Книга Восход тьмы - Милен Сарто

Существо наблюдало за ней, не обращая никакого внимания на собственные кровоточащие порезы. Сердце его сжималось, когда он видел, как эта молодая девушка, полностью завладевшая им, страдала по его вине. Амалия не должна была сталкиваться со всем этим кошмаром, что случился с ней. Каждая рана на ее хрупком, маленьком теле тупым ножом рассекала его грудь, заставляя сжиматься все внутренние органы.

Он хотел коснуться ее щеки, прижать к себе и никогда не отпускать… Но прекрасно знал, что больше этого никогда не произойдет. Он – чудовище, которое приносит ей лишь боль, и лучшим решением для жизни Амалии будет его исчезновение из нее.

Монстр встал.

«Прости, что напугал и… Прощай, мой цветок», – проговорил он, прежде чем навсегда исчезнуть из ее жизни. В воздухе заискрился искаженный ветром голос, от которого у девушки замерло сердце.

Она подняла на него глаза. Спина существа была покрыта кровоточащими порезами, которые окрашивали хлопья снега в багровые оттенки. Амалия произнесла вопрос лишь одними губами:

– Обсидиан? Это ты?

Спина огромного существа вздрогнула при звуке собственного имени. Вместо ответа принц Цереры повернул голову в ее сторону, и она поняла, что это действительно он: в пустых, как ей сначала казалось, глазницах, она увидела золотые радужки, полные печали.

– Не уходи, – прошептала Амалия, шатко вставая на ноги. Девушка почувствовала, как в глазах начало темнеть. – Не бросай меня.

Какое-то время он не двигался, напоминая огромную статую, не зная, что ему делать дальше. Она позвала и оттолкнула его. А потом опять позвала.

Когда Амалия потеряла сознание, он подхватил ее своими теплыми руками и тихо шепнул:

– Никогда.

Глава 17. Корона для короля

Цветок митридата – самое мощное целебное растение во всей Церере. Но его семена, похожие на копья стрел, являются самыми редкими и продаются на вес золото лишь в нескольких местах необъятной вселенной. Да и этот цветок является настолько привередливым, что вырастить его удастся далеко не каждому. Лично я ни разу за всю свою жизнь не встречал никого, кто мог бы вырастить его, если только в вашем теле не кровь Первых.

Стэнфорд Льюс «Всевозможные проклятия и противоядия от них»

ПРОШЛОЕ.

Континент Фаервил. Королевский дворец.

Цикл 9777 от Прихода Первых, лье 132.

Босые ноги легко ступали по мягкой траве. Солнце согревало кожу, скрытую за темной тканью. По всему саду витал едкий запах цветочного масла. Чуть глубже вдохнув, убийца понял, что розового.

Убийца остановился, спрятавшись за сиреневыми цветами. Золотые крапинки блистали на солнце. Песнь сорокопуток-кровянок мешала сосредоточиться на цели. На Виссарионе, медленно гуляющему по саду. Сомнения крутились в голове: разве месть – это выход?

Отогнав от себя мысли, убийца сделал глубокий вздох. Он видел перед собой кровь, пролитую королем. Каждый раз, как убийца закрывал глаза, он видел эту багровую жидкость. Все сомнения в один миг развеялись.

«Я убью этого мучителя… Отниму у него все, как он сделал со мной»

НАСТОЯЩЕЕ.

Континент Фаервил. Королевский дворец

Цикл 9777 от Прихода Первых, лье 149.

Заходящее солнце окрасило комнату в персиковые тона. Амалия стояла у позолоченного зеркала.

Служанки в это время заплетали ей волосы на южный манер: два высоких пучка были похожи на кошачьи ушки, их украсили золотыми цепочками с граненым хрусталем. За этот лье все передние пряди полностью побелели. Амалия попросила их оставить свободными.

Ее взгляд скользнул по комнате, которую ей выделили по приказу Обсидиана. Здесь были окна, уходящие в пол, но заросшие толстым слоем грязи и разводов. Некогда дорогая мебель скрипела от каждого шага. В комнате пахло лимонами, цветами и солнцем. А также пылью, затхлостью и плесенью.

Но ей хотелось другого.

Девушка смотрела в зеркало, совершенно не узнавая себя: что стало с той дикой, живой и уверенной Амалией? Где ее верный топор, который она всегда держала при себе? Где ее внутренняя сила и характер? Что же стало с ней? Почему она стала так слаба?

Она не хотела солнечного света, не хотела фруктов и золотистой кожи. Все, о чем Амалия мечтала: это вернуться в фроузвильский холод, взять в руки топор и бежать по снегу, ощущая, как щеки болят от мороза. Она хотела вновь стать самой собой, но не знала, как. Глядя на себя в воспоминаниях, она не верила, что эта дикая и живая фроузвилька когда-то была ею.

Солнечный свет упал на белоснежную ключицу, на которой не было ни единой ранки или царапины. Девушка моргнула, и все вокруг изменилось.

Амалия коснулась синяков на шее и ойкнула от боли.

«Как же странно… Почему я не могу вспомнить, откуда появилось это?» – подумала она, стягивая грязную одежду. Оставшись полностью нагой, собрала волосы в хвост и подошла к зеркалу.

Амалия оглядела в отражении свое искалеченное тело. Местами были видны синюшно-красные кровоизлияния. Многочисленные порезы. Десятки ссадин. Но сильнее всего ее впечатлили отпечатки пальцев, идущие от шеи к груди. Амалия начала судорожно пытаться припомнить, когда получила все эти раны.

– Леди, вам не нравится прическа? – маскируя печаль, спросила у нее служанка. Амалия вздрогнула, возвращаясь к реальности. – Если хотите, можем переделать. До коронации еще есть время.

Амалия провела рукой по коже, боясь обнаружить там синяки и отпечатки пальцев. Но белоснежная кожа была нетронутой. Хрусталь, украшавший шею, задрожал от движений.

«Коронация, точно… Вот-вот Обсидиан станет новым правителем Цереры… Почему же я не могу просто порадоваться за него? Уверена, что он сделает Цереру великим государством. Я должна быть рада за него. Хотя бы внешне»

Амалия продолжала смотреть на свое отражение, по-прежнему не узнавая себя – вернее, ту, кем она стала. И когда она успела так измениться?

– Леди… Там за вами пришли, – прощебетала служанка, спрятавшись в угол комнаты.

Амалия слабо улыбнулась, покачав головой. После вчерашнего пира все без исключения в замке боялись Обсидиана. Даже несмотря на то, что он сохранил жизнь Бзари, сохранил жизнь охранникам, в чью смену испортили картины. Его продолжали бояться и видеть в нем его отца.

– Цветок… – прошептал Обсидиан, коснувшись ее щеки. Амалия зарделась, слабо улыбнувшись. – Ты словно создана из самого чистого льда.

Амалия качнула головой. Камни горного хрусталя зазвенели, стукнувшись друг о друга. Атласное платье светлых оттенков также было украшено камнями, словно попало под дождь, капли которого застыли на ткани.

– Спасибо, – она взяла его за руку.