Книга Крыса - Лариса Цыпленкова

Глава 18

Лорентин Эдор был великолепен. В традиционно чёрном бархатном костюме, чей глубокий цвет подчёркивали серебряная вышивка и белоснежные кружева жабо и манжет, в ботинках с высокой шнуровкой из чёрной, масляно блестевшей кожи. Русые волосы он не только заплёл в тугую косу, но и практически обернул в широкую шёлковую ленту, тоже чёрную с серебром. Знакомо. Многие маги, особенно боевые, не позволяют себе стричься, да и распускать волосы вне собственного дома не рискуют. Только коса, укреплённая заклинанием, чтобы ни один злокозненный магик не украл выпавший волос, не использовал для вредоносного ритуала. Из украшений — алмазная булавка в жабо и серьга с алмазной подвеской-каплей в левом ухе. Медальон Лиги с изображением сжатого кулака я за украшение не считаю, он обязателен для ношения в обществе. В общем, выглядел Ловчий мрачновато, но элегантно. Узкий меч и кинжал в потёртых кожаных ножнах были не так заметны, как букетик фиалок и перевязанная лиловой лентой коробка, источавшая аромат миндаля и ванили. Вивьенн угадала с аметистами…

— Добрый вечер, мессер! — просияла хозяйка. — Проходите, прошу вас. Может быть, цветы поставить в воду?

— Как будет угодно, мессера Армуа, цветы ваши, как и эта коробочка.

— Ах, ни к чему было!..

— Нет-нет, я побеспокоил вас, лишил времени, назначенного для отдыха, и с моей стороны было бы грубостью не попытаться хоть как-то загладить мой проступок!

Минут пять они распинались друг перед другом, словно танцуя прихотливый придворный танец из множества фигур, и я слушала их из-под стола со всем вниманием. Вдруг да и пригодится умение вести светскую беседу? Они мило болтали, а Вивьенн ненавязчиво плела паутину очарования. Грациозные движения, лёгкий тон, умильное восхищение фиалками, которые тут же были поставлены в широкий бокал с водой, совершенно случайно оказавшийся на столе. Поставив коробку на стол, Вивьенн развязала ленту, ахнула и заворковала над содержимым. Миндальные пирожные… Запах выпечки усилился. Головокружительно! Я мечтательно свистнула; к счастью, люди меня не услышали. Вивьен усадила Ловчего на диванчик, а сама вызвала служанку и потребовала чаю.

— Пока нам готовят чай, мессер Эдор, задавайте ваши вопросы. Я понимаю, что вы не располагаете лишним временем, и готова вам помочь, чем могу.

— У меня были другие планы на нашу с вами беседу, — проникновенно вздохнул Ловчий, — но, увы, гибель баронета Легрэ внесла в них коррективы.

— Ах, это так ужасно! Бедная Магали! Ходят слухи, что её кузен употреблял «Грёзу», представляете? Мало ей гибели родственника, так ещё и гадкие лжецы!

— А вы полагаете, что слухи врут?

— Разумеется! Дени был очень милым и вежливым молодым человеком, из нашего круга, — с апломбом заявила Вивьенн. — У него, насколько мне известно, были отличные каналы, большой резерв и вообще высокий потенциал. Он ни за что не стал бы употреблять эту мерзость! Если только не несчастная любовь…

— Да что вы! — Ловчий передвинулся ближе к краю дивана, явно заинтересованный.

— Он влюбился в адептку с боевого факультета. Сами понимаете, и в резерве, и в мощи он своей пассии уступал. Не помню, как зовут эту девушку, но она, говорят, просто издевалась над баронетом, подчёркивала своё превосходство в магии, разговаривала пренебрежительно. Он хотел просить её руки, пытался ухаживать, но, увы. Девушка оказалась бессердечной, — трагический голос ведьмы упал едва не до шёпота.

— Возможно, девушка уже сговорена и довольна выбором родителей? Мы проверим эту версию, мессера Армуа, благодарю вас.

— Вы можете называть меня по имени, мессер Ловчий, к чему особые церемонии? — пропела Вивьенн.

— Тогда, мессера Вивьенн, я для вас просто Лорентин! И, раз уж мы с вами отбросили церемонии, могу я задать вам интимный вопрос?

— О!

Ничего себе! Хотела бы я видеть сейчас личико хозяйки. Я бы на её месте точно покраснела. Увы, я сижу под столом и вижу только её платье от пола до колен, а всё, что выше, закрывает низко свисающая скатерть.

— Видите ли, у моей племянницы скоро помолвка, и я хотел бы сделать ей достаточно личный подарок. Денежный счёт, какие-то там ткани и сайский сервиз — это всё по обязанности, но я хотел бы подарить Маделин что-то, чем она будет пользоваться сама. Духи, к примеру.

— Да, вы достаточно близкие родственники, — подтвердила Вивьенн. — Это прилично.

— Именно! Я читал ей книжки, когда был ещё мальчишкой, чинил куклу (ужасно починил, должен признать), а теперь она — взрослая девица и выходит замуж, — с лёгкой печалью промолвил Лорентин. — Я безумно рад за неё, Маделин с женихом влюблены и счастливы. Да, так о подарке! Утром, когда мы с вами говорили, я услышал совершенно восхитительный ландышевый аромат. Не будет ли с моей стороны наглостью узнать имя вашего парфюмера?

— Ах, но это не духи! — смутилась Вивьенн. — Адепткам запрещено пользоваться духами. Это мыло от мэтра Икторна, его лавка в столице, на перекрёстке Розовой и Пряностей.

— Припоминаю это место. Если мэтр создаёт такое мыло, то и духи у него должны быть великолепны. У вас тонкий вкус, Вивьенн, вот что значит истинно благородное воспитание!

— Вы мне льстите, Лорентин, — с тихим смехом ответила ведьма. — Надо совсем не обладать вкусом, чтобы не оценить творения мэтра Икторна!

Лёгкий стук (пришла горничная с чаем) прервал любезности сладкой парочки — и вовремя. Мне вдруг так захотелось укусить «просто Лорентина», аж зубы зачесались. Восхитительный аромат, тонкий вкус, истинно благородное воспитание… Тьфу! Ещё бы на «ты» обратился к ведьме! Служанка быстро накрыла на стол и удалилась, а Вивьенн налила себе чай, села за стол и приступила к главному.

— Прошу вас, мессер Лорентин, пока чай не остыл, присоединяйтесь!

— Дорогая Вивьенн, я всё-таки провожу беседу… нечто вроде дознания, — укорил её Ловчий.

— Ах, оставьте! Кто вам мешает допрашивать меня за чаем? Совместим приятное с необходимым, — лукаво возразила ведьма.

Эдор помялся ещё чуточку и согласился. Свободный стул был только один, стоял не слишком близко к Вивьенн, и выглядело это вполне безопасным. Приличное расстояние, даже Ночная Драконша не придерётся. Звякнула чашка: хозяйка наливала чай для гостя, а Ловчий подошёл к столу и начал