попала из-за меня в больницу, что сейчас, когда благодаря моему тестю ты теряешь квартиру.
— Тогда мы справлялись с ним, потому что были вместе. И сейчас бы выдержали все. Выбор есть всегда. Сдаться или послать всех к чертовой бабушке. Подумать о себе. Что ты хочешь не для нас, а для себя?
— Что я хочу? — руки на моей талии сжимаются.
— Да.
— Этого, — впивается в губы, жадно сминает их. Я отвечаю, прижимаясь ближе и зарываясь пальцами в густые волосы. Чувствую вкус победы на губах.
— Значит послать всех к черту? — взгляд веселый, полный задорных бесенят. Живой, ни тот мертвецкий, что пару минут назад.
— Именно, — он цепляет бретельку топа и тянет вниз, с жадностью пожирая меня. — И ты ни о чем не пожалеешь и не упрекаешь меня?
— Никогда, — снимаю с него футболку и с восторгом поглаживая горячую кожу.
— Последуешь за мной как декабристка на конец света?
— Да.
Он отвлекается на звонок.
— Милана, — с ухмылкой объясняет мне, продолжая раздевать. — Что ты хотела? Я сейчас очень занят, — кусает меня за ухо. Щекотно. Я не могу сдержать смешок. Она наверняка это слышит. — Ты говоришь два часа прошло? Какая жалость, — говорит с притворной жалостью. — Нет, Милана. Я не пойду на твои условия. Завтра я перееду с семьей в мой загородный дом. Как с какой семьей? С дочерью и Юлей, — я удивленно открываю рот. Мне сейчас не послышалось?
На том конце раздается визг, что даже мне слышно. Женя убирает трубку от уха и морщится.
— Твоими стараниями у Юли нет больше квартиры. Поэтому они будут жить у меня. Где ты будешь жить? Если честно, мне плевать. Главное не смей появляться в доме, — он сбрасывает вызов, целует толкая к кровати.
— Погоди, — останавливаю его. — Ты это серьезно? Мы переезжаем к тебе?
— Если ты не против.
— А как же садик и кружок?
— Переведем в местный. Кружок тоже не проблема. Пусть Настя выбирает любой. Тебя же больше ничего здесь не держит?
— Ничего.
Работы нет, квартиры тоже. С Ниной снова в ссоре. Есть подруги. Но проблему с расстоянием мы как-нибудь решим
Возвращаюсь к поцелуям, увлекая его на кровать.
Глава 17
Настя с открытым ртом наблюдает за жизнью за окном машины. И вообще воспринимает наш переезд с энтузиазмом.
— Круто! Пап, — она подается вперед настолько, насколько позволяет ремень безопасности. — Мы правда будем жить с тобой? В столице?
— Правда, — дочка блаженно улыбается.
— Девчонки в садике позеленели от зависти, когда я им сказала, что буду жить с тобой. Никто не верил мне, что я твоя дочка. Что у меня вообще есть папа. А дом большой?
— Обычный, — Женя непринужденно пожимает плечами.
Соврал конечно. Мы останавливаемся возле кованых черных ворот, а за ними возвышается двухэтажный белоснежный дом. Одним словом: дворец. С белоснежными колоннами, коротко подстриженным газоном, декоративными деревьями.
— Обычный говоришь? — я съежилась в кресле.
— Обычный. Ты соседские видела? Они еще больше.
— Да, только тут фонтан и парк больше и роскошнее, чем у нас в городе.
— Отлично. Насте будет где погулять.
Дочка же визжит от радости, подпрыгивает и хлопает в ладоши. Женя нетерпеливо сигналит.
— Заснули они все что ли?
— Кто?
— Охранники.
Набирает номер, недовольно постукивая по рулю.
— Валера, какого черта я полчаса стою перед воротами? Что? Как это она вас рассчитала? Ясно, — желваки на лице напрягаются.
— Что случилось? — он устало откидывается на спинку сиденья.
— Милана. Уволила весь персонал. Хотя им за полгода вперед было заплачено. Всех! Повара, уборщиц, охранников.
— Ну ничего. Зачем нам посторонние люди?
Он выходит из машины, открывает ворота и заезжает внутрь.
— Смелее, Юля, — помогает выйти из машины. — Это теперь твой дом. Что не так?
— Когда ты говорил про загородный дом, я думала он похож на дом Светы. А тут!
— Ты привыкнешь.
Женя проводит нам экспресс экскурсию. Разрешает Насте выбрать самой комнату. Пока дочка расставляет своих кукол и разбирает вещи, ведет в спальню. Мой взгляд останавливается на огромной кровати, накрытой белой тканью.
— Не хочешь попробовать? Она очень мягкая, — Женя обнимает, подталкивая вперед к кровати, которая мне кажется притаившимся в пучине вод аллигатором. И впервые я не отзываюсь на его ласки.
— Подожди, я не могу так. — отскакиваю от него.
— Почему?
— Ты и Милана… — нет сил продолжить. Не хватает дыхания, как будто кто-то дал под дых. Так ярко я представляю их на супружеском ложе.
— Она не любила эту комнату. Как и дом. Предпочитая ему квартиру в центре. Поэтому я и решил привезти вас сюда.
* * *
Достаю из печи пирог, по кухне разносится запах черники. Пританцовываю под живой аккомпанемент, подпеваю новой песне. Женя и его команда репетируют в комнате, отведенной под студию. Жизнь налаживается. Настю устроили в местный садик. Женя решил выступать под своим именем. И уже дал концерт. Фанатам все равно, что он сейчас Костров. Новый репертуар они встретили тепло. Был аншлаг. А мы с дочерью сидели в первых рядах, хлопали громче всех и жутко гордились им.
Я привыкла к роскошеству и от всей души полюбила новый дом. Трудно устоять, когда твое утро начинается с заплыва в бассейне. А кухня составила бы честь самому лучшему ресторану. Я стала очень часто и много готовить, экспериментировала с новыми рецептами. Сервирую стол, для четверых и уже хочу позвать артистов, когда слышу за спиной женский голос.
— Как мило! — Милана садится с грацией королевы и запускает в пирог палец и облизывает. Нахалка! Испортила мне пирог.
— Что ты здесь делаешь? — снимаю фартук, не знаю куда деть руки.
На ней обтягивающее платье с глубоким декольте, в ушах блестят бриллианты, а я в домашнем, и явно ей проигрываю.
— Что Я здесь делаю? Да что хочу! Ты не знала? Это все еще дом моего мужа. А вот что здесь делаешь ты? Я здесь хозяйка! А ты всего лишь любовница-кухарка, — бьет словами. — Довольно бездарная. Звонок в полицию и тебя с твоим отпрыском выкинут на улицу. Потому что ты здесь никто!
— Как ты посмела сюда заявиться? — мы обе оборачиваемся на голос Жени.
— О! Муженек!
— Эту оплошность мы исправим уже завтра.
— И предатели с тобой! — смотрит на Флая и Джема.
Женя проходит ко мне и целует в губы.
— Все нормально?
— Да, — мне становится легче, когда он рядом.
— Ммм, как все аппетитно выглядит. Сейчас только мусор вынесу и поедим. Голодный до чертиков.
Он берет Милану за локоть и тащит к выходу.
— Что ты себе позволяешь, Костров! Я имею
