ломать створку. — Это тебе не наша красотка Амира с Инсильвады. Здесь хватает молодцев вроде тебя и Леона.
— Ах, Амира, — глаза Михеля закатились в мечтании. — Какая женщина! Почему мы не взяли ее с собой?
— Не переживай за нее. Такая дама не пропадет нигде.
— Надеюсь, — Михель приподнялся, сбросил с себя пояс, но так, чтобы ножны кортика были под рукой. — Ты где ляжешь?
— Справа, — я прикинул в уме, что надо держать на виду окошко. Пусть Грашар уверяет нас в безопасности, но появился серьезный враг, которому нанесено первое чувствительное поражение. Теперь за Котрилом требуется установить наблюдение, как и он за мной присматривает. Я ведь еще не вычислил его шпионов. Надо, очень надо налаживать связи с горожанами, пусть то будут мещане, бродяги, крестьяне, ремесленники. Не в моих интересах воротить нос от людей, могущих помочь.
А потерю своих слуг Котрил не простит. Это еще не война, но близко к тому. Посмотрим, кто кого одолеет. Рэйджа охраняет лишь дворянский титул и некий старинный феодальный обычай. А еще наглость. Только что он может противопоставить морскому офицеру, да еще прошедшему суровую пиратскую выучку?
Плюнув на пальцы, я затушил ими огонек свечи и завалился на кровать, сняв перед этим сапоги и камзол. Кортик положил рядом, привычно ощутив мелкую дрожь рукояти, как будто через клинок пропустили энергию гравитона. Как всегда, прежде чем уснуть, подумал о магической сути оружия. Только магия ли это? Или некие физические процессы, про которые говорил Ритольф? Почему так реагирует оружие? Может оттого, что руда, из которого выкован кортик, извлечена из тех же штолен, где находили гравитоны?
Успев зафиксировать мысль, я провалился в темноту без сновидений.
Глава 10. Опасные намерения
Эрл Тебриссо всегда тяжело переживал смену погоды. Особенно не любил он переход от штормовых ветров и дождей к солнечным дням. Тело как будто становилось чужим, мысли в голове рассеивались как утренний туман над поверхностью моря, и приходилось прикладывать усилия, чтобы собрать их воедино. Спасался барон доброй «Искарией», запершись в своем кабинете. Благо, в его доме жил Ерис Скульд, самый полезный из всей челяди человек. Поэтому Тебриссо всячески отмечал его усердие по службе: то монетку лишнюю подкинет, то похвалит при всех, то отпустит на пару дней в Скайдру, где проживает его матушка. Но лишь в те дни, когда работоспособность самого губернатора становилась похожей на летящую по ровной поверхности карету. Уж два дня без своего незаменимого помощника он мог продержаться. Увы, запала на большее не хватало. Опять мигрень, опять желчь, отравляющая кровь…
Злые языки шептали, что Скульд с некоторых пор стал позволять себе лишнего, и что от имени губернатора проворачивает свои делишки. Эрл Тебриссо посмеивался, но на всякий случай приказал Адалю Ориньё — своему свитскому из личной охраны — присматривать за секретарем.
В мрачном настроении от тянущих болей в печени губернатор приказал готовить карету для поездки в порт. Есть дела, которые нельзя переложить на чужие плечи, даже на Скульда, будь он неладен. Уже прошло несколько дней после шторма, в порт прибыло очень много торговых кораблей; нужно проверить, не шалят ли таможенники, не берут ли мзду за незаконные торговые маневры, которая оседает в их глубоких кошельках, а заодно пригласить капитана корвета «Ангел» на ужин. Тебриссо находил удовольствие в беседах с морскими офицерами. Жаль, в последнее время они редко появляются в Акаписе, что очень странно, учитывая напряженную ситуацию возле Соляных островов. Туда ушли две эскадры, и благодаря им восточное побережье не видит ни одного сиверийского паруса.
Эрл Тебриссо сел в карету, украшенную родовым гербом, на котором были изображены алый олень на зеленом фоне и охотничий рожок. Разбирающиеся в геральдике люди сразу различали, кто едет в закрытой повозке: потомственный аристократ или дворянин во втором поколении. Яркие цвета — золотой, красный, пурпурный, лиловый — в элементах герба указывали на истинного великородного. Губернатора тут же окружили на конях четверо вооруженных свитских — сыновья благородных нобилей Акаписа. Кучер свистнул, щелкнул кнутом — и карета мягко закачалась на мощеной дороге, минуя Дворянскую улицу, забитую горожанами центральную площадь и выехала на Портовую дорогу, которая вела в гавань.
Мрачно поглядывая из окошка на лазурную синеву расстилающегося внизу моря, эрл Тебриссо раздумывал о письме, пришедшем накануне из Королевской канцелярии. Государь требовал ужесточить собираемость налогов и, если необходимо, на местах ввести новые. Это все из-за «золотого каравана», который едва живой пришел в Суржу, потеряв два галеона. Проклятые пираты имели наглость напасть на Королевский флот и безнаказанно скрыться в лабиринтах архипелага Керми! Получив чувствительный удар по карману, король Аммар рассвирипел. Такую пощечину нельзя прощать, и уже через несколько дней усиленная эскадра адмирала Элгрея вышла в поход. Пока неизвестно, что происходит на Керми, но эрл Тебриссо уверен: вольному братству осталось недолго бороздить моря и грабить честных купцов. Вздернутые на реях разбойники, конечно, слабое утешение из-за потери золота, но справедливости ради давно надо было разобраться с пиратской шайкой, а архипелаг забрать себе.
Доехав до таможни, губернатор все еще в плохом настроении поднялся на крыльцо, мощным пинком распахнул дверь, испугав нижние чины своим появлением и зверским выражением на лице. Ничего не говоря, он напрямую через рабочую комнату и мимо застывших в ужасе работников прошел в кабинет комиссара, так же ловким пинком открыв хлипкую дверь. Помертвевший Ортоссо вскочил на ноги и неловко задел чашку, из которой на стол вылилась коричневая жижица. Остро запахло кофе и корицей.
— Ваша милость! — пролепетал он.
Прежде чем нагнать страху на увальня Алиана, губернатор показал жестом следующим за ним свитским, чтобы не входили, закрыл дверь и заорал на все помещение:
— Ты что, хозяином себя возомнил? Почему я должен тратить свое драгоценное время и ехать за отчетом о новых пошлинах? Совсем от рук отбился! Я не доводил до тебя королевский указ об увеличении налогов? Где реестр товаров, которые подлежат налоговому пересмотру? Все бумаги должны были быть на моем столе еще вчера, а секретарь уверял, что твоего управляющего так и не дождался!
— Ваша милость, я два дня как увеличил аренду складов и лабазов, — пришел в себя комиссар и перестал трястись как желейная масса. — А еще поднял плату за якорь, что вызвало недовольство шкиперов…
— К дьяволу шкиперов! — пристукнул сапогом по полу эрл Тебриссо. — Здесь я хозяин, а ты — моя
