идут за ним. В случае с многоножками, зов могут услышать только особи на второй фазе жизненного цикла, так как у «тентов» чувство магии очень слабое, и они просто не способны воспринять команду. Они и атаковали нас на поляне повинуясь в большей степени инстинкту, чем приказу эйва. Вероятно, он просто их отпустил, вот они и побежали на все окрестные поляны, где обычно выгуливают своих деток.
Но во второй фазе многоножки как раз находятся на пике своих магических, физических и умственных способностей, так что нам от того факта, что от популяции врагов осталась лишь одна треть, нисколько не легче. То, что в засаде осталась лишь одна почти взрослая многоножка — большая удача, будь их несколько, у Ады бы начались большие проблемы. На меня же она вообще не ориентировалась при планировании. Вернее, моё участие в плане ограничивалось лишь одной функцией: я должен был приделать детонаторы к оставшимся зажигательным бомбам. Их в сумках осталось ещё целых три.
Также вампирша провела примерные расчёты, где может быть сущность эйва — в нескольких сотнях метров сзади по курсу, потому что иначе он не смог бы устроить ловушку или привести к ней своих монстров. Она досконально знала своего врага, и это внушало надежду. Дрон при аварийной посадке не пострадал, и провесит без нашего присмотра ещё несколько часов, сохраняя работоспособность. Так что мы вполне сможем на нём вернуться, когда успешно ликвидируем цель.
Обстреливать эйва стихийной магией бесполезно: это будет противопоставление моей силы и его, а уж запас-то у монстра просто огромный, нет ни малейшего шанса истощить его. Но защита от стихийной магии не помогает против магии созидания, на которой основаны зажигательные бомбы. Попадая в цель, этот шарик разбрызгивает вокруг себя вещество на основе белого фосфора, горящее с огромной температурой, недоступной обычной взрывчатке. Поэтому, хоть ствол эйва и укреплён магией и неуязвим для природных опасностей, вроде лесных пожаров, от бомбы его ничто не спасёт.
Оставалось только научиться делать детонаторы. Для того нужно было забраться на дерево, потому что кидать кассетные и фугасные бомбы с поверхности — верное самоубийство. Сняв часть ремней с дрона, Ада смогла затащить меня наверх. Забраться сам я бы точно не смог, потому что одна рука ничего не могла держать. Это станет проблемой, когда придётся убегать от лесного пожара, что начнётся после сожжения эйва. Поэтому потренироваться мне предложили на фугасах: пусть мощные взрывы разбросают деревья вокруг, чтобы огонь дольше добирался до нашего.
Чувство магии так и не собиралось возвращаться. Чтобы понять почему так я переключился в системный режим управления, как только оказался надёжно привязан к ветке дерева. Предосторожность оказалась не лишней: меня принудительно перезагрузило, после чего вывело отчёт о повреждениях и последствиях этих повреждений.
В целом всё было вовсе не так ужасно, как казалось. Общая магопроводность даже возросла, с момента, когда я проверял её в последний раз, из-за добавления кристаллов в тело. Это означало, что тяжёлые заклинания будут даваться мне без серьёзных последствий, то есть я могу кидаться огненными шарами без риска потерять сознание. Потеря материала на руке и затылке снизила эффективность лишь незначительно, менее одного процента. Ещё из хороших новостей — система полностью адаптировала новый модуль, и теперь я мог отслеживать уровень заряда в «Чёрном Седрце», а также увидел точные расценки на заклинания, связанные с ним. Впрочем, сейчас модуль был пуст, так что большого интереса это у меня не вызывало.
Гораздо важнее было то, что я могу починить своё тело прямо на ходу. Один из резервуаров с запасной глиной был уничтожен, когда я получил «Чёрное Сердце», но оставалось ещё несколько — в животе, на голове и с правой стороны на груди. На самом деле тело и раньше получало повреждения, которые восстанавливались за счёт резервной глины, просто я не получал подробных отчётов об этом, так как повреждения были мелкими царапинами. Сейчас же предстояло опустошить одну пятую резервуара, и это уже требовало моего прямого вмешательства. Я выбрал всё тот же грудной резервуар, чтобы не менять центр тяжести, уменьшая балласт в животе, и не добавлять хрупкости черепу, извлекая глину из головы.
Процесс восстановления займёт около четырёх часов, и всё это время я не смогу нормально крутить головой и шевелить пальцами повреждённой руки. Какие же это мелочи, даже в сравнении с переломами у магов жизни! Однако, всё это время я не смогу переключиться в интуитивный режим, так как текущая конфигурация тела будет отличаться от эталонной, и придётся заново привыкать к телу — то есть, испытывать страшные боли. А потом терпеть боль от нарастающего обратно магопроводника.
Ада злилась из-за задержки, хотя я потратил на самодиагностику всего-то десять минут. Ещё столько же ушло на взлом защиты бомбы. Как я понял, они должны вставляться в особую ручную пушку, которая работает в комплексе с прожектором пилота и очками штурмана. Штурманом как раз называется бедолага, висящий под брюхом дрона, который, не являясь магом, должен иметь куда больше подвижности для точного попадания в подсвеченную цель, ведь он не может сопровождать бомбу после запуска, а потому должен всё рассчитать, затем в точности выполнить задуманное, и надеяться, что промахнёшься не больше чем на пятьдесят метров.
Защита на бомбочках стояла что надо — первое время я даже не мог установить контакт с ними, пока не нащупал нужную точку. Дальше пошло легче, и я одну за другой взломал все типы бомб. Фугасные после этого разбросал вокруг, повалив десяток деревьев, а затем настала очередь кассетных. Они были похожи на надувные мячи, и точно также отскакивали от поверхности, разбрасывая во все стороны ловушки на основе магии земли. Это были простые разжижители, при срабатывании превращающие грунт в клейкую массу. Сдержать большую волну монстров они не способны, но создать проблемы при передвижении — запросто. Так что, теперь к дереву с дроном вообще никто не подойдёт, и нам не придётся ждать удара в спину.
Через лес двигались неспеша. Ада оставляла зарубки на деревьях своей шпагой — удар зачарованным наконечником сдирал кору большими пластами, так что, когда побежим обратно не запутаемся. Впереди показалось что-то вроде прогалины, где стволы деревьев стояли реже обычного, и Ада стала продвигаться совсем уж медленно, а клинок отключила.
— Вот он. — шёпотом сказала она, спрятавшись за деревом.
