но, конечно же ничего не случилось, она в такой панике даже не могла вспомнить, что нужно воспоминание, а не просто слова заклинания. — Экспекто…
Она почувствовала, как темнеет в глазах, ноги перестают держать, а голова ударяется о что-то жесткое.
— Роза, нет! — послышался крик Скорпиуса, но Роза уже не могла пошевелиться или выбраться из этой тьмы.
А перед глазами в этой вечной тьме мелькали воспоминания.
Скорпиус. Его поцелуи, будоражащие душу. Теплые прикосновения, приносящие спокойствие.
Но в один момент всё исчезло, постепенно удаляясь из ее воспоминаний, и как бы она не пыталась зацепиться за них.
На их место пришли совсем другие. Темно. Роза почти забыла тот самый страх из детства. Ведь ей тогда было не больше двух лет. Но обыкновенный детский страх возвращался к ней и начинал давить с новой силой. Страх одиночества. Страх быть брошенной. Ведь она звала в этой темноте маму, проснувшись среди ночи. Но к ней никто не подходил. Роза помнила, что мама потом пришла. Но только не сейчас. Она все такая же маленькая девочка в темноте и одиночестве, у которой никого нет.
Вдруг снова свет. Яркая гостиная Гриффиндора. Конец очередного учебного года, а также финальный матч. Она счастлива, как никогда, ведь впервые под ее руководством команда выиграла кубок по квиддичу. Ее все подходили и поздравляли. Столы с едой и сливочным пивом, громкий смех и безудержное веселье.
И вновь все уплывало в темноту, едва ли оставляя от себя хоть малейший намек на то, что когда-то подобное присутствовало в ее жизни. Но снова появилась школа. Первый курс. Насмешки. Обзывательства. Что она никогда не добьется тех высот, что добились ее родители. Понимание, что с ней хотят дружить только из-за статуса. В жизни были Роксана и Альбус, которые справлялись прекрасно не только с ролью кузенов, но еще и друзей. Однако в этой реальности их не было. Она словно сидела в клетке, на которую показывали пальцем. Слизеринцы. Из-за ее мамы их родственники в Азкабане.
Сам Азкабан, сырой, пропитанный страхами и болью…
Кромешная тьма.
Роза пыталась пошевелиться, но все тело жутко болело. В голове была каша и адская боль. Хотелось умереть. Но через закрытые веки она чувствовала свет, а не ту тьму, которую помнила. Роза сделала усилие и через боль открыла глаза, видя перед собой маму, которая сидела в кресле, склонив голову, видимо, уснув.
— Мама, — позвала Гермиону Роза, но вместо своего голоса услышала какой-то хрип, а горло запершило, заставив ее закашляться, но от кашля начали болеть легкие, перестало хватать воздуха, заболели все внутренности, заставив ее заплакать, а потекшие слезы будто бы обжигали щеки, словно с них сняли кожу, но это разбудило Гермиону.
— Тихо, родная, все хорошо, я рядом, — Гермиона тут же пересела к ней на кровать.
— Что… — все, что смогла выговорить Роза, потому что поступивший воздух обжег легкие, вызывая головокружение.
Она была уверена, что мама ее поняла. Гермиона провела по ее волосам правой рукой, а левой слегка сдавила ее ладонь. Но на сердце было неспокойно от такого долгого молчания, что-то случилось.
— Ты его так сильно любишь, — Гермиона сказала эту фразу утвердительно.
Роза лишь моргнула в знак ее правоты. Она почему-то не помнила прикосновений Скорпиуса, но в душе знала, что любит его. Воспоминания начали возвращаться к ней, а она с ужасом вспомнила камеру, клетку и дементора.
— Я очень виновата перед тобой, — заговорила Гермиона, не дав ей снова даже попытаться задать вопрос. — Но поверь, я не знала, что Скорпиуса посадили к оборотням. Заключение суда было совсем иным. Я не удостоверилась в исполнении его по всем пунктам.
— Что с ним? — выпалила Роза.
— У него случился выброс магии, который и отогнал от тебя дементора, пока не прибыл стражник, — рассказала Гермиона. — Выброс помог ему выбраться из того состояния, в котором он пребывал последнее время. Но он не вспомнил конкретно тот вечер, по-прежнему мощнейший блок. Скорпиус не пострадал, его перевели в нормальную камеру, но я тебе обещаю, что я лично займусь его делом, с Тедди мы уже начали…
Но открывшаяся дверь в палату не дала Гермионе договорить, а за ней показался и Рон, с двумя стаканчиками кофе в руках.
— Роза, — он тут же отлевитировал стаканы на стол, садясь на кровать за Гермионой. — Как ты, принцесса моя?
— Нормально, — ответила Роза, которой и правда становилось все лучше.
— Роза, прошу тебя, никогда больше так не делай, — Рон умоляюще посмотрел на нее. — Подойди лучше ко мне или маме. Мы решим все твои проблемы. Но это же не повод без Патронуса идти в логово дементоров!
— Рон, не кричи, — одернула его Гермиона. — Мы уже обо всем договорились.
— Прости, пап, но я не могла по-другому, — поджала губы Роза. — Ты же не мог не кинуться на защиту мамы, когда Белла ее пытала.
— Осмелюсь напомнить тебе, что это происходило в том самом доме, где… — Рон снова завелся.
— И Скорпиус не имеет к этому никакого отношения, Рональд, — строго сказала Гермиона.
Роза видела, что у родителей разное видение происходящего, но они лишь переглянулись, а затем снова начали оказывать ей внимание, видимо, договорившись, в очередной раз все обсудить наедине.
Из Мунго ее выписали через две недели, поэтому, когда она появилась в гостиной Гриффиндора, Роксана тут же бросилась к ней, заключая в объятия.
— Роуз, — кузина не хотела ее отпускать. — Ты… Никогда больше так не делай, хорошо? Если надо, я пойду к Даммену, попрошу все, что ты скажешь, только не рискуй собой, ладно?
— Ладно, — усмехнулась Роза.
— Прости, — следом ее обнял и Альбус. — Я идиот, что послушал тебя… Ты не представляешь, что я чувствовал, когда… Мерлин, Роза Уизли, я больше никогда не куплюсь на твои манипуляции!
— Как это? — притворно прищурилась Роза. — А как же быть свидетелем у нас со Скорпом на свадьбе? Ладно… Что у вас тут нового?
— Нотт… — поджал губы Ал. — Слишком довольный ходил.
Роза кивнула, рассказав кузенам, почему.
— Они жили с ним в одной спальне, могли найти его противоядия, да еще и эта статья, — сказала Роксана.
— Я не думаю, что в Азкабане есть их человек, — понизила голос Роза. — В противном случае они бы не обращались летом к Драко, я видела всех их родственников, они явно доживают свои последние дни.
— Это Сьюзен, — сказал Ал. — Я… Я ходил с ней гулять, играл в интерес. Она сказала, что ее крестная Боунс — одна из главных судей, которая и вела заседание — так не оставит смерть
