его и сунул в считывающее устройство. Иначе больно жирно будет — и неинтересно.
— Горелым пахнет, нет? — спросила Алина, поводя носом.
Все дружно зашмыгали и засопели. Аля сказала:
— Не горелым, зажженными спичками. Тут часто так. Единственный четкий запах.
— Богатая какая игра, — отметил Карим. — Запахи у них тут. Вкусы. Буйство глаз и половодье чуйств.
— Если бывает дополненная реальность, почему не быть дополненной виртуальности? — сказала Алина, не снимая недоверчивости с лица.
Аля засмеялась.
— Что смешного? — уточнила Алина, явно приняв смех на свой счет.
Аля ткнула пальцем в сторону лестницы.
— Кошка. Сто лет ее морду не видела, только зад.
Кошка, свирепо зыркнув, немедленно обратилась к Але упомянутой частью и удалилась, подрагивая хвостом.
— Гада, — весело сказала Аля вслед. — Хоть бы раз дождалась или вывела в какое толковое место.
— Кот и толк — это наоборотские вещи, — с философским видом отметила Алиса.
— Шарады пошли, — пробормотала Алина.
— А что, если по-английски… — начал Марк, но Алина продолжила:
— Предлагаю на фигню не отвлекаться. Ни на шарады, ни на пустые разговоры, ни на поиски выхода из бестолкового места в толковое. Мы согласились, что оказались в замкнутом виртуальном мире, из которого обычным порядком, ножками, на паровозе, лошадке или драконе выбраться невозможно. Как говорится, вы находитесь здесь.
— На дне, — согласилась Алиса.
— В которое уже не постучат, — добавил Карим.
— Не на дне, а в дне, — поправила Алина. — И мы только стуки и слышим.
Карим удивился:
— Мы?
— Ну она.
Алина кивнула на Алю, и та утомленно подобралась.
— Вводные такие, — продолжила Алина. — Мы в темноте в незнакомом месте, в котором чутка́ ориентируется только она. И она говорит, что слышит стуки. Можно на них не обращать внимания, можно бояться и бежать от них в противоположную сторону, а можно идти как раз к ним, если верить, что только стуки и выведут. Соответственно, вопрос прост: верим ли мы? Это раз. И второй вопрос: верим ли мы ей? — Алина обвела всех свирепым взглядом.
Аля набрала воздуху в легкие, чтобы ответить резко, честно и, может быть, в последний раз, потому что надоело ей это хуже бесконечной смерти.
Но тут Алина заявила:
— Я — верю. Ей — верю. Вернее, в то, что она что-то знает. В то, что она сама верит в то, что говорит. И в то, что хочет спастись, ну и нас спасти заодно.
— Или хотя бы тот мирняк неизвестно где, — напомнил Марк.
— Вот спасибо-то за доверие такое, — пробормотала Аля.
Алиса обняла ее за плечи.
— А в стуки ты веришь? — поинтересовался Карим.
— Как в часть ее картины мира, — отрезала Алина. — Щ-щиба[19].
— Что опять?
— Мы ведь не знаем, в каком городе будет налет, который хотим сорвать.
— А какая разница? — удивился Марк.
— Мы даже не уверены, что это в России!
— А какая разница? — удивились хором уже все.
— Большая разница-а, — передразнила Алина. — Согласна. Но даже если мы уделаем этих троих, про которых она говорит, где гарантия, что еще сто генделей не доиграют эту свою симфонию?
— Нет такой гарантии и не будет, — признал Карим. — Есть принцип: «Делай что должен, и будь что будет». И ничего кроме у нас не осталось.
Алина вяло зааплодировала.
Тинатин сказала:
— Прекрасно. Минутку тимбилдинга закончили, предлагаю перейти к делу.
— А что за дела? — оживился Марк.
— Да все то же. Напоминаю, если запамятовал: нам бы спастись как-нибудь.
— Эх. Я думал, пожрать.
За разговором они обошли весь дом и теперь толклись в гостиной — то есть все спокойно сидели, а Марк метался туда-сюда, присосеживаясь то к одному, то к другому и тут же вскакивая, будто с булавки, на новый замысловатый маршрут.
— Отличная идея. Тащи-ка все упакованное, будем играть в съедобное-несъедобное.
— А зачем? — удивился Карим. — Мы ж и так жмуры. Можем жрать что угодно и вообще не ограничивать себя в любых проявлениях.
— Не надо, — испуганно сказала Алиса, а Аля прерывисто вздохнула.
Карим немедленно обратил невыносимую благожелательность на нее:
— Значит, мы вот сейчас с тобой беседуем, потом все начнется сначала, но помнить об этом будешь только ты, и так было уже типа сто раз?
Аля кивнула.
— Везуха, — мечтательно сказал Карим.
— О да, — горько согласилась Аля. — Хроника пикирующего сурка.
— Очень точно, кстати. Мы как мухи внутри стеклянной банки. А она ме-едленно так катится к краю стола.
— Не-а, — сказала Алиса. — Мухам-то пофиг, что банка хряпнется. Наоборот, свобода.
— Справедливо. Во, придумал. Мотогонки внутри сферы видели — мужик по стенкам гоняет и не падает? Вот у нас такая же фигня с одной оговоркой. Сферу сбросили с вертолета, и мы катаемся, пока не приземлились. И падения не замечаем. И не заметим, пока оно не кончится. И повлиять на него не можем.
— Жмуры Шредингера, — с мрачным удовольствием сказала Алина.
— О, кстати, кошку-то нести? — спросил Марк, водружая пакеты на стол.
— Зачем? — удивилась Алиса.
— Чтоб пробовала, отравленное или нет.
На него заорали, кажется, все, включая Карима, так что Марк даже не попытался объяснить, что рофлил[20], а шустро сдернул наливать воду.
Колбас, сыра и хлеба в фабричной упаковке оказалось достаточно для убедительного перекуса. Карим попытался расширить меню, объясняя, что раз отравление должно выглядеть натуральным, то и бояться следует только шашлыка и напитков — ими, если верить новостям, все в основном и травятся, точнее, техническими солями, метилом и палеными отдушками. Но ему велели взять упаковку бастурмы и успокоиться. Он повиновался — и, вгрызаясь в жесткий ломтик, продолжил допрос Тинатин ровно там, где прервался:
— А что ты имеешь в виду под спасением?
— Остаться в живых.
— В игре мы и так живые.
— О’кей, остаться в живых в жизни и выйти из игры.
— Этого мало.
— Хо, — сказала Тинатин с веселым возмущением. — Аппетит приходит вовремя. А чего еще тебе надобно, старче?
— Выжить.
— Блин, а я что сказала?
— Ты сказала — выйти из игры живыми. Ладушки, нам повезло, мы вышли из игры и выбрались из ловушки, в которую нас заманили свирепые убийцы. Дальше что?
— Нас добьют, — не то спросила, не то сказала Алиса полушепотом.
— Ага.
— И что теперь, самим в гробик ложиться? — возмущенно спросила Алина.
— У нас гробики не приняты, — хладнокровно ответил Карим.
— Рада за вас. Ты в этот, как его, в саван закутаешься?
— Тоже вариант, но зачем? Это и без меня сделают. А нам надо сделать что-нибудь поумнее. Именно что понять, подготовить и сделать.
— Что сделать-то? — спросила Алиса, потому что Алина отвлеклась на демонстрацию безмолвного возмущения.
— Сделать так, чтобы мы остались живы в обозримой перспективе.
— И какие у
