Книга Анна в тридевятом царстве - Лора Ли

— А не споешь ли, Аннет? Давно не звучали твои красивые напевы под этими стенами? Еще по рюмочке налей, налей, налей…

Шмидты грохнули и веселье вспыхнуло с новой силой. Анна Николаевна вопросительно глянула на Хенрика. Тот примирительно поднял руки.

— Аня, прости! Запомнили, подлецы, слова той песенки, что ты спела прошлый раз, ученическую..

Аня вздрогнула — значит, не приснилось! Ах, поганцы такие, весело им! Девушка, было, поднялась, но генерал снова попросил спеть, по-доброму так, и попаданка решила конфликт не раздувать, да и отвлечься хотелось от поднявшейся в душе мути.

— Ладно, что бы там ни было, прошаю! Праздник же, но запомню и отомщу, страшно и коварно!

Гости обещали вести себя прилично, и концерт по заявкам начался. Аня перепела почти весь свой репертуар, гости хлопали, пытались подпевать, в перерывах поднимали тосты за здоровье, и все вроде прошло мирно.

Но мысль в голове иномирянки о будущем засела, и Вайсы тоже напряглись. Карл решил откладывать часть денег в приданое Воронцовой-на всякий случай. Ведь всяко может быть…

Глава 33

Жизнь в замке не оставляла места на горестные размышления, закрутила, понесла за собой, и только изредка Воронцова хватала за хвост мысль о необходимости продумать пути отступления для себя в ситуации форс-мажора, но благодаря усилившейся заботе Вайсов, вниманию Ванды, да и просто за делами и хлопотами все откладывала неприятные думы, пока и вовсе не забыла.

За зиму вся заготовленная шерсть была оприходована, артель вязальщиц набралась опыта, вдохновилась реальными изделиями и перспективами, а тут и весна подоспела. Начались полевые работы, и новые опыты попаданки.

На сей раз на крепостной стене была сооружена теплица, в которой с любовью и надеждой поместили саженцы баклажан, перцев и помидор. Картошки снова — по корзинам, при чем и мелочь, выращенная из семян, получила шанс на рост, как и собственно, семенные варианты в длинном ящике. Пару десятков картофелин были розданы на пробу в Лесную, где хозяйки, знакомые по Аниным словам с технологией выращивания нового овоща, поместили их в корзины и стали ухаживать с особой заботой и вниманием.

Анна же с Вандой рискнула прорастить подсолнухи. Из кулечка выжили пару десятков, их нежные хвостики женщины сначала поместили в такой же длинный ящик, а потом, окрепшие, рассадили на замковом рву, оградив плетеными заборчиками-чтобы ненароком никто не поломал. Местным был дал наказ не трогать господскую забаву, и подсолнечные стебли тянулись к солнцу, радуя Анну видом и силой. Когда же зацвели, на дивные желтые корзинки сбегались любоваться малыши из призамковой деревни, гадая, что такое вырастет из красивых, похожих на солнце, цветов.

Баклажаны тоже старались, отвечая хозяйке добром. Их было немного, выживших, но Анна опять носилась с растениями с утра до вечера, и вроде толк был. Вообще, это лето попортило нервы земледельцам. Было много дождей, были и жаркие до африканских температур, дни, поэтому до печальных размышлений времени не оставалось.

Эрих остриг всех овец по весне, и женский коллектив рвался между огородами, полями, детьми и шерстью. Анна как-то посетовала, что детский сад был бы кстати, и тут себя проявили деды. Иво Пихлер с Волдо — плетельщиком взяли на себя инициативу приглядывать за мелкими, приучая их к труду: мочить лозу, чистить и участвовать в плетении корзин и сетей. Бабы по-очереди готовили на всех обеды, и постепенно дело пошло.

Братья Вирты сразу после зимы отправились на озеро, за ними дополнительно закрепили гусей, часть цыплят и некоторых пацанов. Теперь в озерном филиале было шумно, но интересно, а Якоб Вирт стал бригадиром. Исправился мужик, говорили про него в деревне.

Лукас вынес с зимовки пчел, посеял гречку, ходил в лес за травами и задумал в этом году удивить сельчан медовухой по семейному рецепту. А Вилли с вызванным на подмогу мастером Кляйном установил в башне горнило и готовился к варке стекла. Хенрик сразу после посевной отправился с Алоисом в Голландию, искать мастера для мельницы и какие-нибудь тамошние новинки.

Месяцы сменяли друг друга, и вот уже снова пришло время считать цыплят.

***

Карл Вайс смотрел на ряды бутылок с самогоном и испытывал чувство глубокого удовлетворения, как говорила Аннет. За год он отладил процесс, выявил наиболее приемлемые для работы условия, научился определять время готовности продукта. Вилли сдержал слово и смог к концу лета выдуть достаточное количество разной формы и объема бутылок, так что можно часть, наконец, передать на реализацию в ресторан Шульца. Компаньоны с нетерпением ожидали реакцию посетителей на шнапс: чистый, настоянный на дубовой щепе и разбавленный медовым сиропом с травами, ниже градусом, чем первые два.

Хенрик вернулся из поездки с договором на мельницу. Мастер предложил заняться этим следующей весной, до этого времени подготовить башню и жернова. Ну, сами разберутся, решил Карл. Алоис остался в столице, где Шульц начал подготовку к открытию ресторана. Ося недавно присылал племянника к Аннет с новыми украшениями из кожи и меди, ну и долю передал. Анне понравилось, а Авель рассказал, как «пошли в народ» чокеры.

— Я теперь отвечаю за эту работу в мастерской. Изя — за перья. Дядька с Соломоном все гранением занимаются, набивают руку. Даже в Амстердам ездили к родне советоваться. Удивили тамошних, дядька прям светился весь по возвращении, и камней привез разных, и для меня тоже. Шмидты мне состав лака для скрепок дали, теперь браслеты не зеленеют, и покупательницы мне глазки строят. Чтоб вперед других получить! А вот знакомиться не хотят, жид ведь. Смешно, но противно порой…Спасибо вам, фрау Анна, за нашу семью и науку! Примите подарок, я специально для вас делал!

Чокер был мягким, с гладким агатовым овалом посередине и несколькими висюльками по краю. Браслет — простой, широкий, украшали вставки из ржаво-коричневой яшмы, выложенные волной. Красиво.

Анна Николаевна долго рассматривала подарок, гладила поверхность, от ее действий браслет приятно нагревался, а одетый чокер подчеркнул изящную шею иномирянки.

— И вам спасибо, Авель, за такую красоту! Буду с удовольствием носить. Уверена, вы сможете нас удивить еще, вы талантливы. Все у вас будет хорошо! — сказала женщина зардевшемуся от похвалы молодому ювелиру. — Относительно покупательниц… Не обращайте внимания, будьте выше, и когда-нибудь вы обязательно встретите ту, что оценить вас за человеческие качества, а не по национальному признаку.

Воронцова определенно лукавила, уж ей ли не знать, как национальный вопрос отражается на чувствах влюбленных, но зачем говорить об этом юноше? Даст бог, минует его такая напасть, и