там не обнаружив, приступил, собственно, к тому, ради чего он сюда и пришел.
– Леха, – легонько тронув его за плечо, прошептал Петр.
Тот не реагировал, только выпускал алкогольный пар окрест себя.
Петр скривил физиономию, но решил потерпеть эти неудобства ради высокой цели, которую он себе наметил.
– Лех, – снова позвал он его. – Давай, просыпайся.
Леха сморщил нос, но просыпаться категорически отказывался.
Тогда Петр принудительно посадил его на пятую точку и пошлепал руками по щекам.
– Петька, ты с ума сошел, – улыбчиво простонал он.
Петр ничего не говорил, а только пристально смотрел на брата и выжидал.
Алешенька еще немного покачал головой в разные стороны, а потом его будто пронзило током:
– А-а-а, – невнятно промычал он и, остановив раскачивание, застыл и уперся глазами в Петьку.
– А-а-а ты, – пропыхтел он. – Ты…
– Ты ко мне зачем приходил? – медленно, по слогам спросил Петр.
– Денег занять, – также заторможено ответил Леха.
– И все?
– Да, – пропел Алешенька. – Только теперь мне не надо.
– А почему? – в том же темпе продолжил Петр.
– А она сказала, у меня теперь будет много денег.
– Кто это она?
– А я не знаю, – откинулся на спинку дивана Алексей.
– А откуда она?
– А там, возле офиса была…
Петр понял, что если он и дальше будет его допрашивать, то Леха его раскроет, что сейчас вообще-то нежелательно. Поэтому он в том же порядке положил брата на другой бок, прикрыл ему глаза и, удостоверившись, что он тотчас уснул, вышел из квартиры.
На улице стояла теплая летняя ночь. Ни ветерка, ни дуновения. Птицы, как водится, до утра не пели, и ощущение было такое, что он попал в какую-то сказочную страну.
Но вот в кустах, там, где они обычно дежурили с Олегом Олеговичем, послышался тихий странный хруст. Как будто ветка надломилась.
Петр не раздумывая ринулся туда. И каково же было его удивление, когда он обнаружил там все того же Олега Олеговича.
– А ты что здесь делаешь? – напористо спросил он своего непослушного визави.
– А ты? – ответил тот вопросом на вопрос.
– Я тебя спрашиваю, – пригрозил ему Петр, – а меня спрашивать не надо.
– А я прикорнул здесь с обеда, – соврал Олег Олегович, – да так тут и остался. Ты же знаешь, определенного-то места жительства у меня нет…
– Смотри, как бы тебе самого себя не обдурить, – сказал Петр и собрался отчаливать. – Ладно, завтра поговорим…
Олег Олегович с облегчением выдохнул, а Петр оглянулся на него и напоследок проговорил:
– Будешь самовольничать – так и останешься здесь, на этом пеньке. Я бы на твоем месте о своем постоянном месте жительства-то побеспокоился…
Петр ушел, а Олег Олегович присел на тот самый пенек и призадумался.
Он планировал вычислить Петра, для этого и караулил его изо всех сил, для этого должен был пригодиться и изготовленный им дополнительный ключ от Алешенькиной квартиры. И столько надежд он возлагал на получение этой ценной информации (а то, что Петр замышляет что-то невероятное, он не сомневался). И размечтался уже, как принесет сенсационный материал королеве Але. И как она обрадуется. И как денежки ему заплатит. И как он сможет пировать на них целую неделю. А в итоге что? – Все проспал, позволил себя обнаружить и остался в дураках.
Да, Олег Олегович был явно собой разочарован. Мало того, слова Петра его даже как-то отрезвили. Он вспомнил свою прежнюю жизнь и опечалился, если не сказать приуныл.
Почему-то вспомнились белые простыни и его любимые голубые чашки с позолотой, серебряные ложечки, которые он коллекционировал по приколу и мягкая немецкая обувь, которую он предпочитал всем остальным.
Вся его жизнь так и пронеслась у него перед глазами и очень захотелось заплакать, но категорически не было слез.
Тогда он взял себя в руки и твердо решил, что ему необходимо не распыляться и не кукситься, а делать что-то стоящее. Что-то такое, что сможет ему помочь, тем более, что у него появилась реальная возможность все изменить.
Теперь ему показалось неимоверной глупостью рубить сук, на котором сидишь. Ведь что такое было бы продать Петра журналистке и потерять тем самым реальную возможность получить от него такую необходимую ему помощь? Глупость и есть.
И потом, еще ему надо привести себя в порядок. Петр прав – со спиртным ему надо завязывать, иначе беда. Иначе не видать ему своего постоянного места жительства, как своих ушей…
Глава 31
Деньги у Павла закончились намного раньше, чем он рассчитывал, и он опять оказался на мели.
Он переживал, Нонна как могла пыталась его поддерживать, но и сама теперь все чаще срывалась в выматывающую последние силы нервотрепку.
Разговор с Татьяной мало-помалу приходил ей на память, и в конце концов она решила ей позвонить.
– Привет, подруга, – сказала она, как только та взяла трубку и тут же засомневалась, правильно ли она сделала, что набрала ее номер.
– Привет, – не давая Нонне опомниться, ответила Татьяна. – Как сама, как дети?
– Лучше спроси, как Павел, – среагировала Нонна. – В общем, давай приезжай, я готова к разговору.
Сказала, как отрезала, и Татьяне ничего не оставалось, как только бросить все свои дела и примчаться подруге на помощь.
Таня приехала очень быстро. Так, что Нонна не успела привыкнуть к мысли, что она это сделала.
Сказала, что будет говорить с ней на запретную тему. К которой она надеялась больше никогда не возвращаться.
Таня зашла в гостиную, удивленная тем, что Нонна не встречала ее у порога, а хозяйке и невдомек, что она сегодня до крайности негостеприимна.
Таня подошла к Нонне чмокнуть ее в щечку, а та ей даже «привет» не сказала.
– Что, все так плохо? – вместо приветствия спросила Татьяна.
– Если б ты знала, как мне не хочется ворошить эту тему, – словно очнувшись, сказала Нонна.
– Так давай пока чайку попьем, а? – решила разрядить обстановку Татьяна.
– Давай, – согласилась Нонна.
– А светские разговоры вести будем? – пошутила Таня.
– Ой, Тань, мне вообще не до чего, – откликнулась Нонна, – денег-то у Павла, и правда, нет.
– Значит, будем, – настояла Татьяна. – Так, значит про семью, детей я спросила… Давай про Риту. Как она?
– Если честно, для меня и этот вопрос потерял актуальность на сегодняшний день, – грустно сказала Нонна.
– Ну и что? А ты все равно расскажи…
– Ладно, хорошо, слушай… – Нонна положила руки под щеки и настроилась говорить скучные вещи. – Рита все так же выкручивается. Теперь, правда, меньше. Почувствовала, видимо, перспективу быть выставленной из нашего дома. Но меня не проведешь.
– Понятно, – сказала Таня, – вот она, кстати, кофе
