моём глубоком проникновении, затем перестала, став стонать и подмахивать навстречу — ей стало нравиться моё доминирование. В спальне раздались шлепки голых тел и усиливающиеся стоны. Отпустил заломленные руки, намотал на кулак её волосы и с упоением стал драть непокорную женщину, утверждая своё превосходство.
Лиза начала стонать в голос — она стала кончать, и я подал чистую Силу на свой член, усиливая удовольствие женщины. Вспышка, и мой нефритовый жезл сжало мышцами влагалища, а партнёрша затряслась в конвульсиях сильнейшего оргазма. Как только её чуть отпустило, стал опять вдалбливать свой член до упора, упираясь в какую-то преграду внутри. Вспышка, вспышка, вспышка, а в ответ уже только мычание и непрекращающийся оргазм. Наконец, не выдержав накопившегося напряжения, излился в партнёршу, подарив ещё одну вспышку напоследок.
Рухнули на бок мокрые и удовлетворённые. Не получилось довести Романову до потери сознания, как когда-то Грабовскую, хотя, я старался. Лиза покрепче Констанции будет, однако.
— Это было нечто, — прошептала хриплым голосом обессиленная княгиня. — Знаешь, у меня уже почти три года никого не было. Жалею, что не встретилась с тобой раньше. Столько времени потеряла зря!
— И чтобы ты сделала?
— Сделала своим фаворитом, конечно! — она приподнялась на локте, и её идеальная грудь качнулась, вызвав у меня новый прилив желания.
— А я бы опять сбежал. Не люблю быть игрушкой, — я стал гладить её гладкую кожу на внутренней части бедра. — Мы, Шонуровы, не размножаемся в неволе, нам свободу подавай. А теперь ещё и Бурбоны такие же свободолюбивые стали.
Она в ответ стала гладить мой расслабленный член, который от действий умелой руки стал опять вставать по стойке смирно.
— А это нормально? Он такой большой… — она уже вовсю его дрочила, не отрывая от него взгляда.
— Тебе что-то не нравится? — я добрался рукой до клитора партнёрши и начал массировать её твердеющую горошину.
— Мог бы быть и понежнее со мной! — женщина отодвинула мою руку и перешла к более активным действиям: уселась на мои бёдра, поелозила причинным местом, затем привстала на коленях и направила мой королевский скипетр в своё лоно.
— Оххх, — выдохнула она, насадившись на половину, — такой огромной елдой ты мне там чуть всё не порвал.
— Сдалась бы сразу, никакой борьбы не было бы.
— Я? Сдалась?!? Никогда!!! — она стала двигаться, настраиваясь на волну.
— Ах, тааак?!? — не выходя из партнёрши, повалил её набок, а затем и на спину — она успела только пискнуть. Развёл её ноги широко в стороны, зафиксировал руки и стал добиваться покорности, быстро трахая на всю длину члена. Ритмичные шлепки обнажённых тел опять разнеслись по комнате. — А теперь сдаёшься?
— Нет! Ни-ко-гда… Ах… Ох… Мамочки, ещё!!! — её лицо исказилось в порыве страсти. Ещё, значит ещё. Опять подал энергию на свой меч джедая, и она закричала от сотрясшего её оргазма. — Ещё! Ещё! Ещё! — она повторяла с закрытыми глазами, принимая меня на всю длину. Вот что значит длительное воздержание — совсем одичала в одиночестве.
На очередной вспышке моего нефритового жезла внутри женщины она не выдержала и отрубилась. Я как раз тоже кончил и без сил свалился рядом. Ух, такого непрерывного марафона у меня давненько не было… Прогнал через тело энергию жизни, восстанавливая силы, рядом зашевелилась Елизавета.
— Я победил, — погладил её по голове с растрёпанной причёской, когда она открыла глаза.
— Ты? Побеждают сильнейшие, а это так, лёгкая разминка перед генеральным сражением. Рано расслабился, победа будет за мной!
Я зарычал и приступил к третьему акту марлезонского балета.
— Ой, только не в попу! Стой! Всё, сдаюсь, сдаюсь! — взмолилась Лизавета.
— Точно?!? — я и не думал останавливаться.
— Да! Сдаюсь на милость победителя!
И уже тише: — Только будь со мной нежен, я там ещё девочка…
* * *
Меня разбудил солнечный луч, проникший сквозь задёрнутые шторы. Бросил взгляд на часы — семь утра. Для аристо ещё совсем раннее время — все отсыпаются после бала до полудня, а мне в самый раз, чтобы тихо по-английски свалить, не прощаясь. Стараясь не шуметь, встал, чтобы не разбудить Лизавету. Вчера она всё никак не могла успокоиться и угомонилась только к четырём утра, испробовав разные позы и даже сделав интересные для себя открытия. Даже в джакузи с пузырьками попробовали. В общем, утомилась, бедняжка, пусть спит.
Натянул на себя штаны с сапогами, стал собирать разорванную одежду. Мда, рубашку уже ничего не спасёт, а мундир без пуговиц можно надеть на голое тело и запахн у ть. Не буду же я с голым торсом шарахаться по коридорам дворца? Не дело это — в первый же день в статусе Главы рода давать повод для зубоскальства и сплетен среди придворных.
— Ты куда? — сзади послышался сонный голос.
— Спи, милая. Мне пора, — я направился к двери.
— Стой! Не уходи! — она подскочила с кровати и обвила руками со спины, не давая уйти.
— Я должен. Что будет с твоей репутацией, если увидят меня, выходящим из твоих покоев?
— Можно подумать, кто-то в этом дворце не знает, что ты провёл эту ночь со мной?!? Пусть завидуют!
— И всё же, пойду я, дела не ждут.
— Возвращайся! Ты мне обещал раскрыть свою тайну!
— Одну из тайн, а у меня их много, — я, наконец, развернулся и обнял обнажённое тело, прильнувшее ко мне. Посмотрел в счастливые глаза удовлетворённой женщины и вздохнул. — Хорошо. Буду в десять, жди. А сейчас иди, отдыхай, — я развернул Лизавету на сто восемьдесят и придал ускорение шлепком по ягодице.
За дверями ко мне присоединилась Эсмеральда и чётко по-военному доложила обстановку:
— Ярослав, с Анной всё в порядке, пришла в себя, выспалась, сейчас чем-то занимается со Смирновой в гараже. Куракина отмыли, привели в сознание, дали снотворное, сейчас спит у себя. Госпожа Мухина отсыпается после бессонной ночи. Драк, дуэлей и других происшествий во время нашего дежурства не было!
— Где Матриарх со свитой?
— Ушли в монастырь.
— В смысле? — аж остановился от неожиданной новости.
— Так Энкарнасьон находится через дорогу от дворца! Дольше ехать, — не поняла моего удивления охранница.
— Аааа, понятно. А я уж подумал… — я вспомнил, что Матриарх с кардинальшами и прочими сёстрами остановилась в женском монастыре, а не
