не коснувшись земли.
– Scheisse!!!
Кого-то зацепил, но крик раздался уже совсем близко! Практически одновременно с немецким воплем посланные вперед бойцы открывают огонь из винтовок, целя вглубь примыкающей справа траншеи.
– Эй, в блиндаже, уснули?! Хоть ползком, но выбирайтесь, если жить хотите! Степанов, защищай Олю!
Я кричу, одновременно потянув из кобуры «тэтэшник». «Дегтярев» поврежден, очередь МГ-42 ударила прямо по стволу, так что теперь вся надежда на родной, надежный «Тульский Токарев»…
Пригнувшись, бегу по траншее. Всего десяток метров до поворота, который оседлали трое бойцов, ведя частый огонь из трехлинеек. Один из них вскрикнул, прошитый очередью, за секунду до того как я поравнялся с бойцами, а оставшиеся неожиданно яростно закричали и бросились вперед. Видать, унтера завалили: МП-40 молчит.
Я хотел побежать следом, но прямо над бровкой окопа выросла фигура немца. Я инстинктивно шарахнулся в сторону, одновременно стреляя, ганс также успел выстрелить – пуля врезалась в земляную стенку, где я стоял секунду назад. Но и две «маслины», выпущенные из ТТ наспех, не нашли цель. Фриц спрыгнул в окоп, мгновенно направив ствол карабина с закрепленным на нем штык-ножом мне в живот, и уже начал атакующее движение, но и я с трех шагов в упор не промахнулся. Еще две пули ударили в живот смелого врага, сложив его пополам и отбросив назад.
Удар! Голова взорвалась болью, перед внутренним взором вспыхнули звезды, а обнаружил я себя лежащим на дне хода сообщения. Пистолета в руке нет… Похвалив себя за привычку цеплять каску, спасшую от более тяжких последствий встречи затылка с прикладом, я не более секунды прихожу в себя. Разворачиваюсь на спину – и едва-едва успеваю скрутиться набок, уходя от укола штыка! Клинок наполовину погрузился в землю, прорезав гимнастерку и кожу на спине, а я рывком наваливаюсь на ствол маузера всем весом тела. Карабин вылетает из рук напавшего со спины немца, я же цепляю его ногу носком левой, потянув на себя, и одновременно бью пяткой правой в колено. Враг падает, я встаю, но трачу драгоценные секунды на то, чтобы найти на земле пистолет. Однако вороненый «тэтэшник» при слабом свете затухающих ракет нигде не видно, и я не успеваю его найти. Зато успевает вскочить на ноги фриц и едва ли не с колен прыгает мне в ноги.
Прыжок опрокинул бы меня, если бы за спиной не оказалась земляная стенка. Уперевшись в нее, я сохранил равновесие и тут же дернул противника в сторону, смещаясь на середину хода сообщения. Немец усилил напор, пытаясь свалить. Что же, у него получилось. Вот только перед падением я выставил вперед левую ногу и, используя инерцию движения противника, перебросил его через себя с подбивом левой ноги в пах. Этот бросок у меня как раз очень хорошо шел на тренировках…
Кувырок назад, через спину, и я оказался сверху, на грудине фрица. Тот не промах, схватился за рукоять финки, торчащей в моих поясных ножнах – видать, разглядел чуть раньше, гад! Но удар кулака вогнал его кадык в горло, и фашисту тут же стало не до ножа – он обоими руками схватился за раздавленную, поломанную гортань, пытаясь сделать хотя бы один вдох. Не смог. А секунду спустя финка глубоко вошла в солнечное сплетение, оборвав муки врага.
В окоп спрыгивает очередной германец. На мою радость, с карабином, а не автоматом или пистолетом. Я успеваю вырвать клинок из тела убитого, но тут же вынужден распластаться на нем: зольдат вскидывает маузер и стреляет. Пуля вырвала клок кожи на спине, заставив взвыть от боли и метнуть нож хватом за ручку. На эмоциях получилось неловко, лишь бы как-то ответить… Финка плашмя ударилась в земляную стенку в стороне от врага, подарив мне лишь единственное мгновение его растерянности. Но оно истекло очень быстро, и ганс принялся сноровисто дергать затвор, перезаряжая оружие.
Рядом со мной лежит трехлинейка убитого ранее бойца. Хватаю ее, едва ли не по-тигриному прыгнув к противнику, и за секунду до следующего выстрела бью стволом винтовки по маузеру, отклонив его в сторону. Пуля прошла мимо, а обратным движением я что есть силы зарядил прикладом в челюсть ганса. Ух, какая отдача, какой удар! Дерево приклада выдержало, а вот челюсть немца – не факт! Она громко клацнула, после чего фриц безжизненным кулем повалился на землю. Четырехгранный штык на удивление легко вошел ему в «солнышко», оборвав жизнь… Вырвав штык, я тут же дослал затвором очередной патрон, после чего огляделся.
Слева только что запустили в небо несколько осветительных ракет, и по-прежнему рокочет «максим», давя огрызающиеся фрицевские расчеты, залегшие в поле. И, судя по голосам трофейного автомата и мосинок, у позиции пулеметчиков образовался настоящий узел обороны! Между тем от обоих опорных пунктов также летят густые трассы станковых «машингеверов», выкашивая атакующих, а от блиндажа бегут по траншеям все новые бойцы, в том числе и минометчики Косухина.
На моем участке атакующих фрицев вроде нет, но метрах в сорока впереди залегли вражеские пулеметчики. В отличие от расчета «максима», фашисты не имеют укрытия вроде ячейки, их МГ не защищен щитком, а бешеная скорострельность немецкого оружия завязана на обязательной и регулярной смене стволов. Как раз сейчас противник в очередной раз замолчал, меняя накалившийся от плотной стрельбы ствол, и следующая же очередь нашего станкача достала первого номера, уткнувшегося лицом в землю. А второй номер протяжно закричал, схватившись за плечо и широко разевая при крике рот. С этими порядок.
Из-за пояса убитого последним ганса достаю две «колотушки», засовываю их за портупею, а у павшего бойца забираю неиспользованные обоймы к мосинке. Но быстро разгоревшаяся в окопах схватка уже миновала свой пик: атаковавших опорный пункт фрицев было не так и много, возможно, это был тот самый взвод, который отступил днем.
Однако ж, вот гады, ведь сумели подобраться между запусками осветительных ракет, заткнули расчет «максима» на правом фланге – даже пикнуть наши не успели! Выручили нас несколько растяжек и то, что посты дали время вырваться из блиндажа, в противном случае он стал бы ловушкой. Забросали бы гранатами или выжгли бы его напрочь огнеметом… Пусть не сразу, пусть какое-то время смогли бы поотбиваться, но это не дот, да и доты для круговой обороны не предназначены! Прорвались бы так или иначе, забрались бы на крышу, а оттуда уже гранаты метать в дымоход сверху, какая красота… И контратаку изнутри встретила бы очередь «машингевера», сметая застрявших в проходе людей. Бр-р-р-р! Даже думать страшно, что случилось бы!
Но
