что настоящая, и что с обычной женщиной никогда у меня такого не будет, — сказал я, увиливая от прямого ответа, — А как я пойму, что это так?
— Смертный, не смеши меня. У тебя были женщины.
— Эвелины не было, — усмехнулся я.
— Ты был с ней здесь.
Не выдержав, я засмеялся:
— Да вы издеваетесь обе. Я ж тебе сказал, что мне вот этого вот «здесь» не надо. Мне физика нужна, чтоб вспотеть, и чтоб мышцы заныли.
— Дай мне руку, Привратник, и ты испытаешь плотское счастье, которого никогда не испытывал, — затараторила Чёрная Луна, но я уже почувствовал слабину.
— Вот именно не испытывал. Я с чем сравнивать-то должен? — и, не дав ей вставить слово, я сразу продолжил, — Ну вот уверен я, что будь у меня с Эвелиной всё по-настоящему, то это было бы незабываемо.
— Ни одна обычная женщина…
— А Эвелина разве обычная?
— Она всего лишь воплощение.
— Сначала как я сказал, а потом уже можно будет и сравнить.
— Так ты согласен?
Я чертыхнулся. Вот же я толчковый пёс, чуть не оставил ей лазейку.
А Чёрная Луна повела рукой, и тьма под ногами мгновенно ринулась вверх, снова превратившись в одеяние.
Ну вот, такую красоту скрыла…
— Да, Незримая, — задумчиво произнесла Чёрная Луна, глядя перед собой, — Ты была права, этот муж крепок духом.
Я закрутил головой, пытаясь разглядеть, с кем она говорит. Но вокруг ничего не изменилось.
— Тим, если бы ты увидел её сейчас, то навряд ли бы испытал желание.
Не знаю, что она хотела этим сказать, но я только ещё больше разозлился. Вот только сейчас, послу успешной словесной баталии, мне нельзя было терять душевное равновесие.
— Так ты согласна? — спросил я, медленно выдыхая.
— Незримая слаба, она умирает, — равнодушно произнесла Чёрная Луна.
— Она уже тысячи лет умирает, — проворчал я, — Ну так что? Не хочешь увидеться вживую?
Чёрная Луна вдруг рассмеялась, причём так искренне, что у меня защемило сердце. Будто передо мной Эвелина, а не её злобное подсознание.
— Да, тысячи лет ей удавалось уходить от меня, — отсмеявшись, сказала Чёрная Луна.
— Так это… ты? — я всё же удивился, хотя мог догадаться и раньше, — Ты преследуешь её?
Чёрная Луна молча улыбалась, наблюдая за моей растерянностью.
Ну вот что за хрень получается? Незримая попала в мир-ловушку, где медленно погибает, а убивает её она же сама?
То есть, все эти инкарнации, которых тысячи лет пытается кто-то поймать… Зачем Чёрная Луна, прихода которой так ждут чернолунники, сама же убивает свои возрождения.
Капитский бред!
Твою-то псину, Эвелина. Умеешь же ты вынести мозг во вселенских масштабах.
— Ответ прост, смертный, — Чёрная Луна решила смилостивиться надо мной, — Хоть мы и едины, наше сознание раскололось после той катастрофы.
Она посмотрела на Пробоину, появившуюся тогда, когда богине нанесли смертельную рану.
— Я понял, — сказал я, — Она хочет выйти из этого мира. И ты хочешь выйти, так? Но выйдет только одна…
— Смертный, ты меряешь всё рамками своего разума.
— Какие есть… Ну так что, где мне тебя найти-то, Эвелина номер два?
Чёрная Луна усмехнулась:
— Ты надеешься спасти её? Быть может, сознание твоей возлюбленной уже мертво?
Я обернулся, глядя на пустыню вокруг. Ну, «кокон»-то целый. Вот только вдруг Незримая и вправду уже планирует следующее своё перерождение? А моя Эвелина уже всё, отработанный материал.
Да чтоб вас, богов…
Стоп. Но план Чёрной Луны в том и состоит, чтоб не дать Незримой дальше перерождаться! То есть, она Эвелину будет охранять, как зеницу ока, чтоб ни волосинки не упало.
— Знаешь, Тим, что тебя в любом случае ждёт смерть? — вдруг спросила Чёрная Луна.
В этот момент я понял, что все мои догадки верны.
— Я честна с тобой, смертный, в отличие от той, кто обманывает тебя своей любовью.
Взгляд у неё подёрнулся настоящей злостью. Чёрная Луна была в ярости, и ещё больше её злило то, что это не удавалось скрыть.
Всё, испытание пройдено. Я вдруг понял это, и сознание подхватило ветром пробуждения. Ещё секунда, и я открою глаза, проснувшись где-нибудь в царском лазарете.
— Эвелина, я приду… — прокричал я, пытаясь успеть, но внезапно налетела песчаная буря, скрыв от меня и пустыню, и злую четырёхметровую Избранницу.
Глава 17
В этот раз пробуждение не было особо сладким. Ощущение такое, будто вчера у меня была ну очень весёлая вечеринка, и я сильно перебрал — голова гудела так, как не может гудеть голова в магическом мире, где всё лечится волшебными таблетками.
— О-о-ох, — ещё не открыв глаза, я шлёпнул себя по лбу, — Твою ж мать!
— Да-а-а, — послышался мужской скрипучий голос, — Это вам не магия материи, это всё оракульская хрень…
Открыв глаза, я с некоторым изумлением посмотрел на обычный бревенчатый потолок. Никаких тебе инкрустаций, побелки, позолоты, мрамора, всё тут по деревенскому фэн-шую.
И, что ещё хуже, никаких тебе симпатичных целительниц…
Рядом со мной сидел старый целитель, тот самый, которого я ещё в теле Фёдора тащил по лестнице, чтоб спасти. Ну, значит, не зря тащил.
Старик, макнув пальцы в баночку, густо набрал там какой-то мази и приложил кончики мне ко лбу. Через его руки заструилась целительная магия.
— Хвала Красной Луне, вы очнулись, — голос Влада Истомина донёсся с другой стороны.
Я чуть повернул голову.
Хмурый недовольной телохранитель сидел на скамейке у стены, рядом с ним пристроился Фёдор Громов, который не сводил с меня беспокойных глаз.
— Фу-у-ух, Вася, мне за тебя прям было страшненько, — выдохнул Гром и нервно провёл ладонью по лысине.
— Вы обращаетесь к его лунному величию, рядовой Громов, — хмуро сказал Влад.
— И это вроде как тайна, ага? — сразу же огрызнулся Фёдор.
Влад поджал губы, и демонстративно отвернулся, продолжая будто бы внимательным взглядом следить за обстановкой вокруг. Помещение явно не принадлежало лазарету — стены не отливали обычной для больничных помещений стерильностью, да и характерных запахов тут не было.
Здесь была кушетка, на которой лежал я, табуретка под целителем, скамейка под моими спутниками, да и всё. Ещё небольшое окно, за которым уже вечерело, и массивная дубовая дверь.
А, ну и самая ошеломительная вещь,
