием и объяснил, что подачи электричества и тепла не будет, пока пираты не признают себя побеждёнными и не сдадут оружие. Основное требование: освободить всех невольников из шахт. Если нет, электростанция будет взорвана. Трубы замёрзнут и порвутся от мороза. Погибнут все обитатели посёлка, но больше никто отсюда не будет перехватывать бостосы и красть людей в рабство.

Затем весь десант собрался в зале электростанции. Здесь было сравнительно терпимо благодаря теплу, идущему от котлов, но грязно — от угольной пыли и общей неряшливости пиратов. Довольно темно, в полнакала мерцали лампочки дежурного освещения. Кираш приказал заняться ранеными, Макс велел привести старшего. Им оказался мастер смены с замотанной рукой, через бинт проступила кровь.

— Лейтенант Борюш, ВКС Герума. Назови себя.

— Что ещё нахрен за Герум?

Несмотря на безвыходное положение, тот вёл себя нагло. Макс, совершенно не патриот Федерации, понял, что без грубости не обойтись, и съездил по небритой физиономии кулаком. Не сильно, «агент Смит» в роли мордобойного сенсея не одобрил бы. Но не избивать же пленного!

— Ещё раз скажешь слово «хер» применительно к Геруму и нашим вооружённым силам — огребёшь по полной. Имя!

— Данис. И какого… — он сглотнул. Наверно, со слюной проглотил слово, за которое снова получил бы в торец. — Какого шестинога вы напали на нас, вырубили свет?

— Идёт война, Данис. Мы, люди и наши союзники, объединённые в федерации Герум, сражаемся против инопланетных агрессоров, мы их именуем «алиши». Рабство на Крионе запрещено. Каждый человек слишком ценен, чтоб просто сгноить его в шахте. Проще пожертвовать пиратским анклавом, в назидание остальным — пусть будут сговорчивее, чем дальше терпеть ваш беспредел.

— Даже в сумраке вижу: ты — чужой. Белый. Нихрена не понимаешь в местных раскладах.

— Просвети.

Данис вздохнул.

— По мне так сразу не скажешь, но десять лет тому назад я был доцентом в университете Эребуса, преподавал механику. Это анклав на севере…

— Знаю. Ближе к делу.

— Уволился. Летел к барону Ансусу, наш бостос приземлили здесь, у Трёхногого. Барон бы меня выкупил, но я сам отказался. Почему? Потому что увидел, здесь не жизнь, а кабздец. Электростанция в здании, построенном ещё до холодов, вырубалась постоянно. Народ мёрз, когда солнце садилось, сидел в кромешной тьме. Точно такая же тьма в шахте. Тут цветные металлы, знаешь?

— Естественно.

— Представь, невольники, о которых ты типа печёшься, сидят и светят себе по очереди шахтёрскими батарейными фонариками. Кончится заряд, и всё, темно как в заднице, механизмы не работают, вода и пища не поступает. Так бывало каждую неделю, пока я не обеспечил ремонт!

— Значит, скоро запустишь генераторы. Мы всех поднимем на поверхность, кто был захвачен силой, и вывезем. А вы оставайтесь и живите как можете.

— Как? Запасов угля хватит на несколько дней, — Данис махнул рукой в сторону чёрных пирамид. — Если добыча не возобновится, электростанция так и так вырубится. Ты, солдафон, не понимаешь простого слова «экономика». Если платить шахтёрам и держать здесь вольных, цена угля и руды цветных металлов вырастет настолько, что никому и нахрен не сдалась!

— Тогда, быть может, стоит вообще ликвидировать вашу берлогу? — Макс ухватил пятернёй чёрную робу мастера. — Вы — паразиты на теле планеты.

— Сам ты паразит. Я тоже десять лет думал, пираты — зло, надо искоренить… А здесь почти нормальная жизнь! Баб и детишек — десяток тысяч. Летает на промысел сотня мужиков, от силы. Думал остаться на год, починить им генераторы, наладить всё…

— Чего же задержался?

— А вот того! — Данис чувствовал себя совершенно правым. — Те, кто не воюет в воздухе и не крадёт людей, они в чем виноваты? Большинство живущих тут — здесь и родились. Ничего другого не видели и не знают.

— Сейчас уговорит тебя оставить всё как есть, — вставил подошедший Кираш.

— Не уговорит. Но резон в его словах присутствует. У нас же есть гражданский губернатор в оккупационной администрации — Фумиш. Вот пусть и разруливает. В конце концов, нонкомбатанты этого анклава — менее одного процента от населения Эхеса. А шахты можно отдать за символическую цену любой из добывающих компаний. Если здешняя руда коммерчески выгодна, шахты будут работать с наёмными рабочими. Цена на руду растёт по всех планете из-за мер против рабства. Коль нерентабельна — законсервируют до всеобщего потепления. Понял, Данис? Есть такое слово «экономика».

— Вы ещё ничего не построили, а только рушите сделанное до вас. И убиваете. Одно слово — оккупанты, — прошипел тот, не сдаваясь.

— Иногда чтобы построить, надо сломать. Данис! Уже полчаса прошло, как я объявил ультиматум. Где ваш грёбаный предводитель?

— Сам точно не явится. Гордый.

— Пока не замёрзнет?

— Ты — дурак, военный? — мастер хотел сделать возмущённый жест рукой, но только потревожил рану. — У всех местных, кто побогаче, в домах стоят угольные печи и бензиновые генераторы. Три или четыре дня никто к тебе на переговоры не пойдёт.

Кираш вопросительно уставился на Макса, инициатора и автора плана по вторжению в анклав. Пехотинцу развитие ситуации тоже совсем не нравилось.

— Значит… Мы пойдём другим путём. Я беру свой взвод и отрабатываю шахты. Кираш! Ты как главный оставайся на электростанции. Обеспечишь, чтоб электричество подавалось только на рудник и угольные копи. Третий взвод пусть набирает проводников, двое-трое рабочих из этой смены, чтоб пробежаться по домам пиратской знати.

Кивнув, Кираш уточнил тактику:

— В окно из подствольника, потом — зажигалку. Будет тепло, хоть не долго. В переговоры не вступать, в перестрелки — тоже. Сдавшихся, если такие окажутся — сюда.

Максим предпочёл бы действовать иначе, но не стал оспаривать решение ротного.

В результате к полудню центр посёлка стараниями третьего взвода выгорел. Повезло, что уцелел местный кабак с довольно вместительным залом и автономным печным отоплением. На трёх конфискованных внедорожниках солдаты Кираша свозили сюда освобождённых. У многих из работяг не нашлось даже нормальной тёплой одежды, пригодной для нахождения на морозе в этих широтах.

Чисто в традициях Герума, то есть пользуясь безвыходным положением, Макс навербовал сотню человек на службу в пехоте, пообещав им первоочередную эвакуацию в Эхес. Когда два транспортных самолёта взлетели и взяли курс на экваториальный анклав, Макс, наконец, выкроил время и набрал Вишеву.

— Сама собиралась… Ты там цел? — спросила она вместо приветствия.

— Я всегда целее наших врагов… Прости, не сдержался, хвастаюсь.

— Хвастайся дальше, победоносец.

— К вам вылетели транспорты с освобождёнными, готовыми подписать контракт на военную службу. Крепкие, мотивированные. Благодарные новой власти Криона.

— Почему-то я в тебе не сомневалась. Хочешь, попрошу сместить остолопа Фумиша и назначить тебя губернатором?

Макс аж поперхнулся от такой перспективы.

— Не заставляй меня пожалеть об этом разговоре, дорогая. Я — лётчик, а не пастух целой планете.

— Это ты после своих эскапад на Аорне заявляешь? Ладно. Не буду делать из тебя завхоза. Что дальше?

— Здесь больше полутысячи рабов из самых разных анклавов Криона. Их нужно вывезти, некоторых — подлечить. Вернуть домой. Нужны ещё самолёты.

— Не проблема. Анклавы оплатят. Что ещё?

— А теперь, родная, самое сложное. Пираты — хрен на них. Брошу во льдах, и пусть дохнут. Но тут порядка двадцати тысяч нонкомбатантов. В том числе женщины и дети. После того, как вывезем рабов, особенно — из угольной шахты, здесь станет электростанция. Не будет угля топить в домах. Сама понимаешь, бандиты скорее околеют на лютой стуже, чем сами полезут в забой. И если ничего не делать, на мою совесть ляжет двадцать тысяч загубленных душ.

— Раньше не подумал? Фумиш не решит. А я — авиационный командующий, не более чем.

— Виш… Ты — гораздо больше. Ты — человечище. Связывайся с этими местными выскочками, баронами-графами. Обещай возврат части отобранных нами прав. Стращай, что иначе не похороним пиратство… Ты умная, ты сама поймёшь, что надо делать.

— Это я как раз понимаю! — на том конце линии прозвучал короткий смешок. — Я обязана повышать боевую готовность двух крыльев ВКС и не размениваться на посторонние дела.

— Ну Вишенка…

— Хорошо. Я попробую.

Таков парадокс. Фумиш, как