Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
— Я очень не хочу никого убивать, — сказал Гуннар. — Но в допросную я хочу еще меньше.
— Хватит! — рявкнул из-за спины Руни.
Откуда он здесь взялся?
Стражники подобрались, на лицах проступило облегчение.
— Вон отсюда.
Стражу будто ветром сдуло. Руни вздохнул, глядя им вслед.
— Не знаю пока, кто посмел отдать приказ через мою голову, но разберусь. Пошли пожрем, что ли.
Трактир по дневному времени был почти пуст, и все же едва служанка отошла от стола, все звуки стихли.
Руни вытащил из-за пазухи завернутый в ткань короткий болт — и Гуннар с первого взгляда понял, к какому самострелу он подходил. Неужели кто-то из родичей тех одаренных потребовал разбирательства? Обычно подобные стычки судей не слишком интересовали: одаренные опять что-то не поделили, сцепились, проигравший, если жив остался, возместит ущерб, нанесенный чужому имуществу. А если нет — то и суда нет. Впрочем, из-за свороченного ставня вряд ли кто-то стал бы жаловаться — себе дороже обойдется. И едва ли стража пришла за ним из-за того поединка. Они не запрещены, в конце концов, и убийцей за подобное назовут разве что родственники проигравшего, но не стражники. Тогда что?
— Вот эту штуку нашли вчера ночью в голове судьи, что допрашивал Гуннара, — сказал Руни.
Так вот в чем дело. Да, понятно, почему в первую очередь подумали на него. Сам Гуннар мысль о мести отложил пока, не до того было, но вспомнил бы непременно. Только он бы не стал ночью из самострела. Нашел бы к чему прицепиться и вызвал. При толпе народа, чтобы не отвертелся.
Тогда кто? У него исчез такой же самострел. Мог ли тот, к кому он попал, затаить зло на судью? Или разгадка куда ближе?
Платье-то на Вигдис было зашнуровано кое-как и волосы нечесаны, вот только под платьем белела сорочка, так что одевалась она явно не впопыхах, лишь бы срам прикрыть, пока за вином спускалась. И на башмаках влага — он тогда подумал, потому что уронила кувшин и забрызгала, как и подол. Твою же…
Спал Руни ночью, или утром рассказали?
— Домашние говорят, они проснулись от грохота. Кто-то обломал ставни. Выбил одно из стекол, выстрелил в дыру и удрал. Охранник клянется, что он погнался, но не догнал. И, судя по всему, не врет. Рядом со свороченными ставнями нашли ломик.
Он кивнул служанке, принесшей разваренный с мясом горох, улыбнулся. Та просияла в ответ. Руни бросил монетку, мотнул головой — иди, мол, не до тебя. Служанка ушла, отчаянно вертя задом, только вслед ей никто не смотрел.
Гуннару стало жаль неведомого охранника. Наверняка ведь не расспрашивали, а допрашивали. Вот только тот — или та, что уж себя-то обманывать — ставни снесла явно не ломиком. И едва ли убегала всерьез. Отвела глаза, и вся недолга, гоняйся, мужик, за тенью.
Руни в упор посмотрел на него.
— Я бы подумал на тебя. Если бы сам не пил с вами вчера и не видел, что ты лыка не вяжешь. Но этого никто не знает, а про то, что у тебя зуб на судью, напротив, знают все.
— Я могу под присягой подтвердить, что он из дома не выходил, — сказала Вигдис.
Ингрид глянула коротко, занялась едой, вперившись в миску. Только бы промолчала, взмолился Гуннар про себя.
— И навлечешь подозрения на себя, — продолжал Руни. — Я слышал, как ты сцепилась с отрядом Сигрун из-за того, что они пытались оскорбить Гуннара. И о том, как они попробовали отомстить, и чем все закончилось. Если об этом услышал я, значит, наверняка знают и многие другие.
Забрала ли она болт после той схватки посреди улицы? Гуннар не мог припомнить, хоть режь. Слишком занят был, стараясь не заблевать все вокруг. При одном воспоминании замутило, даром, что еда у Бьёрна ничуть не хуже пива.
— Я разозлилась не потому, что они оскорбили Гуннара. — Вигдис отложила ложку. — Они пытались оскорбить святость поединка. Альрик тоже говорил, что глубоко задет и собирался мстить. Не довелось, и я этому рада.
Она пожала плечами.
— Что до судьи, он заботился о законе. Возможно, чрезмерно усердствуя. Не он первый, не он последний, кто нажил врагов излишним рвением, и, думаю, что Гуннар не единственный…
— С каторги или из петли особо не отомстишь. А признавались у него все.
Гуннар мысленно выругался. На людях он был для нее лишь еще одним мечом, но Руни-то знает…
— Всегда есть друзья или родичи, — сказал Гуннар.
Вигдис хмыкнула.
— Да, мне есть за что его ненавидеть. Но зачем мне оружие? Сколько у него было охранников? Один, если ты сказал «клянется». Два остановившихся сердца. Два тела. Никаких следов. Даже если вся родня судьи будет клясться, что меня видели рядом, никто из них не владеет даром, так что никаких доказательств.
Руни отхлебнул пива.
— Да. И никаких разговоров. Не то что сейчас.
— Зачем бы мне лишние сплетни? Разве что, — она тонко улыбнулась. — Чтобы другие судьи испугались и начали искать охрану? Так и то сперва к тебе пойдут.
— Они испугались. — Руни вернул кружку на стол. — Ночные караулы усилили вдвое. И парни очень злы.
— Я бы на их месте тоже озлился, — кивнул Гуннар. — Никому не по душе лишняя работа. И все же они не там ищут.
На Вигдис он старательно не смотрел, боясь, что все же не справится с лицом, и Руни поймет… Хотя он и так наверняка все понял, не дурак, и на должности своей держится не только благодаря деньгам и многочисленным людям, ставшим ему обязанными. Свидетельствовать в их пользу, если дело дойдет до разбирательства, он не станет, чтобы не подставляться. Захочет ли прославиться, раскрыв громкое дело? Еще не забылся тот ночной душегуб, теперь судья, наверняка ему припомнят. Тогда зачем предупреждать? Убили бы преступника, сопротивлявшегося аресту, и вся недолга. Дружба дружбой, а своя шкура все же дороже.
— Я могу поклясться под присягой, что они оба мирно спали в соседней комнате. — сказал Эрик. — И Ингрид подтвердит.
Та промолчала, усердно жуя. Целитель поднял бровь, дескать, я чего-то не знаю? Ингрид продолжала смотреть мимо него.
— Могу поклясться, что когда я уходила спать, оба едва на ногах держались, — сказала она наконец. — Как и я сама, впрочем. Хорошо погуляли. — Она широко улыбнулась. — Так что все это пустые мудрствования.
— Разумеется, — пожал плечами Руни. — Человек, когда-то заслонивший меня от смертельного плетения, не стал бы стрелять в окно ночью.
Стал бы, и стрелял, было дело. Только не в этот раз. Забрала ли Вигдис болт тогда, после драки с отрядом Сигрун? Очень хотелось встряхнуть ее, в голос заорав: «Зачем?!» Только если бы ее уволокли на дыбу, он убил бы судью на месте, не думая о последствиях. До того сделав все, чтобы вытащить оттуда Вигдис.
Все, что угодно? До какой степени? И не действовали ли ночные убийцы на самом деле вдвоем? Один — тот, с которого все началось. Тот, что не знал про амулет, а потому швырнул огнем в Гуннара и сбежал, не проверяя, насколько удачно попал. И второй… или вторая?
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
