вновь стали совершенно загадочными, поскольку не исключался вариант, что “Сноу” был не двойным, а тройным агентом и с самого начала фактически работал только на немцев. В этом случае все тщательно продуманные дезинформационные мероприятия британцев, исходившие из одного источника, оказывались провалившимися, однако признаков этого не наблюдалось. Тем не менее, работу Оуэнса, а с ним и “Селери”, “Бисквита” и “Чарли” требовалось срочно сворачивать, не спугнув при этом абвер. В марте 1941 года оператор РСС передал в Гамбург радиограмму, в которой сообщалось, что “Джонни” серьезно заболел. Потерявшие терпение контрразведчики арестовали неверного двойника, и хотя ничего конкретного инкриминировать ему не могли, но на всякий случай превентивно заключили его в тюрьму, где он пробыл до 1945 года. Система двойных агентов опиралась теперь только на “Тэйта” и практически законсервированного немцами “Г. у.”. Казалось, ей приходит конец.
Душко Попов
Однако в этот момент сработал одобренный “20-м комитетом” “план Мидас”, в рамках которому “Тэйту” следовало запросить у абвера денежные средства для продолжения деятельности. Немцы согласились с предложением и подключили к вопросу финансирования своих агентов-югославов. Первым из них был Душко Попов, принявший вербовочное предложение абвера еще летом 1940 года и немедленно после этого отправившийся к британскому офицеру паспортного контроля в Белграде, который после консультаций с Лондоном начал оперативную игру с немецкой разведкой.
Попов, получивший у англичан псевдоним “Скаут”, а позднее “Трицикл”, по заданию абвера выехал в Англию через Лиссабон, причем инструкции ему должны были дать на месте в КО-Португалия. В декабре 1940 года двойник прибыл в Бристоль, где сообщил сотруднику МИ-5 Робертсону о пробританских и антинацистских настроениях абверовского вербовщика Йоханна Ебсена, судя по всему, представляющего собой интересный объект для разработки. Контрразведка помогла Попову открыть в Англии фирму-прикрытие, после чего месяц спустя он вернулся в Лиссабон и был представлен там самому начальнику КО-Португалия майору Людовски фон Карстофф (псевдоним, действительная фамилия — фон Ауэнроде). Укрепив доверие к себе, “Трицикл” отправился в Мадрид к Ебсену, где уже сам выступил в роли вербовщика. Офицер абвера теперь стал работать на британскую секретную службу под оперативным псевдонимом “Артист”, что явилось одним из крайне редких, особенно в начале войны, случаев вербовки германского кадрового разведчика. По возвращении в феврале 1941 года Попов “завербовал” еще двух источников, получивших в МИ-5 псевдонимы “Баллон” (за упитанную фигуру) и “Желатин”. Имена этих двойников официально не раскрываются, но исследователи полагают, что ими являлись отобранные контрразведкой работник оружейной фабрики Дики Мэткалф и сотрудничавшая с МИ-5 еще до начала войны родственница Мензиса австрийка Фрида Гэртнер.
Брат Душко Попова, Иво, являлся офицером абвера в Югославии и также с подачи “Трицикла” обслуживал англичан под псевдонимом “Дредноут”. Именно он разработал “план Мидас”, согласно которому некий реально существовавший и занимавшийся театральным бизнесом англичанин якобы планировал “отмыть” некоторую сумму укрытых от налогообложения наличных денег. План состоял в том, что немцы должны были перечислить 20 тысяч фунтов на указанный этим человеком счет в нью-йоркском банке, взамен чего тот якобы отдавал эту же сумму наличными на финансирование деятельности “Тэйта”, естественно, не зная о ее настоящем предназначении, равно как и об источнике перечисления. Операция состоялась и, помимо прямой финансовой выгоды, доказала отсутствие у абвера сомнений в надежности “Тэйта”. Теперь можно было наращивать активность югославской группы двойников. В марте 1941 года “Трицикл” по заданию германской разведки отправился в США для сбора информации по обстановке вокруг Перл-Харбора, однако вернулся ни с чем. Он сумел убедить немцев в том, что причиной его неудачи стали финансовые проблемы, хотя в действительности все обстояло совершенно иначе. Директор ФБР Гувер категорически запретил проводить на территории своей страны оперативную игру с использованием двойника, и в результате Попов просто два месяца отдыхал в Соединенных Штатах за счет британской разведки и вернулся в хорошем настроении. Немцы не только не утратили доверия к “Трициклу”, но и согласились на его предложение организовать подбор в германских лагерях югославов, желающих сотрудничать с абвером. Осуществлять этот план должны были “Дредноут” и “Артист.
В соответствии с замыслом, одним из отобранных в лагерях был арестованный при попытке скрыться в Турции Е. Состарич, бывший советник находившегося в эмиграции в Лондоне короля Петра. Немцы поняли, что он готов работать на них на идеологической основе антикоммунизма, если это не затронет интересы его страны. Однако такой вариант их тогда не устроил, и Состарич отправился в лагерь, теперь же его вопрос был рассмотрен повторно. Планировалось, что в результате довольно сложной комбинации югослав сумеет вновь войти в окружение монарха и получит доступ к информации о планах Лондона в отношении Балкан. Состарич должен был заявить британской контрразведке о задании немцев, после чего, по мнению абвера, МИ-5 непременно захочет начать оперативную игру. Таким образом, планировалось внедрить в Британию не двойного, а тройного агента и по характеру действий Службы безопасности определить ее методы работы и истинную ситуацию по Балканам. Неплохой замысел был изначально обречен на неудачу, поскольку кандидата на вербовку отбирали внедрившиеся в абвер агенты противника Иво Попов и Йоханн Ебсен. В Лондоне Состарич получил псевдоним “Метеор” и в самом деле вновь стал советником и личным секретарем короля Югославии. Это создало у немцев впечатление о происхождении получаемых от него сведений непосредственно из политических верхов. Другим перспективным агентом системы дезинформации был признан также освобожденный из немецкого лагеря капитан 3-го ранга югославского флота маркиз Франо де Руда (“Фрик”).
Югославская группа двойников достигла высоких результатов в системе “20-го комитета”, в частности, потому, что два ее члена являлись работавшими на территории противника офицерами германской разведки. Однако именно из-за них сеть прекратила свое существование. Первым в марте 1944 года был арестован “Дредноут” — Иво Попов. Гестапо в Лиссабоне обвинило его в спекуляции валютой, что по тем временам считалось у властей рейха одним из тягчайших преступлений и каралось наравне с государственной изменой. Попов и в самом деле проводил такие приносившие до 300 % прибыли операции, а полученные деньги передавал местным партизанам. Дело в том, что он был не только германским офицером и британским агентом, но еще и работал на сербские партизанские формирования Михайловича под псевдонимом “Лала”. Незадолго до ареста “Дредноут” встретился в Мадриде с “Артистом” и “Трициклом”, и Ебсен предупредил обоих, что попал под подозрение гестапо и не намерен возвращаться в Югославию, а остается в Лиссабоне. Немцы и в самом деле разрабатывали его как вероятного предателя, вскоре арестовали в Мадриде, вывезли в рейх и в 1945 году
