в сторону храмовых построек.
Некоторое время райканы смотрят им в спину.
— Глупо, — вздыхает шэхар. — Они не понимают, на что способна королева.
— Поэтому я останусь. Буду неподалёку, пригляжу за мальцом из тени.
— Хранители могут тебя почувствовать.
— Я буду осторожен. Безопасность Гиртана важнее.
Талгас опускает ладонь на плечо Дэйше.
— Нам пора.
— Да, — кивает шэхар.
Тёмные поднимаются по лестнице в молчании, лишь слышен стук каблуков сапог о ступеньки. Талгас размышляет о лжи, которую он вынужден был сказать мальчику. Он не оставит Райсэна одного, иначе не сможет потом смотреть в глаза Аштариен. Но и сближаться с пацаном нельзя, иначе тот привяжется к райкану, что сделает ребёнка уязвимым и зависмым. Нет, пусть учится самостоятельности, тем более что Тьма всегда постигается по наитию — так обучаются все райканы и кадиры. Пусть у Райсэна сейчас и запечатана тёмная ваирагия, но это только к лучшему — светлой наставнице будет легче раскрыть дар своего ученика.
Теперь ещё и Рэнрай… мальчишке пока не следует знать, что он под защитой божественного оружия — чтоб не расслаблялся; во всём надеяться на подобное покровительство не следует, ибо в некоторых случаях для мальчика лучше будет спастись бегством, чем вступать в заведомо проигрышный поединок. Тем более что ему рано брать в руки Косу Тьмы, Райсэну пока не хватает силёнок для этого. У владения божественным артефактом есть своя цена — Рэнрай, даруя разрушительную мощь, постепенно поглощает силы своего обладателя и может убить, если тот окажется слишком слаб. Пусть мальчик сначала подрастёт, окрепнет, а дальше видно будет.
Лестница осталась позади, двое тёмных пожали друг другу руки.
— Не торопись доверять нашим собратьям, Дэйше, — Талгас тяжело вздыхает. — Где есть один порченый, может быть и второй.
— Да уж… не ожидал. Одор казался обычным шэхаром.
— Некоторых враг заставит пойти на предательство. Даррат найдёт способ, а других может использовать втёмную.
— Как меня… — шэхар до боли стискивает пальцы в кулаки.
— Да. Поэтому будь внимателен и осторожен.
Дэйше кивает.
— Да пребудет с нами тень Матери, брат.
— Да пребудет, — отвечает Талгас на прощание.
Часть III. Пробуждение ваирагии. Глава 22
Чёрный серп луны сияет первозданной Тьмой, белое лучистое солнце окутывает всё ослепляющим светом. Луна и солнце сливаются друг с другом, порождая безумную пляску света и теней, то скручивающихся в спирали, то превращаясь в пронзающие пространство копья.
Зирани тянется рукой к вспыхивающим и гаснущим вдали луне и солнцу. Бредёт к ним, словно сквозь нескончаемый поток чёрного ветра, треплющий её одежды и огненно-рыжие локоны. Девочка щурится, прикрывает слезящиеся глаза рукавом от яростных порывов.
«Я должна пробиться! — проносится в спутанных мыслях. — Но зачем? Куда я иду? Где я? Не важно. Я должна пробиться! Должна! Пробиться!»
Чем дальше Зирани продвигается, тем сильнее сопротивление ветра, но, несмотря на все усилия, луна и солнце остаются всё так же недосягаемы.
«Тьма и Свет — твоя судьба, — слышит в голове девочка бархатистый женский голос. — Твой путь. Иди к ним».
Зирани просыпается посреди ночи в своей койке, вдруг открыв глаза. Она лежит, не шелохнувшись, но до сих пор чувствует в теле отголоски напряжения, которое осталось где-то во сне.
— Тьма и Свет, — еле слышно шепчет девочка в пустоту, — судьба и путь. Тогда… почему луна и солнце, а не два солнца?
Она поворачивается сначала на один бок, потом спустя некоторое время на другой, пытаясь заснуть, но сон больше не идёт. Какое-то беспокойное чувство в груди мешает заснуть. Чувство, словно её кто-то или что-то зовёт.
«Рассказать наставникам? — подумалось ей сперва; Зирани мотнула головой, отогнав сомнительную идею. — Нет. Я буду выглядеть глупо…»
Непонятный зов усилился, заставив девочку подняться с койки. О сне теперь и речи быть не может.
Она осторожно, стараясь не шуметь, одевается и обувается. Теперь надо тихо, так чтобы никто не заметил, выбраться наружу.
Когда девочка обошла озеро и вошла в лес, её заметили двое хранителей, охраняющих территорию храма. Раньше не было нужды в ночной страже — в эти глухие места никто не ходит, да и пробраться сюда — та ещё задача. Однако после появления райканов настоятелю Гирарду пришлось вносить перемены в распорядок младших подчинённых. В дозоры стали выходить самые молодые хранители.
Устроившиеся среди деревьев стражи лишь проводили взглядом девочку, прошедшую под наблюдательным постом. Будь это кто-то из старшегодок, нарушителя распорядка обязательно остановили да наказали бы дополнительными физическими тренировками, чтоб не повадно было гулять в ночное время, когда ученики должны спать. Но ученица из новеньких, насчёт которых настоятель распорядился особо: следить, оберегать и не мешать.
Как только девочка скрылась в чаще, один из хранителей отправился вслед за ней, чтобы уберечь и помочь, если произойдёт что-то непредвиденное. Второй же кинулся в сторону к храмовым постройкам, предупредить настоятеля о случившемся. На берегу озера он подаст знак — сигнальный магический огонь, но всё равно потребуется время, чтобы глава храма прибыл на место. Надо спешить.
* * *
Ну почему? Почему я снова маленький и беспомощный?!
Лежу на дне округлой каменной чаши и тяну пухлые ручонки вверх — к острию зависшего надо мной чёрного меча. Райканша, держащая в руках двуручник, пристально смотрит на меня чёрными глазами, в которых блестят кровавые отсветы.
— Умри! — еле слышно говорит тёмная, и меч устремляется к моей груди…
— Неее-ет! — просыпаюсь с диким криком и замираю от удивления, боясь даже дышать.
В моей руке короткая коса, её матово-чёрное лезвие тянется справа налево за шеей Зирани. Девочка смотрит на меня, в её взгляде ужас, её тёплая ладонь лежит у меня на груди в области сердца — там, куда устремился меч райканши из моего сна.
Я, будто заворожённый, вглядываюсь в её серые из-за моего ночного зрения глаза, расширенные от удивления и страха.
— Зи… — выдыхаю я, чувствую, как на лицо закапали вязкие горячие капли. Кровь! Тьма!
— Гир… та… — с хрипом произносит она и заваливается на меня, словно разом лишилась сил.
— Зирани! — не смея отпускать оружие, я отдёрнул его в сторону и схватился свободной рукой за шею девочки, ощущая под ладонью кровь и с ужасом понимая, что совершил самую хреновую вещь на свете, какую только мог совершить! — Нет! Нет! Неее-ет! Сээээ-эн!
Из руки полился свет, но мне этого было мало. Вопреки предупреждениям наставников я разом выпускаю силу, отчего наши тела окутывает сияние — столь яркое, что заполняет собой всю хижину, не оставляя теням ни единого шанса.
В следующий миг дверь в наш
