китайцами в течение десяти лет. Первоначально эти станции были необходимы для проведения телеметрических испытаний ракетных установок — чтобы гарантировать соблюдение соглашений о контроле над вооружениями ОСВ-2 с сопроводительной документацией, — а также при пусках ракет и даже ядерных испытаниях у Аральского моря. Впоследствии функция SIGINT была распространена на другие миссии в области коммуникационной разведки и электронные системы SIGINT (COMINT и ELINT).
Техники из Западной Германии из BND, федеральной секретной службы Гельмута Коля, начали принимать участие в этих операциях после переговоров, которые начались сразу после назначения первого резидента BND в Пекине, Рейнхарта Дитриха, в 1982 году. После событий на площади Тяньаньмэнь в июне 1989 года, в знак протеста против резни студентов и в рамках скрытого эмбарго, американцы решили отказаться от управления станциями в самом Китае, открыв вместо этого станцию во Внешней Монголии, что было более политкорректно.
Западные немцы были одни в так называемой операции ПАМИР, а БНД даже расширяла свое присутствие. Более того, обучение тайваньских инженеров, за которое он отвечал в рамках разделения труда между союзниками, было отменено. С этого момента технические специалисты из НОАК2 и НОАК3 приезжали в Мюнхен для прохождения обучения как в школе связи BND, так и на близлежащей станции прослушивания Сёкинг, совместно с западногерманской армией. В то время БНД поддерживала отношения только с управлениями генерального штаба НОАК. Это произошло потому, что глава НОА2 генерал Сюн Гуанкай обладал особыми знаниями в делах Германии, поскольку ранее был атташе посольства в Западной Германии со своей женой Шоу Жуйли, которая была научным атташе. После резни на площади Тяньаньмэнь около пятидесяти китайских исследователей прибыли в Западную Германию для прохождения технической подготовки. Проблема заключалась в том, что некоторые из этих агентов использовали свободное время для расширения своих сетей по всей стране, связываясь с государственными отделениями западногерманской контрразведки (Bundesverfaßungsschutz) для получения информации о китайских беженцах-диссидентах.
Операция «ПАМИР», базирующаяся в горах Синьцзяна, иногда претерпевала положительные акробатические искажения. Были разовые миссии, во время которых китайские истребители совершали тайные вторжения в советское воздушное пространство, чтобы проверить реакцию своей жертвы; это позволяло техникам БНД со станций ПАМИР записывать и анализировать «вражеские» коммуникации. Это были тем более интересные учения, потому что, поскольку они проводились из Европы, они не вызвали реакции со стороны Красной Армии. Погрязнув в войне в Афганистане, просто отправлял шпионские миссии на станции за пределами китайской границы. Для этого ему пришлось обратиться за помощью к службе государственной безопасности Афганистана, WAD, основанной просоветским президентом Мохаммедом Наджибуллой, у которой было около 70 000 агентов.
«Доктор Наджибулла поручил WAD организовать разведывательные операции и операции по проникновению на станцию BND в горах. Я взял интервью у бывшего капитана WAD, работающего в Таджикистане, — объяснил Эрих Шмидт-Энбум, историк BND, когда мы встретились в его исследовательском центре недалеко от Мюнхена. — Он сказал мне, что некоторым агентам удалось рыться в мусорных баках станции, которые были небрежно оставлены снаружи, прежде чем их содержимое было уничтожено, и пришел к выводу, что немцы не довольствовались своей работой против Советского Союза и Афганистана, а также шпионили на китайских телекоммуникациях».
Ослепленные своей ненавистью к советской системе, западные державы сотрудничали с китайцами в других частях мира за пределами российских границ — например, в Анголе против просоветских партизан и в Камбодже, доставляя оружие побежденным красным кхмерам.
PLA3 экспортирует свои прослушки
НОАК в равной степени смогла экспортировать свои системы подслушивания в области политического влияния, где КНР имела союзы с другими авторитарными режимами. Как мы видели, в их посольстве в Белграде был аппарат, разрушенный американцами через НАТО в 1999 году. Точно так же в 2003 году, во время американского вторжения в Ирак, у китайцев были системы SIGINT в Багдаде, которые оставались на месте до поражения Саддама Хусейна. Это объясняет, почему китайское посольство в Багдаде было таинственным образом разграблено после падения города в апреле того же года, когда дипломатический персонал бежал в Иорданию, а воры забрали электронное оборудование и компьютеры.
На собственных границах КНР китайцы больше всего соответствовали режимам Лаоса и Мьянмы. Станция SIGINT в Хоп-Хау, Лаос, используемая с 1960-х годов, была модернизирована и расширена в 1995 году. Точно так же в начале 1990-х китайские техники построили станцию SIGINT на острове Гранде-Коко, в 50 км к северу от Андаманских островов Индии. Это позволило им наблюдать за Малаккским проливом, через который проходят тысячи кораблей, а также за испытаниями индийских ракет в Бенгальском заливе. Вскоре после этого китайцы установили полдюжины прибрежных станций в Мьянме.
Но они не только установили антенны, чтобы шпионить за крупными региональными державами и их соседями. В 1997 году они предоставили диктатуре Мьянмы, лидер которой, генерал Кхин Ньюнт, также был главой секретных служб, машины с оборудованием SIGINT, что позволило Кхину перехватывать сообщения партизанских движений меньшинств, борющихся с военной хунтой, таких как Соединенные Штаты.
Поддельные океанографические корабли
В начале 1980-х годов в рамках «Четырех модернизаций» Дэн Сяопин хотел возродить «морской дух» Древнего Китая, что неудивительно для человека хакка, увлеченного путешествиями и торговлей. Когда в 1979 году он назначил Е Фэя политическим и военным руководителем военно-морского флота, все задавались вопросом, почему он доверяет эту должность кому-то, кто не был опытным моряком. Е Фэй, возможно, участвовал в войне против Японии вместе с Дэном, но его предыдущая должность была министром связи.
Фактически одно объясняет другое. Дэн особенно интересовался модернизацией и развитием в области связи. Китайцы построили суда для сбора информации, которые сообщали либо в отделения НОАК прибрежных военных районов НОАК, либо в центральную военно-морскую разведку (Хайцзюнь Цинбаоджу). Об этой большой сети прослушивания морских судов также сообщалось в Департамент науки и технологий министерства обороны, которым в течение нескольких лет руководил Ван Дунъе, а затем генерал Не Ли, специалист по спутниковой и океанографической разведке, который также был заместителем главы COSTIND. Генерал Не была фишкой старого блока: она была дочерью Не Жунчжэня, старого друга Чжоу Эньлая и Дэн Сяопина и давнего научного покровителя программы развития обороны.
Программа позволила вооружить флотилию из десятка шпионских кораблей, разработанных по российскому образцу, и распределить ее по всему Азиатскому региону. Их часто представляют как океанографические суда, принадлежащие Пекинской академии наук, и они действительно могут проводить топографические исследования (теоретически) совершенно мирного характера. Так было, например, со шпионскими кораблями Yuanwang 1 и Yuanwang 2, построенными в Шанхае, которые были впервые обнаружены в 1980 году в Тихом океане, где они отслеживали и анализировали
