брюнетка подмигивает мне задорно, как девочка. Затем смеется звонко, так должно быть журчит самый чистый в мире ручей. — Ну пойдемте уже. Моя Танечка тоже очень нарядная сегодня, с одноклассником пришла, хочу успеть хоть глазком взглянуть на них.
И мы шумной толпой вваливаемся обратно в дом. Дворяне вокруг пораженно смотрят на нас — стильных и нарядных. Особенно впечатляет аристократов топающая Виктория в латах Леди Носорога. Да не меньше поражает Алла со стальными крыльями за спиной. Обе княгини, несмотря, на железную броню, улыбчивы и радостны.
Изюминку нашего общества также составляет отряд хмурых демоников. Сразу видно, что они идут с битвы. Чего не скажешь о веселых княгинях. Быстро же дамы себя перекалибровали на праздничный тон. Часто, видимо, приходится сражаться.
* * *
Лиза не находит себе места. Несколько минут назад она смотрела, как демоники Гвардии схватились с тем японцем. Смотрела, как Сеня бросился в окно следом за выброшенным туда хаоситом. Видела лужи крови, слышала бурю криков. И не понимала. Зачем Сеня влез? Почему он так рьяно накинулся на природного врага Бесоновых? Это не твоя битва, дорогой! Не твоя!
Мама София строго-настрого запретила своим детям участвовать в сражении с японцем. Лиза, Астерия, Митя и другие знали, что такой исход возможен. Но одно дело не лезть к какому-то японцу, и совсем другое, когда там бьется твой любимый!
Лиза чудом сдержала себя. Она не понимала причин, сердилась на маму, но сжав до боли руки ждала. Ждала развязки этой страшной бойни. Страшной, потому что ее избранник был на волосок от смерти. Хотелось вломиться в схватку и сжечь хаосита до тла нафтой Беумуса. А потом обнять своего родного Сеню, погладить, порадоваться вместе с ним, что всё позади.
Японец оказался сильным и практически неуязвимым для Гвардии. Но Сеню это не останавливало. Даже будучи Полковоем он не должен был бросаться на столь сильного противника. Когда драка переместилась в сад, Лиза напрягла слух Высшей Гончей. Мало чем это помогло. Тогда княжна использовала фрактал Кожана-нетопыря. С содроганием сердца она вслушивалась в каждый хлопок удара, в каждое шипение пламени, в каждый звон стали. Потом сеча будто затихла. Но никто не радовался, никто не поздравлял товарища с окончанием тяжелой работы. И вот тогда Аяно закричала голосом, сорванным от душевной боли:
— Фалгор! Спаси мою дочь!
«Юки?! — Лиза ощутила, как тело немеет. — Наша Юки?! Нет!»
Почти сразу всё разрешилось. Лиза вслушивалась, вслушивалась и ничего не понимала. Ясно, что Сеня спас Юки. Мама Аяно благодарила его, мама Алла заигрывала с ним в шутку, Кали тоже не отставала. Но почему Аяно называла Сеню Фалгором? Может, это что-то значит по-японски?
— Ладно, главное, живы, — выдыхает сереброволосая княжна. — Оба.
— И не говори, — расслабляется Астра, тоже вся напрягшаяся рядом. — Чуть сама тут не отмерла.
Уборщики уже убрались. Без суеты и напряжения, прошли между сгрудившимися аристократами и шустро убрали кровь, а также осколки с пеплом. Работники Дома Бесоновых ко всему привычные. Как и княжеские дети.
Наконец приближается заветный стук шагов, и ОН входит в зал. В черном фраке, совсем не мятом, белоснежной сорочке с накрахмаленным воротничком и начищенных до блеска туфлях, словно только что с салона. Идеал настоящего мужчины.
Даже не раздумывая, никого не стесняясь, Лиза бросается ему навстречу с криком:
— Сеня!
А на пятки ей едва не ступает Астра.
* * *
Удивительно, но дворяне не разбежались. Хотя многие бледные, и не одна барышня дрожит, еще не отойдя от пережитого стресса. У самой двери пышногрудая красотка впилась обеими руками в локоть кавалера, и его искаженное болью лицо свидетельствует о мучительных ощущениях, но сударь терпит, куда деваться. Почему все не ушли? Видимо, побоялись разгневать некультурным уходом влиятельных хозяек.
Многие косятся на сожженную часть зала. Пепел со стеклянными осколками уже подмели, как и убрали разбитые плиты пола и колоннад, но черные опалины никуда не делись.
— Сеня! Сеня! Ты цел?! — ко мне кидаются Лиза, Астра, Анфиса, Люда и Ксюша. — Ты не ранен?! Тот хаосит тебя не задел?!
Девушки меня трогают, щупают, оглаживают ладонями фрак. Ксюша с более профессиональным подходом прощупывает мои ребра, изучает, не сломаны ли. Похоть просыпается и поет свои непотребства, ей в противовес жалуется Лень, что, дескать, сложные идеи предлагаешь, товарка, давай чего-нибудь попроще, без таких изворотств, а лучше давайте просто полежим. И пожрем, добавляет Чревоугодие.
— Ох-х, — вздыхаю, порядком устав от многоголосья Монстров.
— Больно? — пугается Ксюша, приняв «ох» на свой счет. — Сломано что?
— Щекотно, Ваше Сиятельство, — улыбаюсь.
Княжна облегченно выдыхает.
— Фу-ух, а так вздохнули, что прям испугалась. И можете звать меня просто Ксенией, — дочка Кали смущенно отводит взгляд. — Для вас Ксюша.
— Хорошо, Ксюша, — я улыбаюсь чуть шире. — Можно на ты.
Другие барышни недовольно посмотрели на Ксюшу, но воздержались от замечаний.
Стоит заметить, что Кали продолжает держать меня за локоть, но при последних слова хватка ее становится буквально железной.
— Молодцы, дети, — ухмыляется свирепая княгиня. — Что подружились. Только лапки, Ксения Артемовна, попридержи-ка. Не при посторонних же трогать кавалера везде, где хочется.
Уела-таки мама дочку. Ксюша вся искраснелась.
— Мама! И вовсе мне ничего не хочется! — пищит княжна, вогнанная в краску. — Я беспокоюсь! Арсений же в окно сиганул за хаоситом!
— И точно! — вспоминает Аяно, которая держится рядом с Юкими, будто гусыня со своим птенчиком. — Фалгора же пометили…
— Кха-кха, — прокашливаюсь. — При непосвященных называйте меня пожалуйста Арсением.
— Прости, — Аяно поджимает губы, признавая вину. — Верно, говоришь. Так вот — Арсения же пометили Хаосом. Что с твоей рукой? Зажила?
Я поднимаю кисть. Хм. Царапина, правда, затянулась, осталось только розовая полоска. Но вот голоса Монстров никуда не делись. Ох, как же тесно в моей голове. Черепная коробка едва не лопается от сонма гадостных желаний. Из-за этих болотопсов мне хочется всех вокруг убить, истрахать и сожрать. Только Лень выделяется из всего этого сброда. Она просит только полежать. Самый безобидный грех.
— Хаос всё еще ощущается, — подтверждает Лиза, видимо, перейдя на астральное зрение. — Очень сильное влияние. Даже удивительно…
Княжна не договаривает. Зато ее понимает Кали. Усмехнувшись, княгиня смотрит на меня, крепче прижавшись к моему локтю:
— Даже удивительно, как ты еще не попытался обглодать здесь кого-нибудь, — воркует она милым голоском. — Верно, Лиз?
А я-то гадал, чего княгиня ко мне так жмется. Боится, что сорвусь.
Лиза гневно смотрит на одну из своих матерей, но ничего не говорит.
— Не волнуйтесь, Кали, — я выдерживаю вежливую улыбку. — Моя воля не позволит Хаосу творить непотребства. Но изгнать его очень желательно, — невзначай
