коллега усмехнулась, хотела было что-то сказать, но передумала.
Правильно, успокаивать жертву — вредно для обряда.
— Ты несёшь добро? — вдруг спросил кто-то в глубине пещеры.
— Я несу добро в «Маргу», — чётко прозвучал ответ, как будто человек стоял прямо здесь.
Роис. У Миены слегка отлегло от сердца.
Роис не позволит её убить. Наверное. Не должен.
Пребывать в неведении ей пришлось недолго.
— Ты что творишь?! — Роис подбежал к жертвеннику как раз в тот момент, когда проводившая обряд некромантка вплотную приблизилась к Миене с ножом. — Это же моя однокурсница, я же предупреждал насчёт неё…
— Нам нужна кровь, — последовал недовольный ответ. Кажется, «марганка» надеялась закончить дело до появления Роиса. — Ты сам это знаешь. Я не собираюсь её убивать.
— Да, но это риск, — заметил Роис.
— Каждый из нас рискует.
— Так ведь Кейна, она же…
В голосе парня неожиданно появились просительные нотки. Миена скосила глаза в попытке увидеть его лицо, но не преуспела.
— Всего один раз! — сердито оборвала его Кейна. — В конце концов, она воспользовалась нашим жертвенником в своих целях. И должна заплатить «Марге».
— Это правда, — тихонько подтвердила Миена. — Но о чём вы? Что за риск? Для чего вам всё-таки кровь?
Роис собирался было ответить, но Кейна опередила его:
— Для сферы. Прозрачная сфера, полная силы, которая при правильном использовании может уничтожить Рикван целиком.
Роис после этих слов слегка попятился, словно не ожидая такой откровенности от своей подельницы, и теперь Миена хорошо видела его слегка ошарашенное лицо.
Она сглотнула и перевела взгляд на девушку.
— Вы собираетесь…
— Мы собираемся показать им силу, — отрезала Кейна. — Я не говорю, что именно таким образом. Но время, когда можно было договориться по-хорошему, давно закончилось. И слишком много наших полегло во время этих «хороших» разговоров. — Она оскалилась. — В любом случае, ты уже связана, и тебя уже никто не спрашивает. Ройт, отойди, из-за тебя придётся начинать всё сначала.
Миена взглянула на бывшего однокурсника, но тот сразу отвёл глаза и отступил в тень. Смятение на его лице ещё больше насторожило Миену. У неё появилось чувство, что ей сказали далеко не всё. По крайней мере, не сказали того, что ей обязательно нужно было знать.
Однако обряд возобновился, и вскоре ей стало не до судеб невинных рикванцев.
***
Это всё-таки закончилось. Закончилось…
Миена по-прежнему плохо соображала, где она и что с ней. Если бы было иначе, она бы куда с большей осторожностью шла по знакомому маршруту. Потому что в конце этого маршрута была пекарня, а в пекарне — тело несчастной Лиранты. Но Миена не вспоминала об этом. Улицы Грома были по-летнему солнечны, лучи отражались в свежевыстиранном белье над улицами, смешивались с пылью, прятались в тени палисадников, где перекликались птицы…
Душно, душно, ярко, громко… Какой-то спор на рынке, слова — как незнакомые, чужие, сложно вдумываться в смысл… Играющие в догонялки дети… Досужие беседы кумушек: «А завтра-то, наверное, дождь»… Сделки, свершающиеся прямо на улице: «Ваша доля, ресс»… Телега эта ещё перегородила полдороги! Стоит зачем-то у магазина игрушек… Зачем? Неважно…
Главное, что всё закончилось… Ей теперь просто нужно прийти в себя. Прийти в себя… Отлежаться, или хотя бы отсидеться, пока всё тело не перестанет ломить… Это невыносимо, невыносимо… Миена не обрекает своих жертв на такое: зверюшки умирают относительно безболезненно, и ужас их недолог. Они не чувствуют себя спелой сливой, которую раз за разом словно сжимают в кулаке, выдавливая сок, тело их не сводит судорогами в такт марским словам, они не вопят от ослепляющей боли, когда жилы натягиваются до предела, чтобы из раны вытекла очередная порция крови…
Миена непроизвольно коснулась по-прежнему горевшей раны на сгибе левого локтя, и ощутила ткань повязки. Она и забыла, что рану ей перевязали. Кажется, это был… нет, точно, это был Роис. Он и проводить её хотел, но эта женщина — Кейна — прикрикнула на него, и парень виновато отступил… Всё-таки он очень изменился, и эти изменения разочаровали бы Миену — если бы она была способна их осознать. Если бы она способна была осознать хоть что-то.
То, что случилось в пещере, всплывало в её памяти разрозненными сценами. И редкие реплики остальных некромантов, и пахнущие сыростью стены, и россыпь огоньков в полутьме: несколько жёлтых и один — бело-серебристый, как путешествующий по зимнему лесу Оклегон… Сфера. По краю сознания мелькнуло что-то полузабытое, тень древних фолиантов из библиотеки Порога — но Миена не стала на ней сосредотачиваться.
Потому что вон впереди знакомая черепица и краешек обновлённой Корбаром вывески — «Громские кренделя». А значит, стоит немножко потолкаться среди внезапно сгустившейся толпы — и придёт счастье, и совсем скоро Миена увидит свою кровать кровать, и ляжет в неё, и…
Так, стоп. Какую кровать?! Ей ведь нельзя сюда возвращаться! Толпа возле пекарни тут же объяснилась мгновенно всплывшими в голове воспоминаниями.
Только здравый смысл вернулся к Миене, как тут же откуда ни возьмись из толпы вынырнул стражник. Миена отшатнулась от него, как от чумного — и врезалась в кого-то спиной. Обернулась — и увидела здорового мужика с чёрной бородой и недобрым взглядом.
Зачем она пришла сюда? Дура, дура! Её теперь поймают и отправят в замок Бэр… или куда там… А она должна спасти друзей, ведь она теперь сильная…
— Тебе плохо? — услышала Миена. Или ей показалось, что услышала.
Некромантке неудержимо захотелось сесть — и она стала садиться. Прямо сюда, на площадь, среди зевак, окруживших пекарню, под ноги бородачу…
***
Он сидел возле маленького стола на совершенно неудобной с виду табуретке, вытянув ноги в добротных сапогах, припорошенных дорожной пылью. День был светлый, но единственное окно выходило, по всей видимости, в тенистый дворик, и лицо бородача лишь угадывалось в полумраке. Миена украдкой разглядывала его профиль, загорелую руку, пощипывавшую подбородок, и тёмные волосы, отросшие достаточно, чтобы закрывать уши. Только сейчас некромантке пришло в голову, что где-то она уже видела этого человека. И ей казалось важным вспомнить, где и когда, поэтому она и не спешила голосом или движением выдавать, что пришла в себя.
Вспомнить так и не получилось, поэтому Миена попробовала привстать, решив, что и так потеряла достаточно времени. Удалось лишь слегка поднять голову — которая тут же упала обратно на подушку. Такой слабости девушка в жизни не чувствовала. Проклятый обряд…
Краем глаза уловив её движение, бородач повернул голову и посмотрел на Миену. Даже при таком неярком освещении было видно, какие голубые у него глаза. Возможно, потому, что они так
