тебе.
Десмонд достал свой мобильный телефон и начал писать смс. Джанин побледнела.
— Что ты делаешь?
— Прекращаю выплаты, которые, как я обещал, буду давать тебе в течение следующих четырех месяцев.
— Ты не можешь этого сделать!
— Почему я не могу? Я сказал, что дам тебе деньги, только для того, чтобы проявить щедрость. Между нами нет письменного договора. Ты можешь выйти отсюда сами, или я могу тебя вынести. В любом случае, тебе пора уходить.
Еще раз взмахнув волосами, она ушла, и Десмонд вновь обратил внимание на Хейли.
— Не обращай внимания на то, что она сказала. Она вела себя как сука.
— Ей было больно! Как ты можешь безразлично относиться к ее чувствам?
Подавив растущую совесть, Десмонд не обратил внимания на ее изумленный взгляд.
— Чувства Джанин никогда не затрагивались, как и мои. У нас было взаимное соглашение, которое должно было закончиться еще месяц назад. Я ни разу не вводил ее в заблуждение.
— Тогда почему вы не покончили с этим раньше?
Десмонд небрежно пожал плечами.
— Скука.
При его легкомысленном ответе удивление Хейли исчезло, превратившись в недоумение.
— Что ты делаешь?
Он нахмурился, не понимая ее вопроса.
— Что ты имеешь в виду? Напрягшись, когда ее выражение лица стало спекулятивным, он пересел за кожаное кресло с высокой спинкой. Неужели она заметила его раненое бедро?
— Твой дом охраняется. В тот момент я предположила, что ваша девушка впустила меня внутрь. Но это не так. Это был ты, не так ли?
Он крепче вцепился в спинку стула, не в силах опровергнуть ее утверждение.
— Кому из нас ты передавал сообщение? Джанин или мне? Или ты убивал двух зайцев одним выстрелом?
— Я знала, что тебя беспокоит что — то важное, иначе ты бы сюда не пришел.
— Не надо придумывать то, чего нет.
Хейли продолжала, как будто он не говорил.
— От Джанин было труднее избавиться, чем ты предполагал, или ты думал, что я сделаю что — то из того поцелуя в машине? Поэтому ты не приходишь ко мне по вечерам? Боялся, что я буду ожидать от тебя большего на интимном уровне? Ее голос упал так низко, что ему пришлось с трудом разбирать слова.
— Ты боялся, что уродливый толстый бухгалтер влюбится в тебя после одного маленького поцелуя?
— Не говори так о себе! Обойдя стул, он сделал шаг к ней.
— Не смей прикасаться ко мне.
Десмонд остановился на месте.
— Ты совершенно неправильно понимаешь ситуацию.
Она покачала головой.
— Я так не думаю. Мне кажется, что впервые я поняла тебя совершенно правильно. Она протянула руку.
— Дай мне мой телефон.
— Я отвезу...
— Если ты все еще хочешь, чтобы я поехала с тобой завтра, дай мне мой телефон сейчас, иначе я поеду одна, и я сделаю так, что ты никогда не ступишь на остров Рона.
Отдав ей телефон, он наблюдал, как она заказывает машину, а затем направился к выходу.
— Я заеду за тобой утром. Мы выезжаем в восемь.
— Я встречу тебя в аэропорту, — возразила она.
Десмонду пришлось засунуть сцепленные в кулак руки в карманы, чтобы не дать себе труда остановить ее. Выждав несколько минут, он медленно вышел из кабинета в коридор. В доме было так тихо, что можно было услышать, как падает булавка. Персонал, который там находился, умел делать себя незаметным.
Подойдя к закрытой входной двери, он смог выглянуть и увидеть Хейли на улице. Он ждал и наблюдал за тем, как подъехала машина и она села внутрь, после чего направился наверх, чтобы принять душ.
Оказавшись лицом к стене с зеркалом во весь рост, он осторожно стянул с бедер свободные тренировочные штаны. Выбравшись из них, он осторожно размотал марлевую повязку на одном из бедер, обнажив под ней обожженную плоть. Выбросив использованный бинт в мусорное ведро, он подошел к туалету и взял коробку саранской пленки, обмотав ею рану на бедре, пока не остался доволен.
Зайдя в душ, он помылся с помощью ручной душевой лейки. После этого он применил лекарство, которое дал ему личный врач, и снова перевязал бедро. На протяжении всего времени ему удавалось не думать о Хейли.
Покончив с этим, вместо того чтобы собираться на работу, он вернулся в свой номер и налил себе еще один бокал бренди из винного шкафа, стоявшего в гостиной рядом с его спальней.
Покрутив хрустальный бокал, он поднес его к губам и наклонил бокал назад, пока спиртное не коснулось его губ. Однако он отдернул руку, не в силах заставить себя выпить.
Безудержная ненависть к себе захлестнула его до такой степени, что он уже не мог ее сдерживать. Бросив стакан в старинный винный шкаф, он разбросал осколки стекла. Вместо того чтобы поздравить себя с достижением поставленной цели, он разрушил шкаф, на приобретение которого ушли месяцы.
Опустившись на стоящий рядом стул, он закрыл лицо руками. Затем, подняв голову, он уставился на разбросанные останки. Это была не единственная вещь, к уничтожению которой он приложил руку. Он уничтожил все шансы снова сблизиться с Хейли, а ведь именно этого он и добивался, так почему же, черт возьми, он так себя чувствует?
Ты уже знаешь ответ, — не заставила себя ждать его совесть. Ты был до смерти напуган тем, что влюбился в нее. Ты не учел более серьезной проблемы.
Что именно? спросил он воображаемый голос в своем сознании. Сердце ответило ему.
Ты уже это сделал, впустил ее в свое сердце.
Глава 25
В своей спальне он закрыл дверь в гостиную с непочатой бутылкой виски. Лежа на кровати, он поднял бутылку, чтобы насмешливо подбодрить себя, а затем открыл ее и принялся надраиваться.
Выпив, он приказал себе не пересматривать события, которые он использовал как предлог, чтобы поставить неустранимый барьер между ним и Хейли.
На самом деле он оказал ей услугу. Она ни за что не захотела бы, чтобы он к ней прикоснулся, если бы знала, на что он способен. Солей, к своему ужасу, обнаружила, что в нем живет чудовище.
С тех пор как Габриэль попал в тюрьму, за ней присматривали Хищники. У Солей не было ни малейшего шанса предать Габриэля, несмотря на все угрозы ЦРУ и ФБР. Десмонд прикрывал Хищников: он хотел, чтобы Габриэль оставался там же, где и был, — за железной решеткой. Солей
