опять не понимаю как жить дальше. А еще не понимаю как вести себя. Рассказать матери Глеба о нас или продолжить молчать? Что она вообще знает о его прошлом? Может в курсе, почему он бросил меня ничего не объяснив? Нет. Насколько я успела понять, она лишь знает о девушке, что была у сына и с которой они расстались. Потом авария по вине парня и все, инвалидность.
Но почему она настояла на моей кандидатуре, как дизайнера. Да. Она сказала, что нашла мое фото в компьютере сына. Вернее в его истории просмотра, я так поняла. Значит Глеб искал информация обо мне. Хорошо, что частная жизнь в иностранных государствах более надежно защищена, нежели у нас.
Значит Ангелина подумала, что я нравлюсь Глебу и решила нас познакомить. Ну да. Отчаявшаяся мать, что поделать. Я знаю одну такую, что довела дочь до того, что она подговорила соседа сыграть ее жениха, да еще и на свадьбе сестры. Но потом у них все же чувство появилось. Вернее было чувство, но один его боялся, другой не понимал. Сейчас не о них.
В общем она придумала ремонт, заявила Куликову, что хочет меня в качестве работника и поставила Глеба перед фактом. Жизнь! Что не говори, а куда она повернет порой не предполагаешь. Я же поняла, что все еще люблю его, но я зла. Он же ненавидит меня. Хотя видела всплески других эмоций в его глазах. Но все уже позади. Ничего не вернуть!
— Мам, привет! — набрала я номер родного человека.
— Как дела родная? — спросила родительница.
Мне хотелось рассказать ей обо всем. Поделиться. Выплеснуть душу. Но зная ее, это может обернуться разборками с Глебом. Даже не сомневаюсь, что она найдет его и призовет к ответственности. Я этого не хочу. Не любит и не надо. Навязывать свою любовь я не собираюсь. Лучше одной, чем с тем, кому ты безразлична.
— Все супер! — постаралась придать голосу радостные нотки. — Получила заказ. Проект одобрили и скоро начнем. Так что мне придется немного пожить здесь.
— Ну ничего не поделаешь, надо так надо. Ты же помнишь, что через неделю мы с папой летим в Германию? — печально поинтересовалась она.
Как я могу забыть об этом. Операция отца. Да я очень волнуюсь за него и стараюсь думать о благополучном исходе. Но все бывает. Нет. Нужно быть оптимистом.
— Помню мамочка! Не волнуйся, все будет замечательно! — подбодрила я родительницу.
— Ну хорошо! Приедешь поговорим! — вздохнула мать и сбросила вызов.
Я устало пялилась на померкший экран смартфона. Мне нужно поговорить хоть с кем то, иначе я взорвусь. Слишком тяжело переживать все это в себе. В голове столько мыслей, что они набили черепную коробку и уже давят распирая ее изнутри. Головная боль адская, даже слезы выдавило. Хотя чего уж лукавить, слезы не от боли.
Мне просто жаль себя. Всего что произошло со мной не было бы не верь я в сказки. Придумала себе вечную любовь и вляпалась. Первый раз думала, что любовь с первого взгляда, да и с Глебом собственно тоже. Вот и последствия этого. А есть ли эта любовь? Нет. Она конечно же есть. В смысле, к родным, к друзьям. А то что между мужчиной и женщиной, наверное просто химическая реакция. И как и любая из них, она проходит. Так и со мной произошло. У Глеба быстро все вспыхнуло и быстро же и погасло, я же выпала в осадок после бурления. Вот такой печальный химический опыт. Но жизнь продолжается.
Экран мигнул входящим на почту письмом. Наверное Алексис пишет, что эскизы одобрил. Помедлив открыла почту. Адрес не грека. Почта от Бутузова. Опять гневное письмецо? В глаза вообще говорить не может ничего? Да и ладно. Может ну его? Удалить и забыть — как подсказка судьбы песня из колонок в такси. А вдруг это по проекту? Нет. Посмотрю. Удалить никогда не поздно.
«Алис, проект и вправду отличный! Оба проекта понравились. Буду ждать конечного результата. Приезжай!» — прочла я.
Почему мне кажется, что я видела в его словах скрытый текст. Такое чувство, что он хотел сказать немного не то. Может это просто моя фантазия, но мне видеться не просто одобрение проекта напарником, а нечто более личное. Мечтать ведь не вредно. Вот и я немного помечтаю о том, что Глеб написал, что я молодец и он гордиться мной. Что ждет и скучает. Что считает минуты до моего приезда к нему.
Поездом вернулась домой и к родителям. Соскучилась страшно. Позвонила мадам Гусаровой и в гости обещала приехать. Расскажу ей. Вот если бы Дари была здесь! Она знает мою историю и поддержала, когда нужно было. Но в связи со сложной эпид обстановкой, прилететь они смогут не скоро. А телефон, это другое.
— Алис! Я так рада. — обнимает меня кругленькая подруга.
— Как дела? — интересуюсь я, усаживаясь за стол.
— Уже тяжело, очень. Ноги отекают и спина болит. А доктор сказал больше двигаться! — сетует беременная подруга.
— Он прав. Потерпи, скоро все закончиться! — ободряю ее как могу я.
— Ладно. Ты лучше расскажи как в Питер съездила! — переключается Олеся.
— Плохо! — выдыхаю я.
— Что так. Не ужели отказали? — интересуется подруга.
— Хуже. Бутузова встретила! — выдаю я и горько усмехаюсь видя круглые глаза Олеськи.
— Ну и ты надеюсь показала этому гаду, где раки зимуют? — бесится сверкая глазами собеседница.
— Нет. Повздорили немного, это да. Но Лесь. Его жизнь и без меня наказала. — вздыхаю вспоминая это страшное открытие.
— Это как? Страшный? Бомж? — выдает морщась жена Никиты.
— Нет. Все так же красив и успешен. Но, Лесь, он инвалид, понимаешь. И я себя виноватой в какой то степени чувствую. Он не ходит. Прикован к коляске, а я… — смахиваю слезу.
— Прекрати! При чем ты? Он поиграл и бросил. Ты после него долго в себя приходила. Думаю и уехала из за него. Теперь вот вернулась вроде, не одна опять же. И он всплыл. Да уж. — удивляется своему монологу Леся.
— Так то оно так. Но я кляла его. Мечтала, что жизнь его накажет. И похоже так и произошло. Я на кляла. — шепчу я.
— Нет. Забудь об этих мыслях. А вот что сейчас встретила более чем странно. И похоже ты все еще любишь его.
— Да. Не забыла. Не смогла. Да и напоминание каждый день перед глазами.
— Подожди, значит…
— Да, Лесь, так и есть. — качаю головой.
— А Глеб? Он как себя повел, когда увидел тебя? — интересуется она.
— Он меня ненавидит, словно
