продажу… После этих слов я обратил внимание на странную конструкцию, стоящую в углу комнаты. На деревянной раме было установлено колесо, от которого к раме тянулись нити. Ясно — самопрялка. Только странно, почему у Белкиных нет такого же девайса? Конструкция вполне простая. Лично я могу сделать её без особых напрягов…
Неожиданно вспомнилась Анна… Вязать-то она — вязала, но прясть не умела, поэтому покупала готовую пряжу. Однажды у неё под рукой не оказалось ниток нужной расцветки. Тогда я посоветовал ей покрасить белую пряжу самостоятельно. Заодно прочитал лекцию о растениях и растительных красителях. Но если ботаника у меня была одним из основных предметов в колледже, то о красителях я узнал из книги «Красильные растения СССР», которую обнаружил у дедушки. Он мне сказал, что купил её очень давно, когда сам учился на столяра. Разбираться в свойствах древесины была его прямая обязанность, вот он и подумал… Я же начал читать книгу чисто из любопытства, но быстро увлёкся. Реально было интересно. Там хватало и истории, и различных исследований… Тем более красители из растений шли не только на ткани, но и на многое другое: кожа, войлок, продукты питания (вина, водка, ликёры), краска для волос… Как говорится, продукт натуральный, не то, что какая-нибудь химия.
Чего вдруг мне всё это вспомнилось? Во-первых: ассоциативный ряд. Прялка, шерсть, вязание… Во-вторых: я сегодня побывал в воеводской канцелярии, и его высокоблагородие Николай Яковлевич Бахметьев снова намекнул о каком-нибудь прибыльном деле. Вот же волчара, вцепился в меня, как в кость… Тогда я сказал ему о производстве бумаги. Предложение не прошло. Оказывается, рядом с Калугой уже существует бумажно-полотняный завод. Он выпускает ткань для парусов и бумагу. Хозяином завода является купец Афанасий Гончаров, которому, между прочим, присвоен чин коллежского асессора, что даёт право на получение дворянства. Меня отказ удивил, подумаешь — есть завод, ещё будет. Тема всё равно остаётся прибыльной. Из бумаги столько всего можно производить… Но меня обломали, воевода категорически не желал становиться конкурентом этого Гончарова. А вот, почему, никто просвещать не стал. Зато предложили ещё подумать. Чем и занимаюсь.
Кстати, бумагу я сегодня купил… Пятьдесят листов за десять копеек. Мне она нужна не только для письма, но и для изготовления лекал, по которым буду шить себе одежду и обувь. Материал для одежды взял трёх видов: ситец, парусину и войлок. Из войлока пошью бушлат с капюшоном. Как раз на двор выходить. Парусина пойдёт на спортивную одежду. Ткань хоть и грубоватая, на брезент смахивает, зато плотная, неброская и обладает повышенной износоустойчивостью. Очень бы подошла для пошива солдатской формы. Из ситца сотворю себе трусы и футболки. Материал мягкий, словно девичья ладонь, так что буду кайфовать. Ещё я купил шёлковых нитей, взял по-отдельности медь и олово, столярный клей и сосновые доски, из которых собираюсь сделать шкаф. На этом пока всё. Не до покупок было. Тут слуга на руках образовался. С ним требовалось решить все вопросы. Хотя решать я их начал с трактира. Ну, а чё? Мужичок замёрз, да и жрать хотел сильно. Пришлось накормить, заодно для согрева угостить стопкой хлебного вина.
— Дарья Михайловна, а какая пряжа стоит дороже, окрашенная или натурального цвета? — спросил я у хозяйки, когда она, наконец-то, пригласила всех к столу. Кстати, Густафа и Прохора женщина усадила отдельно с краю, а меня рядом с собою в центр стола. Типа на главное место. Она вообще удивилась, что я не чураюсь простолюдинов.
— Окрашенная, конечно, Леонид Иванович, — немного удивлённо ответила женщина. — А почему вы любопытствуете?
— Да, как вам сказать… Я в некотором роде хорошо разбираюсь в красках. Могу подсказать, чем лучше окрашивать пряжу.
— Хм… — задумалась женщина. — А вам с того, какой прок?
— Прок-то? — чтобы сразу не отвечать на вопрос, я уделил внимание нехитрым блюдам, которыми угощала нас хозяйка: травяной взвар, пироги с сыром, с рыбой, с капустой, молоко, мочёные яблоки… — Хочу оказать вам услугу, чтобы взамен получить другую.
— Это какую же?
— Хочу определить своего слугу к вам на постой… Пустите?
— Вот как! — удивилась женщина. — А что, в доме Марии Васильевны не нашлось места?
— Тесновато там, — развожу руками. — А мой слуга и по дому поможет в случае чего. Кроме того, я за его постой стану платить деньги.
— Леонид Иванович, а, правда, купцы бают, что вы разбойничьего атамана голыми руками задавили? — ни с того, ни с сего спросила Дарья Михайловна.
— Э-э… — я завис на пару секунд. — Правда! Как увидел, что этот ирод приказал своим прихвостням погубить христианские души, не смог терпеть такого злодейства.
— Надо же! — снова удивилась она. — А сами вы, какой веры?
— Верую я в Господа нашего Иисуса Христа! — отвечаю пылко, перекрестившись, справа налево. Вопрос у женщины далеко не праздный, к тому же в красном углу солидный иконостас. Если в моём времени квартиры сдавали только лицам славянской наружности, то здесь всё решает церковная принадлежность. — Но сами понимаете, внутри церкви тоже не всё ладно…
Дальше я рассказываю то, что слышал на уроках истории и смотрел в интернете. Сначала поведал о том, как в давние времена церковь разделилась на католическую и православную. Затем пришла очередь расколов уже внутри них самих… Рябушкину больше всего впечатлила история про Варфоломеевскую ночь. Женщина даже ойкнула несколько раз и судорожно перекрестилась.
— А я, уважаемая Дарья Михайловна, стараюсь жить по божьим законам. Все мы произошли от Адама и Евы. Так разве это дело, ссоры между братьями и сёстрами?
— Прав наш батюшка, рассказывая, что вы, Леонид Иванович, добрый человек, — удивила меня Рябушкина своим ответом. — И детей очень любите… А мне вот Господь Бог не дал деток, — вздыхает тяжело.
— Хм… — немного теряюсь от этих слов. — Простите, Дарья Михайловна, а сколько вам лет?
— Двадцать шесть. Старуха уже…
— Какая же вы — старуха? — пытаюсь взбодрить женщину. — Вот лично меня матушка родила в тридцать пять лет и дожила до моего совершеннолетия, царство ей небесное. Так что у вас всё ещё впереди!
— Вы, правда, так считаете? — в глазах Рябушкиной вспыхнула надежда.
— Конечно! — прижимаю руки к груди…
В общем, договорился я с Дарьей Михайловной насчёт постоя. Теперь Гаврила Андреев, именно так Густаф Андерсон был записан в бумагах, станет жить у неё. Обошлось мне это удовольствие в полтора рубля за месяц. Сюда входило и питание моего слуги. Кстати, возрастом Гаврила оказался младше Рябушкиной на три года. Я так же поинтересовался, откуда он родом? Оказалось, что из какого-то Векшё. Никогда не слышал. Зато Гаврила рассказал, что в
