очень интересно, сколько он сочтет нужным потратить. Изначально мне и в голову не приходило запросить за это деньги. Я делала просто из желания доказать, что от меня будет польза. Возвращаться на кухню и получать оплеухи от баронессы не хотелось. Бежать было рано: я слишком мало знала об Англитании и ее нравах. Да и документов у меня не было.
А потом, после слов лорда Стортона, я вспомнила поговорку из своего мира: «Все любят халяву, но никто ее не ценит». Так что, господа властители, никакой бесплатной работы вам не обломится.
То, что здесь таких барельефов еще не делали, я догадывалась. Ну, или делали, но в домах пороскошнее замка Эдвенч. Вот и посмотрим, насколько щедр барон. Тем более, что его должна немного мучить совесть за подозрения в мой адрес.
Смотрела я на них весьма внимательно. Заметила, и как растерялся барон, и как жалобно, словно от больного зуба, поморщился лорд Стортон. Морщись-морщись! В следующий раз будешь думать, прежде чем ляпать свои подозрения.
-- Госпожа Элиз, вы… Прямо своими руками?! – барон смотрел на меня с каким-то подозрением даже.
-- Прямо своими! – с некоторой долей ехидства ответила я. – Чужих рук у меня не было. Мастера штукатурили, шкурили и белили стены. Барельефы я делала сама, – это слово я произнесла на русском и дождалась вопроса:
-- Госпожа Элиз, а где вы научились этому искусству?
-- Во Франкии, – я специально не стала добавлять вежливое «лорд Стортон». Пусть понимает, что у меня нет желания разговаривать с ним.
Барон задумчиво потер бритый подбородок и сказал:
-- Вы можете идти, госпожа Элиз. Заберите деньги и счета, здесь все сошлось. Я доволен вашей работой.
Я молча и небрежно спихивала в книгу счета, немного злясь, что теперь придется разбирать их снова. Собрала свое «имущество» и уже подошла к дверям и даже взялась за ручку, когда в спину прилетело от барона:
-- Можете добавить себе к зарплате…
-- Сколько? – я повернулась лицом к мужчинам и уставилась на барона.
-- Ну, я думаю… Скажем, серебряного льва?
Стоп! Столько или немного меньше получал за месяц работы маляр. Маляру вовсе не нужно прилично одеваться и выглядеть так, чтобы не стыдно было сесть за господский стол. У него есть свой дом и тратит он эти деньги на еду и семью. Для него это – достойная сумма. Для меня нет. Хорошая привозная ткань на платье обойдется мне в четыре-пять серебряных львов. Если учесть, что моя зарплата сейчас два серебряных льва, то я себе только на одежду буду копить четыре месяца, а то и дольше.
Такая награда была не слишком велика, прямо скажем. Тем более, сказано это было так странно и нерешительно, что я сочла нужным уточнить:
-- Я не слишком поняла, господин барон. Один серебряный лев будет добавляться теперь к каждой моей зарплате или это одноразовое вознаграждение за работу?
Он даже привстал на стуле:
-- Я же не просил вас делать эти украшения, госпожа Элиз! Так что к завтрашней зарплате один серебряный лев.
-- Генри, подожди… -- вмешался лорд Стортон.
Ждать продолжения я не стала, вышла и тихо закрыла за собой дверь. Было обидно…
В комнате я успокоилась и немного подумала. Стоит ли идти на конфликт? Я, если разобраться, довольно беспомощна еще в этом мире…
Попросила Дебби принести мне травяной взвар, посидела за чашкой горячего питья, успокоилась и решила. Серебрушку я возьму: я ее заработала честно. Все остальные комнаты побелят и больше никакой возни. Мне же проще будет.
Я почти четыре недели каждый день дрянью этой гипсовой дышала! Я уж молчу о том, сколько раз я некоторые детали переделывала! В комнате барона пейзаж на стене с мощеной улочкой. Там масса мелких деталей, и провозилась я больше десяти дней! А он даже спасибо не соизволил сказать. Так не пойдет!
В чем-то я и сама виновата. Цены нужно заранее обговаривать, конечно. Но я ведь вовсе не собиралась делать барельефы. Я вообще не очень представляла, что именно требуется, когда бралась за ремонт. Разумеется, мне хотелось сделать работу как можно лучше, вот я и ввязалась в эти выкрутасы. А надо было сделать ровно то, что просил барон: подновить штукатурку и побелить стены.
Ценить себя в медный грош я не позволю. Пусть маляров набирает для такой работы. Закончится контракт, скоплю денег, уеду в город покрупнее и там займусь чем-нибудь. Да хоть бы и теми же барельефами. Сделаю несколько образцов с цветочками на досках, глядишь, и найду клиентуру.
Обида грызла, не переставая…
К вечеру в мою комнату неожиданно заглянул Патрик и предупредил:
-- Господин барон просил пригласить вас на ужин в столовую, леди Элиз.
Спорить я не стала. Приказал? Явимся.
К моему удивлению, баронессы за столом не было. Зато присутствовал капитан Арс. Я кивнула мужчинам и села. Подали холодное мясо.
-- Леди Элиз, вы не находите, что перчатки для прислуги – излишество? – спрашивал барон совершенно спокойно, как бы советуясь, зато я все еще не успокоилась.
-- Господин барон, как часто ваши воины болеют животом?
-- Эм… Простите, леди Элиз, но…
-- Как говорил один прекрасный лекарь во Франкии: – “Большая часть болезней людских от грязи”. Когда лакей, извините, идет в туалет, а потом, не помыв рук, подает вам тарелку с едой… Это грязно, господин барон.
Кажется, я шокировала мужчин. Лица у них были несколько растерянные, и больше до конца ужина ко мне с разговорами не лезли. Только закончив трапезу, барон, уже вставая из-за стола, сказал:
-- Госпожа Элиз, я завтра уеду еще до обеда. Пожалуйста, утром зайдите ко мне в кабинет. Я хотел бы дать вам несколько поручений и поговорить о
