другие.
— Что? — я за чаем не сразу поняла, что он спросил.
— Зачем с ней разговаривать? Ты ей денег должна, так я отдам. Сколько нужно?
— Ну причем тут деньги, Андрей. Вика мне близкий человек.
— Близкие не обманывают.
— Не правда. Близкие чаще всего и обманывают, чтобы не сделать больно или сберечь собственные чувства. Ты сам то уже забыл, как обманывал меня. Хотя ты же меня за человека не считал, какая разница верно?
От воспоминаний на глазах снова слезы. Да что ж такое. При мысли, что у нас снова могли бы остаться те отношения, становится больно. Больно, что если бы не Вика, я бы даже женатого его приняла. Кошмар…
— Алиш, — Андрей сзади, поворачивает меня к себе, в руки лицо берет. — Я был идиотом, у меня действительно было понимание, как жить. Я варился в своей темноте, привык двигаться в ней, жить. Но потом появилась ты. Я испугался. Потому что ты как свет, и мне бы пришлось жить совсем в другом мире. Научиться любить, а не просто выживать. Я не готов был. А потом… Блин, ну ты же поняла.
— Свет пропал, и ты больше не захотел жить во тьме.
— Моя ты умница. А сын. Я говорил, что офигеть как рад, что ты его родила. И даже рад, что ты меня обманула.
Обнимаю его за шею, целую губы, скрытые в густой щетине. Она привычно щекочет меня, и я улыбаюсь.
— Вот видишь. Я простила тебя, ты простил меня. Осталось для успокоения простить Вику.
— Сначала я выясню, какого хрена она скрывала от тебя важные факты.
— А почему ты меня от себя не отпускал? Помнишь?
— Не хотел потерять, что тут не ясного.
— Ну вот и она не хотела. Я ее понимаю и заранее прощаю. Сядь и попей чай, пожалуйста, а я попытаюсь до нее дозвониться, ладно?
Он хмурит густые брови, но кивает. Садится пить чай и есть мясной пирог, пока я снова и снова набираю Вику.
— Марья. А дай свой телефон, — зову я ее из гостиной. Она тут же появляется. Замечаю, что смотрит на Андрея с подозрением.
— Что?
— Что? Звони Вике.
Почему ты так смотришь? Ты сама говорила, что сын не должен без отца, что я не должна быть как Вика.
— Я в Москву с тобой не вернусь и точка. С Викой останусь.
— Стой, — я даже телефон убираю. — Какая Москва? У меня только здесь магазин открывается, клиенток столько постоянных.
— А ты посмотри на него, — оборачиваюсь, смотря как Андрей брезгливо озирается на обои в цветочке, которые мы клеили все вместе. — Думаешь, этот хозяин жизнь будет жить в Новосибирске?
У меня даже руки опускаются. До меня доходит, что как бы хорошо не было сейчас, у нас есть нерешенная проблема, и собственно Вика тоже об этом переживает. Что я уеду, оставлю ее одну.
Ту, что подала руку помощи и была со мной в самые радостные и тяжелые моменты жизни. Дурочка.
Отдаю. Телефон Марье. Вика, если сказала, что появится с утра, значит появится.
Подхожу к Андрею, целую в щеку и на коленки сажусь.
— Как тебе пирог?
— Вкусный. Нам обязательно здесь ночевать? Давай Алешку заберем и поедем в гостиницу.
Мне даже обидно стало.
— А почему тебе здесь не нравится? Это моя квартира.
— Твоя? Вика эта подарила?
— Нет же. Я ее в ипотеку взяла. Мне как матери одиночке дали хорошую скидку.
— Она все равно тебе не нужна. В Москве у меня двухуровневая квартира.
— В которой ты жил с женой, а потом таскал туда баб?
Андрей даже чаем давится.
— А какая разница?
— Никакой, — до слез обидно. — Знаешь, тебе сейчас лучше уйти. Тут тебе неудобно, а я забирать сына сейчас никуда не буду.
— Алин, чего ты надулась то? Я что такого сказал то? Не нравится та, купим другую.
— Может ты перестанешь все измерять деньгами, Андрей! — срываюсь на крик. — Есть вещи важнее!
— Ты сейчас что хочешь сказать, что тебе жить с бабой-мужененавистницей, в этой халупе и шить свои платьишки важнее, чем я?
Я не выдерживаю. Бью наотмашь. Чувствую, как ладонь простреливает болью.
— Она не баба, а я шью не платьишки. Если ты думаешь, что я осталась той послушной девочкой, которая пускает слюни только при взгляде на тебя, то ты ошибаешься. Если тебе нужна именно та девушка, то ты ее здесь не найдешь. Уходи.
— Леша..
— Никуда он от тебя не денется. С утра приходи в восемь, отведешь его в садик.
Андрей что — то еще сказать хочет, но все — таки уходит, а я падаю на стул и еще долго прокручиваю наш разговор. Нет, на самом деле я пускаю на него слюни. Я люблю его. Но он хочет, чтобы я стала послушной наседкой, снова вернуть то время. Когда я ждала его в любое время дня, только чтобы ублажить. Больше такого не будет. Более того, в Москву я не хочу. Этот город мне стал по-настоящему родным, да и Вика никуда не уедет. Тем более туда, где ее ждет болезненное прошлое.
Глава 40
Андрей
Я чет нихера не понимаю. Ей что нравится в этой дыре? В халупе, что она взяла за баснословную сумму, с подругой, которая берет на себя смелость решать, как ей жить?
Меня прям выносит с этого. Да как так?
Ночью еле сплю, а весь следующий день выношу мозг своим сотрудникам в Москве, которые очень не вовремя очень тупят. То на тендера не вовремя подаются, то аренду продлить забывают. К вечеру я уже на таком взводе, что когда приезжаю за сыном в садик, готов рвать и метать. И очень удачно, что мне на глаза попадается Вика, которая стоит рядом с Алиной.
Я уже подхожу ближе, смотрю прямо на эту белобрысую сучку, выкидываю сигарету и готов открыть рот, чтобы высказать все, что думаю, но тут она просто разворачивает ко мне Алину и буквально пихает. Алина падает в меня, я естественно обнимаю ее на автомате, вдыхаю знакомый пряный аромат и резко успокаиваюсь, словно мне в лицо водой брызнули.
— Привет, — Алина обнимает меня за шею, целует в щеку. — Не знала, что ты придешь.
— Да чего — то на работе полный завал, хотел сюрприз сделать.
— Ну ладно, Алин. Я пойду, — эта дрянь машет Алине и уходит на территорию садика. За татарчонком своим. А я возвращаю взгляд к своей девочке.
— Ты так напряжен, — она проводит рукой по
