— Взаимно! — не остался в долгу Теург.
Кретт уселся в кресло главного, закинув ногу на ногу. Перечить ему было трудно, равно как и вступать в споры. Тяжелая магическая аура превосходства и нечеловеческой силы заставляла лишь покорно подчиняться и слушать. Он, безусловно, доминировал над всеми как высшее существо, и в этих условиях трудно было не согласиться с решением Яры.
— Кретт… — Яра робко посмотрела на жениха. — Я смогу с ними видеться? — похоже, эта мысль впервые посетила ее, заставив забеспокоиться.
— Ну что ж, ради тебя скажу… Вот этот, — он снова указал на Теурга, — еще не знает, что получил тайные знания Сейда и способность контактировать с любым из богов. Напрямую, или посредством магических ритуалов, сам потом решит. А этот, — он обратил свой взор на Агвида, — вообще способен шастать по порталам безо всяких ограничений. Дитя Чаадоры, что ты делаешь среди людей?
— Чаадоры? — растерянно уточнил он, пытаясь ухватиться за ниточку, которая могла бы привести его к разгадке. Кто он? Откуда его род? Он всегда понимал, что не отсюда.
— Да! Таинственный мир самой природы — ее сердце, параллельная реальность между нашими мирами и основа всего живого.
— Я и так сказал много. Среди его людей еще живы те, кто может рассказать! Остальное — не мое дело! — отрезал каменный бог. — От тебя слишком многое сокрыто, — добавил он, обратившись к Агвиду. — Но придет время, когда твой мир призовет тебя. И, возможно, тогда мы еще встретимся…
Глава 26
Глаза болели от яркого света и блеска бриллиантов. Двор короля Лауффа праздновал очередной триумф. Толпы гостей в праздничных одеяниях, дамы, блистающие драгоценностями, нарядные залы центрального дворца Архона, звон бокалов, торжественные речи — все это кружилось передо мной в водовороте бесконечного хаоса, вызывая раздражение и мигрень.
Я, как принцесса, не могла пропустить столь радостное событие. Великий король Лауфф одолел многолетнее сопротивление саксов и принял их безоговорочную капитуляцию. Их обширные и богатые земли становились частью Великого франкского государства, а остатки армии присягали ему на верность.
Вот только так ли велика его заслуга? Саксы пали под натиском армии датского короля, и завоеванные земли он, по договору, передал франкам, забрав в качестве трофея драгоценности, золото, кучу привилегий и щедрую материальную компенсацию.
«Любезно» договориться они успели еще три месяца назад, и теперь Теург блестяще доказал моему отцу, чего стоит его слово и его сила.
До глубокой ночи я выслушивала торжественные возлияния и льстивые речи, задыхаясь в тугом корсете, в надежде хоть краем глаза увидеть виновника торжества, но, увы, он так и не появился на этом празднике. Ничего удивительного. Отец никогда не простит ему моего унижения.
Теург погубил мою репутацию. Принц Артуг после чудесного возвращения отказался брать меня в жены, придумав до смешного не вескую причину. Настоящую же причину в кулуарах дворца злые языки шептали друг другу на ушко. Девушка, побывавшая в плену варваров северян, уже заведомо считалась порочной. И хотя аристократичные круги приближенных короля сложно было назвать образцом чистоты и невинности, об этом направо и налево судачили при дворе, прижимисто хихикая и поглядывая на меня с сочувствием.
Лично мне на все это было глубоко наплевать. После возвращения я замкнулась и ушла в себя, растерянно бродя по коридорам дворца днем, ночами я рыдала в подушку, а все окружающие сочувственно вздыхали. Своим поведением я подтверждала, как минимум, факт насильственного надругательства, а как максимум, ставила под сомнение ясность своего рассудка. Вокруг меня днями напролет носились лекари с успокоительными каплями, примочками и прочей бесполезной мишурой.
Я ни с кем не делилась своей болью и никому ничего не рассказывала. Это было то единственное мое, что осталось от моей любви. Осознание, воспоминание, боль. Я думала о нем ежеминутно, сколько раз я слышала во сне его голос, видела его глаза и просыпалась с бешено колотящимся сердцем. Потом сидела, обняв колени, и мучительно приходила в себя, сомневаясь, а не повредилось ли мое сознание после столь болезненного расставания.
Попытки затолкать чувства в затаенные уголки сознания ничего не давали. Сердце лишь сильнее сжималось, а в груди поселилась постоянная ноющая боль.
Он был рядом, я чувствовала это. Хотя бы для того, чтобы обсудить условия передачи земель саксов. Но он ни разу не попался мне на глаза, не искал встреч и никак не проявил свое присутствие.
Оно и понятно. Разве не для этого он вернул меня домой? Неужели это сработало? Ко мне не присылали больше никаких посланников, каменные стены не дрожали, заворожено пугая, отступили тревожные сны. Значит, его поведение объяснимо. Но где-то в глубине души я продолжала надеяться. Не знаю на что. Хотя бы увидеть его, а потом умереть, мне просто не хотелось жить.
Виски сжало тисками, во рту стало сладко, я задыхалась. Все, больше не могу. Взглядом спросив у отца согласия, я поспешила выбраться на свежий воздух в сад.
Ночная прохлада обволакивала. Эта весна, такая ранняя в этом году, она уже вошла в силу, одела деревья в зеленую листву, покрыла бутонами розовые кусты. Буйно цвели камелии, и душистые гроздья глицинии свешивались с раскидистых ветвей. Все это благоухало под покрывалом звездного неба и дарило покой и умиротворение.
Я поспешила к увитой лианами беседке в глубине парка. Хотелось посидеть там, отдохнуть после напряженного дня, дать свободу своим мыслям.
Легкий смех заставил меня остановиться, спрятавшись за раскидистым кустом шиповника.
Не повезло, занято. Кто-то из гостей уже соблазнился манящей прохладой сада и расположился в ней. Я было хотела уйти, но тема разговора в беседке меня неожиданно заинтересовала.
Сквозь колючие ветки я разглядела напыщенного вельможу и двух дам, вольготно отдыхающих внутри. Мужчина, расслабленный и навеселе, не стесняясь охмурял незадачливых слушательниц.
— А как вы думаете, маркиз, почему предводитель данов не явился на праздник? Неужели наш король настолько зол на него? — именно этот вопрос заставил меня остаться.
— Луиза, дорогая, вы право, удивитесь, но наш король приглашал его! — мое сердце дрогнуло, не может быть! — Но он предпочел пообщаться с ним в Катароне, любезно отказавшись от столь высокой чести.
— Но это неуважение к королю! — Луиза раздражительно захлопнула веер.
— Ну что вы, дорогая! Это одолжение королю! Полагаю, вам не нужно объяснять, по какой причине его присутствие при дворе, мягко скажем, не приветствуется? — жеманно поправив кружева на рукаве, маркиз рассмеялся.
