вздохнула и завозилась.
- Я тяжелый, знаю, - проведя ладонью до груди и проникнув под топ, сжал поочередно увеличившиеся груди.
Девушка легонько простонала, но не оттолкнула.
- Они стали больше и тверже, - посмотрел ей в глаза.
- Да и немного болят. Но это нормально, - утешающе улыбнулась.
Тукаев снял тяжесть руки с тела Есении и лег на спину.
- Я тебе не говорил, почему развелся с женой.
- Нет, и то, что я слышала, тебя не красит.
- Что ты слышала и от кого? – повернул голову в сторону Есении.
- Неважно…, расскажи ты, - повернулась на бок и, подперев голову ладонью, выжидающе уставилась.
- Знаешь, я ведь любил Леру. Думал, и она меня тоже. Баловал, лелеял, ни в чем не отказывал. Но я жил и работал тут, а она в Ноябрьске. В общем, налеты совершал на неделю или чуть больше. А в один вечер, явившись спонтанно, застукал ее с еб…, с мужиком.
Есения лишь грустно покивала головой, ожидая продолжения исповеди, отмечая сходство их прошлых браков.
- Я чуть не пристрелил из сайги обоих.
- Кошмар, Архип! – охнула лежащая рядом. – Это же убийство…
- Знаю. Не совсем отбитый. Не тронул я их. Но знаешь, что больше меня ранило? – послал взгляд с долей боли. – Лера была беременна от другого. А я ведь просил родить мне малыша.
- Мне жаль, что ты пережил…, я тебя очень понимаю, - погладила по горячей гладкой груди мужчину в успокаивающем жесте.
- Нет, не стоит жалеть. Все к лучшему. Так вот она мне заявила, что не желает иметь ребенка от сахаляра!
- Но почему? Что здесь такого? Это же не генетическая болезнь, разве имеет значение раса или нация, если любишь человека?
- Вот именно: если любишь. Теперь ты знаешь почему я местами такой жесткий. Не доверяю я женскому полу, - и послал лукавый взгляд.
Есения вспомнила слова бывшей любовницы Архипа и нахмурилась. Тукаев принял сей жест на свой счет.
- Сенечка, - навис над ней, буравя черными глазами. - Ты первая, кто отогрел моё сердце. А теперь, когда во чреве растет мой малыш…, не могу описать свои чувства, но ты и твоя новость будто возродили меня и зажгли огонь жизни.
- Архип, - прошлась пальчиками по его гладкому лицу, разгладила брови. - Я ведь тоже потеряла доверие после мужа к мужчинам. Да и наивная я была, в людях вообще плохо разбиралась.
- Я должен этому уёбку, ой прости…, - улыбнулся. - Денег дать за то, что ты оказалась здесь. Хотя мне искренне жаль, что тебе и Вере пришлось пережить по его вине.
- Да, ты прав. Не хочу о нем говорить, - легла и прикрыла веки.
- Спать собралась?
Есения невольно улыбнулась, лежа с закрытыми глазами, слушая дыхание мужчины над собою.
- Я же обещала…
Тукаев, понаблюдав за мимикой Есении, но так и не дождавшись приглашения к интиму, лег рядом и уткнулся носом в ее волосы, обняв за талию, придвинулся теснее.
Теперь, когда его любимая женщина зачала, он боялся навредить плоду и, успокоив возбуждение, радовался ее присутствию.
- Люблю тебя, Ласка моя. Спи.
Он впервые так открыто признался ей, раскрывая сердце и выпуская птицу любви в бесконечный полет.
Глава 41
День оленевода
Прошло две недели
Есения и Вера с того дня, когда она сообщила Архипу новость, переехали к нему в квартиру. Теперь от скуки и тишины не осталось и следа.
Крысу, спустя неделю забрали тоже, и теперь грызун, едва заслышав домочадцев, брался глодать прутья клетки, требуя освобождения из заточения. За те разы, что его выпускали на волю, успел сгрызть край пледа и ножку стула. Тукаев не ругался, а лишь тяжело вздыхал над утратой, на что получал от Есении ехидное: "То ли еще будет, Архип!"
***
Архип проснулся от возбуждения. Он уже привык к утреннему напряжению в паху, но ни словом, ни действием ни разу не намекнул Есении облегчить его состояние.
Беременную по утрам тошнило. А среди ночи будущая мама вставала в туалет, а потом долго возилась, не в состоянии уснуть. Он всякий раз просыпался тоже и гладил ее по спине, пока не одолевал сон любимую.
Открыл глаза и не поверил: Есения ласкала его ртом.
- Есения, ты что творишь? – хрипло спросил и схватил за плечо, останавливая.
Шаловливая подняла лицо от паха и демонстративно облизнула губы.
- Разве не ясно?
- Куда уж яснее, - заморгал. – Тебя разве не тошнит?
- Уже два дня ничего такого, - и, откинув одеяло, залезла на мужчину сверху, касаясь его живота горячими створками.
Тукаев растерялся, впервые не зная, как себя вести. С беременной секса у него точно не было, и он готов воздерживаться и дальше, столько, сколько понадобится. Но Есения придерживалась иного мнения и, не отрывая взгляда от лица Архипа, стала елозить по нему взад-вперед.
- Ласка, ты что делаешь?
- Молчи, Хип, и дай тебя трахнуть, - сползла ниже и, обхватив ствол ладонью, направила вглубь лона.
- Как я соскучилась по тебе и по нему, - насаживаясь, шептала признания. – Такой твердый, горячий и весь мой… Ну же, Архип, пусть он запульсирует во мне, - и приняв до конца выгнулась, а потом спешно задвигалась, вызывая ответную реакцию в мужчине.
- Тебе точно можно сексом заниматься? - пытался протестовать Архип, придерживая за бедра наездницу.
- Не бойся…, просто полюби меня, - и склонилась для поцелуя.
Тукаев сдался, не в силах бороться с женским естеством, напором и своим желанием. Как же он по ней скучал! Целовал жадно и нежно одновременно, приноравливаясь к ее движениям и отвечая в такт, гладил спину, ягодицы, ласкал соски.
Соитие длилось недолго. Изголодавшиеся тела быстро пришли к разрядке, одновременно извергаясь соками. Есения упала мужчине на грудь и прикрыла глаза.
- Так хорошо…
- Ты - развратница, знаешь?
- Сам виноват. Испортил девочку.
- Ага, девочку, что станет дважды матерью. Но ты права и сегодня ты показала меня со стороны, - поцеловал в висок. – Я часто принуждал тебя.
- Не кори себя, мне нравилось. Просто я признаться даже себе не могла.
Их воркование прервал девичий голос и топот ног по коридору.
- Так, быстро слезай с меня, Вера проснулась, - дернулся Архип, спешно снимая с себя Есению.
Едва Есения перекатилась на свою сторону и прикрыла наготу, ворвалась в комнату ее дочь и провосгласила:
- Вы что еще спите? – подошла к кровати. – Сегодня же праздник весны!
- Нет, проснулись уже, - промямлил Тукаев. – Сейчас встанем.
- Вера, иди умывайся и включи чайник, так мы быстрее позавтракаем, - заметила мама.
Девочка обрадованно умчалась на кухню, напевая песенку.
- Не стыдно тебе, а,
