Книга Торг с мертвецами, часть 2 - Алекс Хай

— Скоро всё решится, — прошептал Альдор, глядя на кривое отражение в давно опустевшем медном кувшине. — Лишь бы она оказалась на нашей стороне.

* * *

— Давят, черти! — выругался Юха, спихивая с баррикады очередного солдата.

Эккехардовы люди пошли в наступление так решительно, словно в задницах у них тлели угли.

— Не высовывайся! Говорил же! — рявкнул Веззам, когда один из неприятелей всё же легонько зацепил парня.

— Может че случилось, раз они так нажимают?

У Веззама почти не было времени размышлять. Враг давил с двух сторон, защитники уставали, а баррикады разваливались, грозя похоронить под обломками и своих, и чужих. Присланные Каланчой со стены люди не сильно помогли: их было мало, и они тоже выдохлись. Впрочем, и Эккехардовы солдаты понемногу начали слабеть.

— Человек из цитадели! — громко крикнул Белингтор, на ходу рубя неприятеля. — Пропустите сюда!

Запыхавшийся гонец помедлил, скрючившись и упёршись ладонями в бёдра.

— Новости, — переведя дух, сообщил он. — Хорошие. Подмога пришла.

Веззам отошёл в сторону, увлекая гонца за собой.

— Кто?

— Принцесса Рейнхильда. Сестра короля.

— Гацона, значит.

— Ага. Войска сгруппировались, чтобы ударить влагу в тыл и оттеснить его, — пояснил посыльный. — Заметили со стены.

— Теперь понятно, почему их так набивают в город, — протянул вездесущий Юха. — Нам бы побольше людей, а уж трупов мы понаделаем.

Веззам отмахнулся от очередного самонадеянного высказывания юнца и уставился на посыльного:

— Значит, союзник теснит Эккехардов к городу?

Тот кивнул.

— Если я понял всё верно, то часть войск принцессы даст бой у стен замка, чтобы рассредоточить людей Эккехарда, а часть закупорит уже вошедших в город.

— Неплохо, — отозвался подошедший Белингтор, и Веззам раздражённо глянул на него. Даже в суматохе боя у этого певуна слух работал чересчур остро. — Гацонская конница хороша в поле, и если Рейнхильда привела кавалерию, то у тех, кто остался в поле, шансов немного.

— Также эрцканцлер распорядился отрядить в Нижний город половину войск, охраняющих цитадель, — добавил посыльный.

— Логично, — проговорил Белингтор, вытирая пот со лба. — С учётом новых обстоятельств до цитадели Эккехарды не доберутся. Задавим раньше. Или хотя бы попробуем.

Юха аж подпрыгнул от удовольствия.

— Значит, ждём подмогу из цитадели и начинаем давить. Выжмем ублюдков до жмыха!

— Разойтись по местам! — рявкнул Веззам. — Балаган опять устроили. Сначала надо дожить.

* * *

Ламонт Эккехард вздрогнул, когда эрцканцлер ворвался в его покои.

— Я уже знаю, — безжизненным голосом произнёс лже-король. — Фридрих — идиот.

Альдор рванул Ламонта за рукав камзола и потащил за собой.

— Я хочу, чтобы ты увидел всё сам. Шевелись.

Эккехард подчинился. Альдор вытащил его в коридор, кивнул страже следовать за ними и потащил узника к выходу на стену.

— Вы хоть понимаете, что наделали? — зло процедил эрцканцлер, крепко держа пленника за руку. — У вас осталось хоть немного здравого смысла?

— Я бы так не поступил, — тихо, почти беззвучно отозвался Ламонт. — Я бы…

— Поздно!

Только сейчас Альдор позволил себе выплеснуть малую толику ярости, что переполняла его всё это время. Ярости, что служила стержнем и позволила выжить. Эккехард выглядел как живой труп, но эрцканцлер не мог найти в себе сил на жалость и сострадание.

— Вперёд! — он жестом велел страже отворить дверь, что вела на стену, и толкнул Ламонта в спину. — Быстрее, а то пропустишь самое интересное.

Пленник едва передвигал ноги, словно одряхлел за одну ночь и превратился в немощного старика. Не осталось жизни в его глазах, не было оттенков в голосе. Казалось, даже облысел пуще прежнего.

— Дайте ему плащ, — распорядился Альдор. — Рассветы нынче холодные.

Эккехард позволил обернуть плечи в шерсть и медленно потащился за эрцканцлером. Они спустились к стенам Нижнего города и остановились возле уцелевшей надвратной башни.

— Поднимайся, — приказал Альдор, когда их пропустили внутрь, и указал на узкую каменную лестницу. — Оттуда хороший вид.

— Боже… — только и смог произнести Ламонт, когда они оказались наверху.

Отсюда действительно можно было разглядеть оба побоища: кровавое месиво, что развернулось внутри стен, и битву на поле перед замком.

— Твоих людей зажали в тиски. Из города они не выберутся, — пообещал Граувер. — Всё же у Эллисдора остались союзники.

— Рейнхильда Аро, — просипел Эккехард. — Как девчонке удалось получить армию вечно нейтральной Гацоны?

— Рейнхильда умеет очаровывать, — пожал плечами Альдор, стараясь не показывать волнения. Он и сам за последние часы не раз задавался вопросом, какую жертву пришлось принести Рейни, чтобы получить войска. Но сейчас было важно не это. — Погляди на поле. Кажется, вон там твой сын.

Ламонт подошёл к парапету и оперся о край изо всех сил.

— Давят…

— Вы проиграли, Ламонт.

— Фридрих не сложит оружие. Я бы сложил. Но не сын.

— Ты уже и так у меня в руках. За будущее Фридриха ручаться не могу.

— Я могу его спасти? Я могу сделать хоть что-нибудь…

Альдор жестом прервал мольбу.

— Поздно.

Он потянулся к притороченному к поясу меху с остатками разбавленного вина.

— Вот, выпей. Ни ты, ни я уже ничего не можем сделать. Мы свои решения вынесли и сейчас наблюдаем их последствия. — Альдор протянул мех Ламонту. — Пей.

Лже-король не глядя отхлебнул щедрый глоток и скривился.

— Скверное вино.

— Другого не осталось. Мы же в осаде. Допивай, если хочешь. Мне всё равно ничего не лезет в глотку.

Эккехард глотнул ещё, а затем, распробовав, осушил мех до дна.

— Гляди-ка, а Фридрих хорош! — заметил Граувер, когда на поле сошлись войска. — Да только сил у него меньше.

Ламонт Эккехард наблюдал за побоищем, сжимая край парапета от бессильной ярости. Уставшие после ночи воины дрогнули, а когда из подлеска вышла кавалерия с гацонскими стягами, и вовсе побежали. Не сдвинулись с места лишь Фридрих с небольшой свитой да, к удивлению Альдора, его собственный отец. Видимо, предпочёл смерть на поле боя. Какая-никакая, а лучше казни.

— Вы сегодня тоже кое-кого потеряете, — заметил Ламонт.

— Они давно от меня отказались. Мы больше не семья.

— И вас не трогает то, что вы видите?

Альдор не ответил. Лишь спокойно, не шевелясь, наблюдал за тем, как один за другим падали на сверкавшую от росы траву всадники и пешие. Вздрогнул лишь единожды — когда облачённый в дорогой доспех с перламутром всадник всадил меч в грудь Фридриха Эккехарда.

— Вот и всё.

А затем всадник снял забрало, и сердце Альдора ёкнуло. Им оказалась Рейнхильда. Стриженная под мальчишку, раскрасневшаяся и напуганная, но это точно была она.