зачарованного. Но мы не знаем, что искали заговорщики. Это мог быть обычный с виду предмет: украшение, драгоценный камень, которых в доме и мастерской Камнекрутов полно. Без ваших тёти и дяди это нельзя установить. Но в силу заболевания вашего дяди, дело застопорилось. Сейчас мы можем рассчитывать на показания пойманных заговорщиков. Надеюсь, что дело сдвинется с мёртвой точки.
— Да, будем надеяться. А то как-то надоело это всё, — Весна зевнула и задумчиво сказала: — Надо же, как странно. Сижу с вами, взвар пью, словно с нормальными людьми разговариваю. Кто бы мог подумать?
Стифгейл, жевавший очередной «бутерброд», подавился, Агнесс закатила глаза и что-то прошептала.
— Если вы всё секретное рассказали, то я пойду спать.
— Давайте, я помогу вам отнести посуду.
Весна нагрузила Стифгейла блюдом и чашками и пошла вперёд. Они прошли через холл, одновременно посмотрели на трещины на стенах. Весна вздохнула. На кухне Стифгейл сказал:
— Госпожа Весна. Ещё пара слов. Боюсь, что к ограблению причастна Капель.
— Что? Что вы за ерунду говорите!
— На неё было произведено внушение. И кто-то очень ловко подсунул ей билеты в театр. Мы предполагаем, что кто-то использовал её вслепую. Если бы вы могли с ней поговорить и узнать подробнее, как к ней эти билеты попали…
— Она в последнее время сама не своя, — заметила Весна. — Вы в этом уверены?
— Абсолютно.
— Хорошо, я постараюсь её расспросить.
— Только не ругайте её и ни в чем не обвиняйте. Против чаровнического внушения мало кто может устоять, тем более маленькая девочка. И не рассказывайте об этом своей тётушке. Так будет лучше.
— Хорошо.
* * *
Стифгейл закрыл за собой дверь в мастерскую. Теперь ему предстояло поговорить с Агнесс.
Глава 50
Стифгейла не было несколько минут. У Агнесс уже закрывались глаза, когда он вернулся. Сел в кресло, наклонился к ней.
— Как вы себя чувствуете?
У Агнесс дрогнули веки.
— Я безмерно устала. Что неудивительно, ведь меня несколько раз атаковали за неполные двое суток. Может быть, зададите свои вопросы в другой раз?
— Боюсь, что у меня нет времени, — он взял её руки в свои и ласково провёл большими пальцами по ладоням. Агнесс как всегда была в тонких кружевных перчатках. — Почему вы прячете руки?
— Кожа шелушится, — усмехнулась она, — аллергия на собственные чары.
— Как так?
— Если это единственное, что вас волнует в три часа ночи, может быть, отложим разговор о моих болезнях до завтра? — сказала она, убирая руки под плед.
Стифгейл хмыкнул.
— Ну что ж, поговорим по делу. Чем вы можете объяснить такое небывалое количество огненных магов в Эфелии?
— Эфелия — прекрасный город и привлекает множество гостей.
— А удивительную схожесть огня тех чаровников с вашим?
— Потрясающим совпадением.
— А ваши резко возросшие силы?
— Стрессовой ситуацией.
— Агнесс…
— Что?
— Перестаньте. Или я буду вынужден вас пытать.
— Пытайте, — она пожала плечами и поплотнее завернулась в плед.
— Агнесс, ты не одна.
Она вздрогнула.
— Я хочу взять часть твоих забот. Доверься мне.
— Мои тайны слишком безумны, ты не знаешь, чего хочешь.
— Я хочу знать.
— Вот именно. Ты не знаешь, чего хочешь. Если я расскажу тебе, ты всё равно не поверишь. Я бы не поверила.
— Я в своей жизни чего только не повидал.
Агнесс на минуту задумалась.
— Что ж, я расскажу тебе всё, но знай, никогда больше я не повторю эту историю, тем более при свидетелях.
* * *
— Мне было двенадцать, когда это стряслось.
Она прикрыла глаза и словно почувствовала запах дыма.
— Я была ребенком и до конца не понимала всех причин случившегося. А потом уже не смогла узнать подробности. Наше семейное дерево было мощным и ветвистым, — Агнесс говорила, перебирала бусины на браслете. — Отец, мать, дедушка, еще один, бабушка, — при каждом слове она откидывала бусину в сторону, — четыре брата, трое из них старшие, один младший, — четыре бусины покатились по нити, — две сестры, — ещё две бусины в сторону, — Дядя по материнской линии. Его супруга. Трое их детей. Мамина сестра. Беременная. Мамин младший брат со своей семьей. Их всех не стало в одну ночь, — Агнесс резко дернула браслет, так что лопнула нить, и бусины разлетелись в стороны. — Я не знаю, кому мы помешали. — И она расплакалась. Если бы она предвидела, что воспоминания окажутся такими живыми и обрушатся на неё лавиной, то ни за что не начала бы этот разговор.
Стифгейл пересел на диван и посадил Агнесс к себе на колени. Она сначала сопротивлялась, а потом прижалась к его груди и разрыдалась.
— Их сожгли, сожгли, всех сожгли…
Плакала некрасиво, кривя лицо и подвывая. Старалась отвернуться, чтобы Стифгейл не увидел её такой. А он перебирал её распущенные волосы, гладил по спине и шептал что-то успокаивающее. Не сразу она смогла продолжить разговор, пришлось вырваться из его рук и сходить умыться.
— Ты веришь в богов? — спросила Агнесс, вернувшись.
— Я же чаровник, как я могу не верить? — ответил Стифгейл.
— Я не знаю, почему я уцелела тогда, почему меня не нашли. У нас был большой прекрасный дом, выстроенный на стволах живых вековых деревьев, многоуровневый, со множеством галерей, мостиков и лестниц, соединяющих различные части дома между собой. И его весь охватил огонь. Наш огонь, он больше не подчинялся нам, обжигал, хотел уничтожить. Взрослые стояли плечом к плечу и пытались справится с ним и не могли. Бабушка и тётя собрали всех детей и повели переходами из дома. Внизу был портал, нас хотели отправить в безопасное место. Но это оказалось ловушкой. Я шла последней, и подо мной вдруг обломилась доска, и я провалилась. вниз на землю. Рухнула с большой высоты в несколько этажей, но ветви деревьев замедлили мой полёт, и мне повезло упасть в кусты. В суматохе и шуме, царивших вокруг, моего падения, кажется, никто
