инициативе высылало в штабы всех стрелковых корпусов постоянных делегатов связи из числа оперативных работников штабов ВВС армии, авиационных бригад и авиационных полков.
Делегаты связи подчинялись начальнику штаба ВВС армий, как это было, например, в 8-й армии, либо командирам авиационных групп, как практиковалось в 9-й армии. Последнее объясняется тем, что часть боевой авиации 9-й армии, в соответствии с обстановкой, была сведена в оперативные группы для оказания поддержки соединениям наземных войск, действовавшим разобщенно на разных направлениях[326].
Основными задачами делегатов связи являлись: поддержание связи со штабами стрелковых корпусов и обмен с ними информацией, сбор и передача заявок от штабов стрелковых корпусов в штабы ВВС армий на уничтожение целей в полосе их действия.
Делегаты связи от ВВС являлись основным связующим звеном между авиацией и наземными войсками, обеспечивая взаимодействие авиации с наземными войсками во время боевых действий. Через них передавалась информация об эффективности нанесения авиационных ударов по назначенным целям, что в ряде случаев давало возможность авиационному командованию устранять в последующих налетах допущенные ошибки (изменить направление захода, снизить высоту нанесения удара, изменить точку прицеливания и т. д.)[327].
Положение линии фронта также непрерывно отслеживалось, и все его изменения сообщались в штабы ВВС армий. Во время наступления наземных войск данные об изменении линии фронта передавались в авиационные части каждый час, для этого делегатам связи придавались подвижные радиостанции либо делегаты использовали корпусные и дивизионные рации. На основе этих сообщений все изменения в положении линии фронта своевременно наносились экипажами на полетные карты. Переданные делегатами заявки брались за основу при принятии решения командующим армией на боевое применение авиации.
Штабом ВВС армии на них возлагались также задачи по подготовке наземных войск к обозначению ими своего переднего края, как днем, так и ночью, к организации поиска самолетов, как наших, так и противника, упавших или вынужденно севших в расположении советских войск[328].
В ходе боевых действий наземные войска, несмотря на заблаговременную отработку вопроса, весьма неохотно обозначали свой передний край. Это сильно затрудняло применение авиации по целям, расположенным в непосредственной близости от расположения передовых частей и мешавшим продвижению наших войск. Для положительного решения этого вопроса нередко требовалось вмешательство Военных советов армий. Но и после этого только после регулярных и настойчивых требований со стороны авиационных командиров стрелковые части обозначали передний край.
В соответствии с планами взаимодействия наземные войска обозначали передний край следующим образом: днем – полотнищами различных цветов, ночью передний край обозначался фонарями. Кроме того, по договоренности с командованием стрелковых корпусов при подходе авиации к переднему краю противника он обозначался короткими огневыми налетами артиллерии. Это в значительной степени способствовало успешному действию авиации.
Ночное бомбометание по переднему краю не осуществлялось в силу нерегулярности обозначения наземными войсками переднего края. Во избежание поражения своих войск удары наносились по целям, удаленным от линии фронта на 10–80 км[329].
При использовании основной массы авиации над полем боя во взаимодействии с наземными войсками авиационным частям обычно назначался район или полоса действий, причем без необходимости авиационные части не перебрасывались в другие районы и полосы. Это давало возможность летному составу лучше изучить этот район и знать положение линии фронта и характерные ориентиры[330].
В целом в ходе проведенного исследования архивных и опубликованных материалов установлено, что на начальном этапе боевых действий отсутствие опыта совместных действий у командования, низкая штурманская подготовка экипажей, несовершенство авиационного оборудования и средств связи не позволяли организовывать тесное взаимодействие авиации с наземными войсками. С приобретением боевого опыта летным составом, согласованной работой общевойсковых и авиационных командиров удалось при ведении совместных боевых действий добиваться более тесного взаимодействия.
Взаимодействие авиации с наземными средствами ПВО, прикрывавшими Ленинград, ВМБ Кронштадт и сухопутную группировку, осуществлялось регулярно в течение всего периода боевых действий.
Чтобы избежать обстрела своих самолетов своими же средствами ПВО, штабами общевойсковых армий совместно со штабами ВВС этих армий разрабатывались планы взаимодействия наземных средств ПВО армий с истребительной авиацией ВВС. В соответствии с планами преимущество для действий днем предоставлялось истребительной авиации, зенитная артиллерия только выполняла целеуказания стрельбой. Ночью действовали только зенитные средства ПВО. Истребительная авиация в темное время суток задач ПВО не выполняла[331].
Прожектора частей корпуса ПВО Ленинграда были размещены в расположении 7-й и 13-й армий, но их дислокация совершенно не учитывала интересов ВВС армий. Прожекторные части действовали в основном в интересах зенитных средств ПВО[332].
Световая дисциплина прожекторных расчетов была настолько слабой, что для наведения порядка приходилось вмешиваться командованию армий. Например, во время ночных полетов прожектора системы ПВО 7-й и 13-й армий зачастую освещали наши самолеты в воздухе и, хотя получали от них сигнал «я свой», продолжали сопровождать их лучами до линии боевого соприкосновения с противником, тем самым обеспечивая противнику возможность ведения эффективного огня по нашим самолетам[333]. При возвращении авиации с задания прожектористы лучами прожекторов брали на сопровождение свои самолеты еще над территорией противника и вынуждали их давать сигнал «я свой», в результате чего этот сигнал становился известным противнику.
В целях достижения более тесного взаимодействия ВВС и ПВО с началом боевых действий в воздушном пространстве над Карельским перешейком были установлены запретные зоны и коридоры полетов авиации РККА ночью на свою территорию. Однако после увеличения численности частей ВВС СЗФ и армий и при действиях большого количества самолетов на узком фронте возникали сложности при пролете авиации в этих коридорах. Выход самолетов за границы коридора пролета приводил к захвату их лучами прожекторов и обстрелу своими же зенитными средствами. Это вынудило командование ВВС армии отказаться от установления коридоров пролета авиации. В дальнейшем единственным средством опознавания своих самолетов ночью был сигнал «я свой»[334]. Так в период с 1 декабря 1939 г. по 13 января 1940 г. средствами ПВО 7-й и 13-й армий на Карельском перешейке было обстреляно и сбито 16 своих самолетов[335].
В конце января 1940 г. обозначилась тенденция создания централизованной системы ПВО армий. Однако недостаток средств обнаружения воздушных целей не позволил получить существенных изменений в работе ПВО. В районе севернее Петрозаводска, от линии фронта и в глубину до Мурманской железной дороги, совершенно не было постов воздушного наблюдения, оповещения и связи, за исключением аэродромных. На этой территории роль передовых постов ВНОС выполняли посты ВНОС стрелковых частей и пограничных войск, то есть посты, находившиеся в разных родах войск и видах ВС[336]. Вследствие этого работа системы оповещения о воздушных налетах по-прежнему оставалась неэффективной. Децентрализация управления средствами ВНОС оставалась главной причиной низкого качества взаимодействия частей, занимавшихся решением задач ПВО. Посты ВНОС в
