удаче, ибо очень редко подобный Хедив приходил к владению миром. И Абу-л Фазл, составитель сего пролога удачи, издает крик из груди своей и изрекает: «Если б я не быгл подданным и не носил одеяния служения , то сделал бы несколько примечаний, основанный на моем опыте. Однако я вкл:1ы^ве:11 в [число] примири ющих и потому не скажу ничего более, ибо внутренне невидящие и предубежденные истолкуют мои слова как лесть. В доме моего разума нет
114
места этим опасениям, ибо нечистые почитатели мира не войдут [туда]. Своими чувствами я говорю, а не разумом10.
Когда же уйдет завидующий свету, Чтоб я сказал, что сказать должен?»
Когда Его Величество разбил лагерь в Сирхинде11, Муним-хан, прибывший из Кабула в послушание приказам, явился с прочими военачальниками, такими, как Муким-хан, родич12 Тардибек-хана, Касим-хан и Мир Бахр13, его брат Ходжаги Мухаммад Хусейн, Ходжа Абд-ал-Муним, известный всем как Ходжа Падшах-и-Мариз14, ма-улана Абд-ал-Баки садр15, Мулла Загар, Пайанда Мухаммад16, Ша-гун Мухаммад17, Фаридун, дядя мирзы Мухаммад Хакима по материнской линии, Абд-ал-Фатх, сын Фазиль бека, Мир Мухаммад Нишапури, и многими другими, включая большое число воинов. Они прибыли 27 шахриюра, Божественного месяца, что соответствовало понедельнику, 18 зу-ль-хиджжа [967 г.х.] (10 сентября [1560 г.]), и их приняли с царской благосклонностью. Муним-хана возвели в высокую должность вакила, титуловали Хан-хананом и украсили платьем почета, в то время как все военачальники удостоились милостей, соразмерных их положению и заслугам. В тот же замечательный день Шамс-ад-дин Мухаммад-хан Атка и другие верные, сослужившие добрую службу и вернувшиеся с победой, засвидетельствовали свое почтение и были отмечены милостями. Одеянне даку18 (пелисса) и одеяние фаттахи19 Байрам-хана поднесли Атка-хану, и он получил титул Хан Аазима. Некоторые негодяи, взятые в плен на поле боя, такие, как Вали бек [Зулкадр], его сын Исмаил Кули, Хусейн-хан, Ахмад бек Туркмен, и прочие привели в кандалах на ногах и шеях вместе с огромной добычей, а также знаменем, вышитым самоцветами и предназначенным для гробницы Разави в святом Мешхеде, однако не посланным. Прибытие этого знамени все восприняли как начало благоприятных пр^е.ц::^11а:лп^тн:ова^^ий для Шажншаха. Мухаммад Касим-хан Нишапури, Абу-л Касим, брат мауланы Абд-ал-Кадира ахунда и ряд других, получивших дозволение отбыть в Муль-тан еще до [получения] известий о мятеже Байрам-хана, теперь, ког-
да Мультан отобрали у Мухаммад Кули-хана Барласа и отдали им, были отправлены туда. Из тех, кого захватили в день сечи, Вали бек, получивший тя желые ранения , умер в темнице, и голову его в знак предостережения послали в восточные области. Остальные же находились в заключении, покуда их не освободили при посредничестве приближенных [к царю] придворных; впоследствии они выказали верность и послушание и удостоились милостей. Подробности о каждом из них будут изложены в соответствующем месте.
Хвала Аллаху! Те, кто оказался более порочен и непокорен 115 (чем остальные), отдельно получили заслуженное наказание, более [суровое], чем у иных. Вали бек, основа распрей и мятежа, заслужил такую кару, какая могла послужить укреплению преданности верно видящих и верно действующих. Из-за отверг!1угой удачи Бахадур-хана то, что могло послужить источником назидания и благоприятствования, стало причиной всё более грубых ошибок и шгп’шни!!. Когда безмозглая голова Вали бека была привезена тавачи в пар-гану Итава, джагир Бахадура, внутренняя строптивость и вероломство этого неблагодарного [то есть Бахадура] обнаружили себя: он обрек тавачи на мучительную смерть! Многие неподобающие деяния свершены этим вероломным. Близкие друзья подговорили его на несколько дней разыграть безумие (букв. «указали ему путь безумия» )20. Нет, нет, скорее безумием стало совершение подобного постыдного поступка. Позже они воистину помогли ему вернуть рассудок и тем спасли его. Царские слуги, которые, без сомнения, Hie были ни лицемерами, ни нерадивыми, сознательно скрыли столь недостойное деяние. Хотя некоторые в своем злосердечии рассматривали такое поведение21 как своеобразную преданность, однако для различающего взора оно является вершиной вероломства. Таким образом, по некотором размышлении они открыли тайну.
Глава 30
Прибытие Шахин шаха в Лахор и иные события
После того как была дарована великая благодать и не осталось сомнений в низложении Байрам-хана, а Атка-хана почтили приемом, Его Величество решил покинуть армию и отправиться в Лахор, охотясь по пути. Таким образом удалось бы и насладиться охотой,
116
и прибытие Его Величества вновь осветило бы Лахор. Поэтому армия была оставлена там (в Сирхинде) под командованием Му-ним-хана, и Его Величество выступил [в путь]. 4 михра, Божественного меся ца, что соответствовало вторнику, 2(5 зу-ль - хиджжа 967 г.х. (17 сентября 1560 г.), он спешился в Лахоре, и Атка-хан устроил роскошные празднества. Его Величество Шахиншах возвысил его [Атка-хана] царскими милостями и передал ему и его братьям лу-i-шие земли Пенджаба. В пору пребывания Его Величества в Лахоре Хан Аазим захворал, и Его Величество великодушно оставил его там и направился к армии, отданной под начало Муним-хана.
Глава 31
Поход Шахиншаха в горы Сивалика и завершение истории Байрам-хана
Когда было установлено, что Байрам-хан направился к радже Ганесу1 в Талвару2, укрепление посреди гор, и ищет там укрытия, духовный и мирской Хедив выступил к Сивалику 18 михра, Божественного месяца, что соответствовало вторнику, 10 мухаррама 968 г.х. (1 октября 1560 г.), под Божественной защитой, даб/i дело завершилось без проволочек со стороны интриганов, и мир обрел спокойствие. В великом стане в Мачиваре ожидали прибытия Его Величества, когда Хедив Земли достиг его, [следуя] переход за переходом. Муним-хан и прочие сановники вышли приветствовать его и были возвышены выполнением корниша. Оттуда они двинулись [в путь], чтобы довести задуманное до конца. В пути Мир Мунши и Ходжа Султан Али, бежавшие во времена истории с Тардибек -ханом и совершившие путешествие в Хиджаз, получили соизволение облобызать порог. Когда знамена достигли Сивалика, войско храбрецов вступило в ущелье и устремилось вперед. Множество индийских отрядов и их вожди — раджи и райаны с гор — препятствовали их продвижению, и с ними произошло несколько стычек. Мощен был натиск с обеих сторон, а Султан Хусейн Джалаир из победоносной армии обрел счастье мученичества. Раджи потерпели поражение и бежали, и многие из тех обреченных горцев стали жатвой меча.
Когда слух о приближении победоносных стягов достиг Бай-рам-хана, он задумался
