под подушкой, тобой овладевают совсем другие чувства.
Приехав в управление, они прошли в кабинет Селезнева. Баталин окинул взглядом знакомый кабинет. Ничего не изменилось. Та же спартанская обстановка: стол, стулья вдоль стены, старый платяной шкаф, карта.
– Значит, так, Сергей. Сначала ты мне доложишь все в подробностях, потом напишешь отчет. Мы создали группу, которая займется переводом материалов из твоего здорового чемодана, а также построит макет ставки Гитлера. Ты после отчета подключишься к группе. Кто лучше тебя знает объекты этого медвежьего логова.
– Есть. Понятно. А потом? – спросил Баталин.
– Потом суп с котом. Пойдем докладывать начальнику разведки Красной армии.
Три дня «отписывался» Баталин. Селезнев читал и ставил дополнительные вопросы. Сергей добросовестно на них отвечал. Когда отчет был готов, отпечатан на машинке и внимательно вычитан, Баталин присоединился к группе переводчиков. Офицеры переводили документ за документом, несколько человек выклеивали макет ставки. Когда все было готово, Баталин доложил об этом Селезневу. Тот придирчиво осмотрел макет, остался доволен.
– Ты готов? – спросил он Баталина и, получив утвердительный ответ, сказал: – Завтра идем к генералу. Доложишь все в цветах и красках.
Доклад генералу «в цветах и красках» длился почти полтора часа. Начальник слушал внимательно, только иногда что-то помечал на листе бумаги. После того как Сергей завершил рассказ, задал несколько вопросов.
– Вы проделали большую и трудную работу. Передайте мою благодарность всем членам группы. Мы подумаем, как вас наградить.
Генерал поднялся, подошел к небольшому столику, на котором располагался макет ставки. Долго молча смотрел, потом спросил:
– Это бункер Гитлера?
– Так точно, товарищ генерал, – ответил Сергей.
Панфилов вернулся за свой стол.
– Повторюсь, Баталин. Все, что сделала ваша группа, – это большой успех. Но это только предварительный этап. Теперь о главном. Будьте внимательны.
Генерал взял со стола несколько тонко заточенных карандашей, сжал их в ладони и пристукнул ими по столу. Селезнев знал, начальник разведки делал так всегда, когда волновался.
– Вашей группе поручается подготовить спецоперацию по ликвидации Гитлера.
Если бы сейчас над головой Сергея грянул гром, честное слово, он бы его не заметил. Мысли спутались. Такого он себе даже в страшном сне представить не мог. Где Гитлер, а где их крохотная разведгруппа, даже самая-самая…
Генерал сочувственно смотрел на командира группы. Прошла минута-другая… Начальнику разведки очень хотелось сказать, что хорошо понимает состояние Баталина. Когда ему отдали такой приказ, он пережил нечто подобное. Но ничего этого генерал сказать не мог. Он подождал, когда буря эмоций уляжется в душе Баталина, и тихим, спокойным голосом, словно сообщил только что самое обыденное, продолжил:
– Гитлер должен быть уничтожен. Таков приказ. Это поручается вашей группе. Вы поняли меня, военинженер Баталин?
– Так точно! – встал со своего стула Сергей.
– Садитесь. По нашим оперативным данным, Гитлер должен посетить штаб командующего группы армий «Центр». Но вот когда, мы этого не знаем. Гитлер очень осторожен. О своих поездках сообщает в последний момент, да и то самому ограниченному кругу приближенных.
Прибыть к фон Клюге он может двумя способами – на своем поезде по железной дороге из ставки «Вервольф» под Винницей и на самолете. Восемьсот верст тащиться на поезде через Украину, Белоруссию, Смоленщину… Это вряд ли. Скорее всего, он прилетит на самолете.
Панфилов внимательно смотрел на командира группы, пытаясь понять, как он воспринимает его слова. Однако лицо Баталина не выражало никаких эмоций.
– Мы провели анализ и пришли к выводу, что на аэродроме вам трудно будет до него добраться. Значит, единственная возможность нападения – это дорога от аэродрома в ставку. Важно учесть одно обстоятельство: Гитлер в последнее время изменил тактику поездок. Прошло то время, когда на всем пути следования фюрера выставлялись солдаты или полицейские на расстоянии прямой видимости. Теперь никакие широкомасштабные предварительные мероприятия не проводятся. Безопасность Гитлера осуществляют местные органы СД.
Генерал опустил ладонь на стол.
– Вот, пожалуй, и все. Необходимую помощь мы вам окажем – оружием, боеприпасами, партизанским прикрытием. Остальное за вами. И еще, за уничтожение Гитлера каждому члену спецгруппы будет присвоено звание Героя Советского Союза. Передайте это своим боевым товарищам.
Беседа была окончена. Селезнев и Баталин покинули кабинет начальника разведки. Они шли длинным коридором, молчали, и каждый думал о своем. Селезнев о том, как помочь разведгруппе, Баталин, откровенно говоря, не знал, что и думать. Гитлер, это ведь не два строителя из конторы Тодта, не часовой, не Йохан Келлер из штаба, а самый главный фашист. Охраняют его соответственно. Он прекрасно понимал начальство – и генерала Панфилова, и полковника Селезнева. Приказ отдан свыше, исходит с самых верхов, возможно, от самого товарища Сталина. Можно, наверное, попытаться разбомбить ставку, когда там будет Гитлер. Но когда он будет и сколько времени. Правда, толку от этой бомбежки никакой. Он не специалист, но, увидев пусть и на чертеже эти бетонные бункера, понял – авиация тут не помощница.
Конечно, можно собрать мощный партизанский отряд, бросить его на уничтожение Гитлера. Только ведь скорее отряд уничтожат. Большую концентрацию бойцов вблизи ставки не скрыть. Выходит, осуществить такую спецоперацию под силу только маленькой разведгруппе. Но под силу ли? Время покажет.
– Ты как, разведчик, чего загрустил? – спросил Селезнев, открывая кабинет ключом и пропуская вперед Баталина.
– Как обухом по голове, товарищ полковник.
– Понимаю, – сочувственно вздохнул Селезнев. – Хотел с тобой поговорить об обстановке вокруг вас, да, думаю, перенесем этот разговор на завтра.
– Нет уж. Давайте все сразу. Не будем кота за хвост тянуть.
– Вольному – воля. Тогда слушай. Мы проанализировали партизанские оперативные материалы за последний месяц и пришли к выводу, что генерал Шенкендорф готовит крупную карательную операцию. Будет привлечено несколько армейских полков, артиллерия, танки, при поддержке авиации. А уж жандармы, полицаи, это само собой. Так вот при первых признаках наступления немцев в бой не вступать, сразу же уходить. Надеюсь, вы отработали отходные пути?
– Засиделись мои ребята. Тот же снайпер Григорьев в бой ломится – не удержать. Поможем партизанам, а потом в леса и болота. Иначе не по – советски получается: мужики в бой, а лучшие спецы в лес, как зайцы.
Полковник свирепо посмотрел на командира группы.
– Гляжу, Баталин, совсем ты одичал в лесах Смоленщины. Забыл, что такое приказ. Хочешь, устав тебе подарю. Почитаешь на сон грядущий, мозги прочистишь. Ты ж только, что приказ от самого начальника военной разведки получил. Думай, хорошо думай. Вот в бой вступать – ни-ни. Дойдет до руководства – тебе голову открутят, и мне за компанию.
Взгляд Селезнева потеплел, полковник по-отечески спросил.
– За это время ты хоть разок по городу прошелся? Вернешься назад, тебя ж
