кот, а коты в таких тонкостях человеческой души не разбираются.
— Ошибаешься. Только посмотри на него.
Так и хочется показать язык Афанасию. Перебежчик. Даже хромая лапа не помешала совершить предательство.
— Как мама? — Никита переключает тему, от чего я не сразу понимаю, что он хочет.
— Мама?
— Да. С ней все в порядке?
— Да, все нормально, она идет на поправку. Спасибо.
Мой гнев на этого человека вдруг куда-то испаряется. Как будто произнесли волшебное слово, и, вуаля, вместо гнева накатывает смущение.
— Я ушел из университета.
Никита нарушает тишину первым.
— Как так? — поднимаю на него удивленный взгляд. — Зачем?
— Так было нужно. Просто хотел, чтобы ты знала.
Засовывает руки в карманы, словно тоже не знает, куда себя деть. У меня сейчас почти такое же состояние. И в то же время, нестерпимо хочется… дотронуться до него.
Да что уж там, хочется нырнуть в его горячие объятия и не выныривать, пока весь мир не превратится во что-то более чистое и светлое.
Пока такая грязь, как Баринова, не сотрется с лица земли, не обзаведется совестью.
Тут же мрачнею, когда вспоминаю Леру. Она ведь приходила к Никите, я же прекрасно помню. Ох, Лола, как можно было забыть о таком? И разрешила после этого целовать себя?
Наверное, пытаясь хоть как-то сохранить остатки гордости, я в тот день прощаюсь с Никитой как можно скорее. Жду, когда придет Коля, чтобы как следует надавать ему по башке за его «внезапный уход». И этот тоже предатель. Вместе с Афанасием сработали на пару.
Но Коля вечером не появляется, пишет смс-ку, чтобы я чувствовала себя, как дома. Уверена, что это Никита подсуетился, запретил другу ночевать рядом со мной.
Еще бы понять, что за игру на этот раз затеял Бесовский? Все эти поцелуи, признания, знаки внимания… Я бы рада ему поверить, но перед глазами все еще стоят картины нашего разговора, когда Никита буквально разбил мое сердце на куски, бросил под ноги и растоптал. Один раз обжегшись, тяжело поверить. Эту фразу не раз повторяла мама, только сейчас я ее поняла.
Устало потираю глаза и решаю лечь спать. Утром вставать на учебу, а мне сейчас никак нельзя ни пропускать, ни косячить. Зелепухин, уверена, только и ждет промашки.
Уже засыпая, понимаю, что еще никогда не чувствовала столько противоречивых эмоций одновременно. Злюсь на Никиту и в то же время готова гореть вместе с ним в огне запретной любви.
А она пока запретна. Пока есть те, кто против нас, пока, я сама до конца его не простила.
Глава 25
Никита (Бес)
Решаю действовать на опережение, дабы обезопасить Лолу от козней Леры.
Пусть пока все остается, как есть, чтобы не было подозрений у руководства университета. Еду к отцу Соколовского, к которому у меня важный разговор.
— Проходи, Никита, какими судьбами? — Роман Романович или как я привык его называть дядя Рома всегда относился ко мне очень тепло.
Наверное, потому, что был знаком с моей мамой, они вроде бы даже приходились друг другу какими-то очень дальними родственниками, но это не точно. Дядя Роман любил пошутить на эту тему, мол, седьмая вода на киселе.
Это он на работе был грозным Соколовским, который не терпел опозданий и разгильдяйства, а в жизни очень классный мужик. Колян, кстати, очень сильно на него похож, хоть и отрицает это.
— Все теми же самыми, Роман Романыч.
— Какой еще Роман Романыч, сынок. Зови меня дядя Рома, — Соколовский-старший нажимает на кнопку вызова, набирает секретаршу, вновь становясь топ-менеджером крупной компании. — Дарья, два крепких кофе без сахара, пожалуйста.
— Спасибо. — Киваю. — А Коля где? Не застал его на рабочем месте.
— Я его по делам отправил, пускай не расслабляется. Ты же знаешь, этому шалопаю нельзя давать спуску.
— Это точно, — ухмыляюсь, вспоминая то, как он пытался увиваться за Лолой прямо на рабочем месте.
— Ну-с, что тебя привело ко мне, дорогой?
— Есть одно дело. Я понимаю, что вы можете на него не согласиться, но у меня к вам не просто дело, деловое предложение.
— Какое же? — отец Коли выглядит заинтригованным.
— Мне нужен грант на обучение за границей.
— Так, — Роман Романович усиживается поудобнее и сцепляет пальцы в замок. — Хочешь перевестись за рубеж?
— Нет, это не мне, — качаю головой. — Есть одна студентка. Скажем так, она очень умная, старательная, но у нее нет ни связей, ни денег. К тому же, в том месте, где она учится, на нее зуб.
— Вот как. — дядя Рома окидывает меня внимательным, задумчивым взглядом.
— Да. — Продолжаю. — Я хочу помочь ей, только так, чтобы это все выглядело естественно. Будто я не причем.
— С моей помощью, как я полагаю?
Дядя Рома переключается на Роман Романыча, который всегда просчитывает риски и выгоды для себя и своей компании. Ничего против не имею, иначе вести бизнес в современных реалиях невозможно.
— Да, с вашей. Взамен я дам вам то, что поможет укрепит ваши позиции не только на рынке, но и в семейной жизни.
— Что же это?
Заинтриговал, вижу по глазам. Неподдельный интерес к моему предложению. Это хорошо, то, чего я и добиваюсь.
— Компромат на Баринова. Он ведь вам вставляет палки в колеса?
— Допустим, — дядя Рома еще больше на крючке. — И как ты собираешься это сделать?
— У меня свои методы, свои рычаги давления.
Это действительно так. Их нельзя назвать чистыми, безобидными, но те, кто по ту сторону, тоже не чураются грязи. Поэтому придется забыть на некоторое время о совести.
— В дополнение могу сказать, что есть еще кое-что.
— Выкладывай.
— Я помогу вам со сделкой, в которой вам отказали. Потому что прекрасно знаю, кто это сделал.
— И кто же, Никита?
— Мой отец.
Дядя Рома шумно выдыхает и откидывается назад в кресло. Снимает очки и устало потирает переносицу. Вижу, что его такой поворот совершенно не обрадовал.
Ну еще бы, чему радоваться?
— Серега! — злится он. — После смерти Томы окончательно сорвало тормоза. Связался с Бариновым, поддавшись его дурному влиянию, в бизнесе начал творить какую-то дичь. Весь деловой мир знает, что Баринов только и умеет, паразитировать на чужом деле, вгоняя всех в кредиты и долги. Я пытался его переубедить, но вместо того, чтобы послушать меня, он решил отдалиться.
Упоминание имени матери отзывается в сердце болезненным тычком. Столько времени прошло, а раны все еще не заживают. А вот имя Баринова, наоборот, заставляет сжать кулаки.
— Как ты узнал? — интересуется дядя Рома, очевидно, имея в виду мою осведомленность в этом вопросе.
