Книга Чуж чуженин - Ксения Скворцова

Сама не зная зачем, Мстиша подняла топор.

— Нелюб? — позвала девушка. — Нелюб! — крикнула она в затаившуюся черноту, крепче сцепляя пальцы на рукояти и беспомощно оглядываясь по сторонам, но ответа не последовало. — Нелюб, — прошептала Мстислава, дрожащими руками сводя края распахнувшегося плаща и с отчётливой ясностью понимая неотвратимость случившейся беды.

‿︵‿︵‿︵‿︵‿︵‿︵

Мстиша сидела, прижавшись спиной к тёплому боку печи и невидящим взором смотрела в одну точку перед собой, бездумно теребя размохрившийся подол. Поплатившись заножёнными пальцами, она занесла в дом все поленья, что успел наколоть Нелюб, и теперь была спокойна хотя бы в одном — на ночь дров хватит.

Мстислава заперла дверь на засов и держала топор при себе. Её до сих пор колотил озноб.

Поначалу княжна напряжённо прислушивалась к каждому звуку, но ничего не менялось: снаружи лишь угрюмо завывал ветер да где-то далеко побрёхивали собаки. Сколько она ни звала, сколько ни искала — Нелюб как сквозь землю провалился.

Его не мог взять леший. Лес для помытчика был родным домом, и Мстислава не верила, что он стал бы причинять ему зло. Если на Нелюба напали разбойники, то почему не тронули её? У них нечего было брать, да и Нелюб бы не сдался без боя. Мог ли он уйти сам? По своей воле? Нет. Нелюб бы не бросил Мстишу. Никогда. Даже после всего произошедшего между ними.

Что, если Нелюбу нужна была помощь? Что, если пока Мстислава тряслась от страха, запершись в избе, он умирал где-то, брошенный и покинутый? Что, если тот единственный стон был мольбой? И вместо того, чтобы обыскать лес, она трусливо затворила засов и сжалась в дрожащий комок.

Но что маленькая, беззащитная Мстиша могла сделать? Это Нелюб всегда выручал её из беды, не наоборот. И Мстислава снова начинала ходить по мысленному кругу.

В пустом доме было страшно. Девушка чувствовала, как из тёмных углов на неё глазело что-то — мелкое, убогое, но недружелюбное и злорадное. Нечисть, расплодившаяся здесь после ухода домового. Княжна жалась к печи и поддерживала огонь, потому что знала — они боятся. Они не тронут, пока живо чистое пламя.

Нужно было только переждать эту ночь.

Мстиша боялась уснуть, но усталость брала своё, и несколько раз девушка вздрагивала, выныривая из затягивавшей её дремотной пучины. Глаза слипались, а слабеющие пальцы разжимались, выпуская топорище. Утром она пойдёт к старосте, и он поможет ей разыскать Нелюба. Надо только досидеть до утра.

Она вздрогнула, когда услышала жуткий пронзительный крик. Подпрыгнув от неожиданности, Мстислава ударилась головой об печь и принялась лихорадочно озираться. Кажется, она всё-таки уснула. Изба тонула в пепельном сумраке занимавшегося утра, и нынче Мстиша могла разглядеть паутину, висевшую по углам, точно сети в рыбацкой хижине. Но вдруг крик повторился, и сердце едва не вырвалось из груди.

Мстиша вскочила, но онемевшие от долгого сидения ноги подкосились. Она кое-как доковыляла до порога, подгоняемая непрекращающимся визгом. Трясущиеся руки отказывались служить, но девушке удалось отодвинуть засов и, распахнув дверь, она в неверии воззрилась на метавшуюся по двору птицу. С её цевок свисали оборванные опутенки.

— Бердяй! — не сдержала изумлённого крика княжна. — Миленький, как ты здесь очутился!

Но ястребу, кажется, было не до любезностей. Он подлетел к ней и тут же взвился куда-то в лес, снова издав тревожный, душераздирающий крик. Мстиша замерла на пороге, не понимая, что происходит. Бердяй взмыл перед ней, подлетев так близко, что девушка испугалась, прикрыв лицо рукавом. Но птица опять кинулась в сторону леса, продолжая досадливо и гневно кричать.

— Да ты зовёшь меня, — наконец, догадалась Мстислава, и с сердцем, колотящимся у самого горла, ринулась за Бердяем.

Бежать далеко не пришлось, и Мстиша едва не упала, остановившись на полном ходу от сковавшего тело ужаса. Окутанный молочным туманом, он лежал под кустом, грязный и окровавленный. Но это был Нелюб, её Нелюб, и, позабыв о страхе, Мстиша в два прыжка преодолела разделяющее их расстояние и упала на колени подле помытчика.

— Нелюб!

Он лежал на животе, с головой, повёрнутой набок, безвольно раскинув руки и ноги, и Мстислава осторожно коснулась его плеча. Тело зазимца, настолько горячее, что она ощущала жар через промокшую рубашку, прошибали волны мелкой дрожи. Во всяком случае, он был жив.

— Нелюб, — сипло повторила Мстислава, чувствуя, как горло перехватывает от жалости.

Она неловко отняла руку, не зная, как поступить, и вдруг разглядела, что та была в крови. Мир вокруг пошатнулся, и княжне потребовались усилия, чтобы удержать равновесие. Её замутило, а к нёбу подступило кислое жжение. Мстислава старалась не дышать, но запах крови, мокрой земли и гнилых яблок уже ворвался в ноздри.

Дрожащей рукой Мстиша откинула слипшиеся волосы с лица Нелюба. Помытчик простонал и чуть шевельнулся, а потом открыл веки.

Мстислава отшатнулась. Его очи были красные и чужие. Золотые радужки помутнели, и некоторое время взор Нелюба беспорядочно блуждал, пока не остановился на глазах княжны. По его лицу скользнула тень узнавания, и с трудом разлепляя спёкшиеся губы, зазимец прохрипел:

— Уходи.

По спине заструился холодный пот.

— Что стряслось? Где ты… — начала причитать она, но помытчик резко оборвал её:

— Прочь!

Кажется, на этот злой окрик у него ушли последние силы. Нелюб сомкнул веки, и бледно-зеленоватое лицо, на котором особенно отчётливо виднелись кровавые разводы, болезненно исказилось. Он простонал и вдруг судорожно скрючился. Тело помытчика затрясло ещё сильнее, руки лихорадочно заскребли по грязной земле, и Нелюба начало тошнить.

Мстислава отпрянула с такой силой, что не удержалась и упала на мокрые листья. Она хотела, но не могла отвести взгляд, точно прикованная глядя, как изо рта помытчика изрыгалось что-то красное и отвратительное. На миг показалось, что в розовато-белом месиве мелькнул комок то ли перьев, то ли меха, похожий на птичью погадку, но больше Мстиша не могла смотреть. Запахло рвотой и сырым мясом, и едва успев отползти в сторону, княжна согнулась в мучительной корче.

Когда желудок полностью опорожнился, Мстислава, утершись рукавом и собравшись с духом, обернулась на Нелюба.

Он снова лежал неподвижно, и девушка старалась не смотреть на бледно-алую кашу, от которой всё ещё поднимался лёгкий пар. Мстиша хотела встать, но подняться в полный рост не хватило сил, и сгорбившись, девушка добрела до зазимца. Она опустилась возле него на колени и замерла. Ей было стыдно за свою слабость после всего, что Нелюб сделал для неё. После всего, что они вместе пережили.