Петя, увидев это, нахмурился.
— Кажется, я зря заплатил сумасшедшие деньги за проделанную работу. Как вы это сделали?
Разумеется, об омуо я ничего не сказал. Это было бы очень глупо. Честно говоря, не особо умным решением была и демонстрация своих возможностей, но будучи сбитым с толку поцелуем Алисы, я хотел перехватить инициативу в разговоре и задать ему то направление, которое было нужно именно мне. И, кажется, сделать это удалось.
Объяснив Пете, в чём прокол, я, тем не менее, наотрез отказался рассказывать, как смог взломать защитный контур. Ограничился лишь общими фразами об экспериментальных нейропрограммах, которые время от времени тестирую, но углубляться в тему не стал. Как не стал настаивать и Годунов, хотя по его виду было прекрасно понятно: если бы не рекомендации Аянского и Изотова — он бы, возможно, вёл разговор со мной совершенно по-другому.
— Что ж, — протянул мой собеседник, — Спасибо, что обратили внимание на такой… опасный недостаток.
— Не стоит благодарностей. Но, полагаю, вы позвали меня сюда не в качестве тестера?
— Нет, конечно нет, — Годунов выглядел предельно серьёзно, — Думаю, вам уже это рассказала Алиса, но я на всякий случай повторю. Наш отец заинтересовался вами, Марк.
— Я слышал об этом. И откровенно говоря — слегка… напрягся.
— Это вполне обычная реакция в подобных случаях, — усмехнулся бывший друг, — Но не думаю, что у вас есть повод переживать. Наша семья хотела бы предложить вам сотрудничество.
— Это весьма неожиданно, — пришлось изобразить удивление, — Даже представить сложно, чем я могу вас заинтересовать.
— Кое-чем можете, — Петя постучал пальцами по столу и вызвал над ним голографическую проекцию с котировками акций, — Мы уже некоторое время наблюдаем за ценами акций вашей пекинской компании.
— Неужели?
— Они неуклонно растут, а похожих разработок в российской части Союза так и не появилось. Мы бы хотели предложить вам взаимовыгодное сотрудничество.
— Позвольте, отгадаю — открыть производство здесь, в столице?
— Кажется, я уже говорил, что вы довольно проницательны? — язвительно отозвался Петя, которому, очевидно, не слишком нравилось, как я ёрничаю. Однако, пока что он держал себя в руках. Видимо, Годунову-старшему и правда хотелось заполучить доступ к моим активам…
— О, тут большого ума не требуется, Пётр, — я откинулся на спинку кресла, — Но, вероятно, придётся разочаровать вас. Я не собираюсь открывать здесь филиал.
— Видимо, на это есть определённые причины?
— Всё предельно просто. Через месяц или два привезённые мной же в обход таможни щиты разберут по косточкам. Вообще-то, это уже случилось, — я задумался, — Но на данный момент у корпоратов есть проблема — они не могут расшифровать «умный» ограничитель, который позволяет щитам не испепелить своего владельца и удерживать нужный контур. Открытие полномасштабного производства — весьма дорого и долго, а я как раз вложился в ещё одно предприятие. И если (я догадываюсь) вы собирались предложить мне финансовую помощь в этом деле, то пока мы будем этим заниматься, тот же «Оборонэкс», к примеру, успеет запустить свою линию устройств. Я потеряю и время, и деньги, вы — только деньги. Так что простите — но меня такое предложение не интересует.
— Хм… Ваша разработка довольно долго оставалась невоспроизведена корпорациями. Почему вы думаете, что что-то изменится сейчас? Насколько я знаю — а я знаю, поверьте, — «Оборонэкс» даже не начал работать над чем-то схожим.
— Зато начала «Мекса», экспериментальный отдел «Нео-протезиса» и дочерняя компания «Вальдеберга». Поверьте, то, что вы предлагаете — бесперспективное занятие, на котором мы потеряем массу средств и нервов.
— Что ж, если вы так уверены, тогда не вижу смысла продолжать этот разговор.
Я удивился тому, насколько быстро Петя «дал заднюю», но через несколько секунд он продолжил, и я понял — первая часть была лишь прелюдией к более серьёзному разговору:
— Отец подозревал, что вы можете отказаться, но это предложение — не единственное, которое он собирается вам сделать.
— Вот как?
— Деньги, это не всё, что интересует наш семью. Думаю, вы и сами это понимаете?
— Разумеется, — я картинно развёл руки, — В чём-чём, а в рублях и юанях, как вижу, недостатка вы не испытываете.
— Зато опытных и верных людей катастрофически не хватает.
— Предлагаете работу?
Петя вновь серил меня не самым радушным взглядом, и я ответил ему тем же.
Он не знал, кто я такой на самом деле — но, по всей видимости, инстинктивно чувствовал исходящее от меня презрение и ярость, как бы я не старался их спрятать. Признаюсь — спокойно сидеть всего в метре от человека, который без зазрения совести продал долгие годы нашей дружбы, было невероятно сложно. А ещё сложнее было знать, что этот человек также повинен в смерти моей сестры и отца.
Умом я прекрасно понимал: если захочу свернуть Пете шею прямо сейчас — никто не сможет мне помешать. Попросту не успеют. Ни охрана этажом ниже, ни новые системы безопасности, ни он сам. Никто меня не остановит.
Но, как бы сильно мне этого не хотелось, бросаться на Годунова-младшего я не собирался. Время ещё не пришло. Соверши я подобную глупость сейчас — и живым с территории усадьбы вряд ли выберусь. А ведь есть ещё его отец — главный виновник всего случившегося со мной и моей семьей. И если вокруг Пети сейчас не было охраны — подобраться к Сергею Валерьевичу вообще не предоставлялось возможным.
Он всё время был окружён толпой «Атласов», а что использовал от проникновения в собственную голову через сеть, мне даже приблизительно не было известно. Кроме того — за всё время пока я жил в столице, ни разу не довелось оказаться поблизости от него. Годунов-старший постоянно разъезжал по столице и другим гигаполисам, был частым гостем на орбитальной станции «Евразия» и, как я подозревал, в родовом особняке появлялся только глубокой ночью — чтобы поспать. Да и то — наверняка это случалось даже не каждый день.
— Не совсем работу. Скорее — разовый контракт.
— Продолжайте.
— Мы уже обсуждали некоторые аспекты вашей жизни в Пекине, если помните, — начал Петя, — и мой отец хотел бы… воспользоваться вашими связями и умениями. И в отличие от предложения по инвестированию в ваш бизнес, к этой части разговора я прошу отнестись максимально серьёзно. Думаю, не стоит уточнять, что всё сказанное должно остаться между нами?
— Если бы я не понимал этого, поверьте — не дожил бы до своих лет.
— Главная причина, по которой вас пригласили — ваши, так скажем, «неофициальные» занятия.
— Контрабанда.
— Вы прямолинейны.
— А вы словно опасаетесь задеть мои чувства. Бросьте, Пётр, мы взрослые люди. Я не люблю, когда ходят вокруг-да-около, и предпочитаю, чтобы говорили прямо. Что вам нужно? Мои связи? Навыки? Каналы перевозки, люди в Пекине?
