— Знаешь, командир… — задумчиво протянул Рори. Свой виски он уже выхлебал и теперь с нетерпением ждал, когда Мэри прикончит стакан, чтобы налить по второй. — Сдается мне, это уже попахивает паранойей. «Мне не нравится этот корабль, мне не нравятся эти матросы»… Ты уж постарайся не забывать, что твоя фамилия Гамильтон, а не Смоллетт!
Графиня Корсакова лениво обвела взглядом каюту, еще раз посмотрела на экран со схемой корабля и вдруг резко — двигателист даже вздрогнул — поймала глаза О'Нила своими. Выражение глаз было знакомым, и Рори слегка поежился.
— Паранойей, говоришь… не об этом тебе следует беспокоиться, приятель.
— А о чем?
— О том, что, как выяснилось на практике, капитан Александр Смоллетт в итоге оказался прав.
Все свободные от вахты офицеры были выстроены для встречи высокого гостя. Именно гостя, потому что легкий крейсер «Москва» относился к военному флоту, а великий князь Константин Георгиевич со свитой были на его борту всего лишь пассажирами.
Теперь большая часть этих пассажиров — в основном бойцы лейб-конвоя — размещалась в отведенных для них каютах. Единственным стопроцентно гражданским лицом в числе сопровождающих великого князя являлся старик-орнитолог, приглядывавший за самой ценной частью груза. В качестве подарка правителю Небесной Империи предполагалось вручить несколько пар цветиков — удивительно красивых птичек, обитавших в тропическом поясе Авлабара и более нигде.
Император Лин Цзе слыл большим любителем экзотических пернатых, в парках и садах Запретного города была собрана внушительная коллекция птиц со всех концов Галактики. Однако — по данным разведки — цветики, запрещенные к вывозу за пределы Авлабара, в ней отсутствовали. Проверить, так ли это было на самом деле, не представлялось возможным, но даже если и нет… что ж. Важен не подарок, а внимание.
Константин в сопровождении капитана первого ранга Глеба Максимова двигался от левого фланга к правому, приветствуя офицеров, представляемых ему командиром корабля. За его спиной, слева и справа, шли графиня Корсакова и Сергей Северцев. Оба цепко вглядывались в лица, отвечая на приветствия сдержанными кивками.
Мэри, склонная в последнее время опасаться собственной тени, так и не избавилась от чувства гложущего беспокойства, и теперь пыталась навскидку определить, откуда исходит угроза. Ничего не получалось.
Вдруг на ее сосредоточенном лице появилась довольная усмешка, весьма удивившая Северцева. Графиня сделала два длинных шага вперед и остановилась перед молодым лейтенантом с нашивками интеллектуального оператора. Отлично, просто отлично! Этого момента она ждала с тех пор, как впервые увидела список офицеров «Москвы».
Несколько растерявшийся каперанг Максимов сделал попытку начать церемонию представления, но был остановлен нетерпеливым жестом. Лейтенант кусал губы, отчаянно пытаясь сохранить серьезность. Получалось так себе.
Мэри смерила его медленным взглядом, сначала сверху вниз, потом снизу вверх, от начищенных ботинок до широких плеч и не желающей поддаваться Уставу каштановой шевелюры под фуражкой. Тихонько присвистнула и с восхищенной ехидцей произнесла:
— Ну ты и вымахал… ну ты и да… что, не дразнят больше?
И парень, не в силах уже сдерживаться, сверкнул ровными белыми зубами:
— Никак нет, ваше…
— Вениамин! — в голосе графини звучала укоризна. — По-моему, мы уже определились с обращениями! Или меня подводит память?
— Виноват, Мария Александровна!
— Вот то-то же! — она обернулась к недоумевающему Максимову и пояснила: — Извините, Глеб Николаевич, но с Вениамином Скворцовым я знакома лет эдак… двенадцать, да?
— Одиннадцать с половиной, — кивнул молодой офицер.
— Я тестировала лейтенанта на Голубике. Конечно, он несколько изменился с тех пор… подрос, я бы сказала… но ментальный рисунок остался тем же. Разве что силы добавилось, хотя, казалось бы — куда уж больше?
Разом подобревший Максимов уважительно повертел головой:
— Так значит, это вам я обязан одним из лучших интеллектуальных операторов на всем флоте?
— Прежде всего, вы обязаны этим ему самому, — рассмеялась в ответ Мэри. — Еще раз извините. Больше я не буду лезть поперед батьки в пекло.
И они двинулись дальше прежним порядком. Встреча с давним знакомцем — нет, ну надо же! А был-то, был… шкетина-штакетина, из особых примет веснушки и уши врастопырку! — привела Мэри в хорошее расположение духа. Правда, продержалось оно недолго. Они уже подходили к правому флангу, где стояли старшие офицеры, когда мгновенно проснувшееся чувство опасности полоснуло ее как бритвой.
Она продолжала улыбаться, но сердце тревожно заколотилось о ребра, и это было неспроста. От кого-то здесь исходила угроза столь явная, что волоски на руках встали дыбом, упираясь в полотно сорочки и пытаясь проколоть его насквозь. Причем у Мэри создавалось впечатление, что угроза направлена именно на нее. Ну, может быть, еще на Константина, но в первую голову — на нее, а Константин просто попадает под раздачу. Вот только от кого эта угроза исходит?
Ни с одним из трех оставшихся офицеров она не была знакома, более того — никогда не встречалась даже мельком. Хотела, хотела ведь изобрести предлог и встретиться со старшими офицерами в неформальной обстановке перед вылетом. Но ползание по технологическим отсекам и трюмам вкупе с подготовкой к визиту занимали все время без остатка. Последние несколько суток она вообще жила исключительно на стимуляторах, и это уже начинало сказываться.
Разве что… старший помощник Рудин… его она совершенно определенно не знала, но где-то видела то ли его самого, то ли кого-то, очень на него похожего. Совсем недавно. И встреча была не из приятных. Но где? И когда? Все-таки снимок из досье и живой человек имеют очень разные лица… Черт, черт, черт! Думай, голова, картуз куплю!
Стоявший рядом Северцев успокаивающе коснулся ее руки. Вот это было уже совсем плохо: что ж это получается, она уже совсем не держит лицо?
— Потом, — произнесла Мэри одними губами, к которым улыбка, казалось, приклеилась намертво. Капитан еле заметно кивнул.
Ближе к ночи, когда старт и последовавший за ним торжественный ужин остались позади, Мэри была уже почти твердо убеждена в том, что Рори прав. И у нее таки паранойя.
Официальные досье всех членов экипажа «Москвы» были изучены ею еще перед отлетом, что обеспечило — в сочетании с дополнительной проверкой технического состояния — почти полное отсутствие сна. И теперь Мэри казалось, что ощущение угрозы, исходившей (возможно) от Рудина, могло ей и примерещиться. А хоть бы и с устатку. Чем черт не шутит… тем более что дополнительная информация не настораживала совершенно.
Еще перед стартом она отправила личным кодом запрос непосредственно Зарецкому. Ответ, полученный незадолго перед первым прыжком, был ровным. Ни в чем решительно неблаговидном или даже просто подозрительном капитан второго ранга Михаил Евгеньевич Рудин замечен не был. Ну еще бы! Кто б его вообще пустил на корабль, которому предстояло стать личным транспортом будущего императора, возникни хоть какие-то сомнения! Конечно, Василий Андреевич обещал еще раз все перепроверить, но на многое рассчитывать не приходилось.
