все не уляжется. Возможно, получите ответы на свои вопросы, возможно, научитесь чему-нибудь новому. А также, мне потребуется плата за ваше проживание здесь.
Меня устраивали оба варианта, но все же — зацепили что-то во втором…
— Меня устраивает любой исход. Можем, даже решить все силой.
Это были сугубо понты. Но и я должен был почувствовать почву допустимого. Показать, что мне начхать, что он такое и кто такое. Алхимик — ученый — барон или кто там еще.
— Думаю, Черный, — старик улыбнулся, обнажая белоснежные зубы, — Тебе будет очень интересно узнать про свои корни.
Этим, пожалуй, он меня и зацепил.
* * *
Местные люди и вправду сильно отличались от городских. Нет, пожалуй, не по внешнему виду, а по численности именно «людей». Не было орков, не было эльфов, хотя, как мне показалось, я увидел… так скажем, бывших родственников с сероватой кожей и острыми ушами. Здесь не было постоянной стражи, все было на эдакой доверительной форме самоуправления.
Хотя это было ожидаемо. Люди понимали, что если они и отсюда вылетят, то дальше все — смерть. Тем более что забытый город, как его назвал Алхимик, расположен в центре трясины, которая кишит нежитью и болотными тварями.
Сам старикан оказался пронырой. Не сказать, что в нем чувствовалась какая-то сильная энергия, или же — магия, но что-то же он мог? Верно?
А вот Алиса… очередной маг в моем стойле. Правда, более покорная, но и я ошибок, как было со Светланой — больше не совершу. Ой, кстати, о ней.
Все дело в том, что алхимик прознал про навык только узрев «некую» энергию, и было, попытался предложить помощь — освободить ее. Но увы, он оказался не совсем прав.
Мне пришлось минут пятнадцать объяснять только то, как я его получил, что он слушал с интересом, а затем и как это все действует. Так что его предложение — позариться на ее невинность была встречена пунцовыми щеками Алисы и смехом Маши.
Она же, и выдала всю базу, что этот метод нихрена не работает.
— Тогда, пожалуй, я здесь бессилен. Но ты же понимаешь, Черный, что я не могу ее отдать?
— Так же, как и ты, понимаешь, что без меня она тупо не выживет. Так что придется искать компромисс. Увы, я не могу от нее отказаться. Только если…
— Что? — мы остановились возле его дома, — Что если?
— Можно просто ее убить. Тогда навык аннулируется.
Только… ох как мне не понравилась его ухмылка. И когда я вошел в парадную, он так называл место с лестницей по этажам, я понял, отчего она.
С его слов и со слов Алисы, которая заметно приуныла, в его обитель никогда никто не пускался, и я, курва, понимал почему!
На каждом этаже стоял орк. Но… мать вашу, не живой! Совсем не живой! Мертвые, кто-то без какой-нибудь части, кто-то, чуть ли без половины головы. Но они слушались, они видели нас, они скалились, но ничего не предпринимали.
Уже, будучи, поднявшись на верхний этаж, где старик под манеру своей специализации, открывал дверь из костей, я наконец, «родил», вопрос.
— Сарумян, вы — некромант?
— Не Сарумян, а Саурон, — хмыкнул он, — А что?
— Вам бы в кострах гореть, — без улыбки сказал я.
Уж кто-то, а некроманты — были врагами всего живого. И демонов, кстати, тоже. Уж в моем мире — они бед принесли наравне со стадами орков, которые разносили все вокруг. Правда, делали все это более специфично, мерзко и… глупо.
Их мания найти вечную жизнь выбила из них всю человечность. Правда, глядя на этого старика, я бы не сказал, что он «фанатик» бессмертия. Но это лишь на первый вид. Уж как-то я сомневался, что в этом худеньком старичке нет злобы и алчности.
Практика показывала только одно — они — зло. Правда, не самое великое. И вполне себе — смертны. У них есть сердце, которое бьется, и, если его вырвать, увы, старичок помрет.
— Мне кажется, — некромант резко разогнулся и тут я почуял его ауру.
Она действительно была слишком сильной. Слишком могучей и все эти старческие повадки — лишь отвлекающий маневр. Но мне он был по силам. В запасе — перерождение и сила первородного. И также — он человек, а значит, в нем есть кровь.
— Ты имеешь не самое лучшее представление о некромантии, Черный, хотя сам пользуешься возрождением и управляешь мертвецами. Пожалуй, мы начали с тобой не с того листа.
Однако, хоть это было сказано с угрозой, он улыбнулся, и отворив дверь, пригласил вовнутрь со словами:
— Суккуба и Алису — прячь в свою метку.
«Ого. Этого я не говорил. Неужели, осведомлен?»
— Темного человека — позволяю взять с собой. Тем более что она действительно твой раб, хоть и скрывает свою сущность.
— С чего вы решили? — улыбнулся я.
— Я вижу, как тонкая красная нить связи тянется к ней от твоего кольца. Еще я вижу — что она любит тебя и готова на все ради тебя. Как и ты. Но, впрочем, это не мое дело. Выполняй условия и иди за мной. Нам много предстоит обсудить. И решить, кто и в каком цинковом гробу выйдет отсюда.
Вот это, уже было очевидной угрозой. Но… ничего, ты не представляешь, на что я способен.
* * *
Опасаться, впрочем, не пришлось. Да, он показал свою «мощь», на правах хозяина дома, да и поселения в целом, но это был лишь короткий миг, ибо дальше, он выступил в роли учителя. Занятно, между прочим.
Из неосвещенного коридора сразу после двери из костей он сопроводил меня на небольшую кухонку. Весьма занимательную. Набрал из крана воды в какой-то прозрачный чайничек, и на мое удивление, поставил его не на огонь, и на платформу с проводом. Нажал наподобие рычага-кнопки, и стекляшка изнутри засветилась синим, а вода начала разогреваться.
Но что это — не стал спрашивать. Рассматривал кухню. Весьма скромную, но уютную.
По размерам, примерно, метров шесть в длину и три в ширину. В самом дальнем углу был угловой диван, хлипкий на вид, около него круглый стол из коричневого дерева.
— Стол-пенал, — улыбнулся он, на что-то наживая внутри стола, и тут же — раздвигая его.
Вот это было весьма занимательно. А следом старик поставил сковороду на какую-то странную коробку. Белую, с ручками. Только вот и у нее не было огня.
Понимая, что я ничего не понимаю, и все это в диковинку, он все же, по-хозяйски похвастался своими новшествами.
— Это плиты Лысьва. Электрическая. Разогревает спирали внутри конфорок до нужной температуры. Поэтому мне не нужен огонь, да и мои… — он посмотрел куда-то через стену, — Мои дети боятся огня. Все в
