– Крис, Барри контролируйте вход, – отрывисто бросил Рейдан и кинулся за мной.
Я ступеньки перепрыгивал: тревога внутри острым лезвием на лоскуты сердце рвала. Душа беду чуяла. Хм… Значит, все-таки есть она у меня, душа эта. Если хоть один волос серебристый с головки упал – всех в пыль, в прах разотру и по ветру пущу, чтобы даже памяти не осталось.
С силой дернул ручку двери, и мозг переключился, заработал с удвоенной скоростью, как у киборга: фиксация, моментальная оценка, действие.
– Рейдан, медицинский вертолет быстро, – а сам к ней бросился. – Мелена, мышка моя… – слова застряли в горле. Бледная, виски взмокли, а сама холодная… И кровь под ней, много крови.
– Ах ты сукин сын! Да как ты посмел! – услышал рычащий бас, но мне плевать было.
– Что с ней? – спросил у женщины, застывшей рядом.
– Преждевременные роды, сэр. Ей помощь нужна, немедленно, – в голосе женщины прорезалось острое отчаяние. Мне стало страшно.
– Все будет хорошо, – я сказал это ей, себе и мышке-малышке. – Слышишь, все будет хорошо.
Топот ног услышал раньше, чем дверь открылась, и поднялся.
– Уберите его, – кивнул на схваченного двумя бойцами Гордона. – И мужа ее найдите.
– Разойдитесь! – крикнул мужчина из спасательной бригады. – Что у нас тут?
– Прежде временные роды, первые, тяжелые, – ответил быстро.
– Женщина без сознания, кровотечение, – скупо фиксировал врач. – Нужно срочно оперировать.
Мелену ловко погрузили на носилки и слаженно понесли к выходу.
– Я с ней! – мы сказали это одновременно с женщиной.
– Место в вертолете для одного, решайте быстрее.
Женщина воинственно посмотрела на меня. Черт, с ней драться придется, чтобы нейтрализовать, а на это времени нет.
– Летите, я следом.
Препираться нам некогда.
Они вышли, и я заметил седоватого мужчину в очках, притаившегося у окна.
– Вы кто?
– Я семейный доктор.
– На выход, – кивнул ему. Мне свидетели не нужны. – Ваши услуги больше не понадобятся.
– Да, конечно, – он схватил саквояж и растворился за дверью, словно его и не было.
Я спустился вниз, встретился глазами с Рейданом и прошел в кабинет козлины Берроуза. Пора закрывать счет.
– Какого черта ты себе позволяешь, щенок! – взвился папаша Гордон, увидев меня. Все пытается играть в большого босса. Нет, чувак, у тебя не самые крутые яйца.
– Заткнись и слушай, – я мельком взглянул на Билла, который сидел в кресле и трясся, как в лихорадке. Правильно боится, рядом с громилой Лесли у мудаков мужественность из заднего прохода вываливается. – За все нужно платить, Гордон: за моего брата, за моих родителей, за твою дочь и даже за твою жену. За все зло, что ты сделал.
– Твой брат, как и моя шлюха жена, заслужили свою участь, – выплюнул он. Смотри-ка, не боится. – Единственное, о чем жалею, что тебя, ублюдка, не пристрелил.
– Сейчас как раз обо мне поговорим, – спокойно отреагировал и устроился в кресле напротив стола, за которым Берроуз сидел в последний раз. – Все пять лет, – доверительно шепнул, подавшись ближе, – я готовил для тебя место. Тебя уже ждут в аду. Знаешь, что там делают с такими вонючими боровами, как ты? – Гордон сглотнул. – Когда ты будешь мыть свое старое тело, охрана будет включать кипяток и смеяться. Ты обваришься и будешь шматками снимать с себя кожу. Тебя будут бить латунными кастетами, очень, очень больно бить. Ты будешь вылавливать еду из тюремных унитазов и стоять на четвереньках, пока охранники будут совать в твою дырку пивные бутылки. Ты будешь…
– Ты не посмеешь! – истерично прервал он. – Ни один суд не поддержит твоих обвинений! У тебя нет доказательств!
Я рассмеялся, громко, заразительно. Какой смешной, право-слово!
– А зачем мне суд? Ты ведь меня посадил по своей прихоти, – зловеще улыбнулся, прежде чем сказать: – Тебя никто не будет искать. Ты никому не нужен. Ты – ничто!
– Нет, – покачал головой Говард и посмотрел на меня потерянным взглядом. – Так не бывает…
– Бывает, еще как бывает, – я откинулся в кресле и по-деловому поинтересовался: – Я не сжалюсь над тобой, но если хочешь смягчить свои грехи, говори, что сделал с Джоанной. Ты убил ее?
Он бросил на меня странный взгляд, словно уже рассудка лишился – рано наложил в штаны, папаша.
– Я ничего тебе не скажу, – тихо проговорил и дернул ящик стола. Мелькнул пистолет, но уже четыре смотрели в седой затылок и один в грудь – мой. – Пока, ублюдки, – и Гордон выстрелил себе в голову – от подбородка до макушки.
– Гори в аду, – вместо молитвы бросил я. Аминь. Кто-то захныкал. Ах, это чмошник Билл. – Теперь поговорим с тобой.
– Пожалуйста, не нужно меня в тюрьму, пожалуйста, умоляю… Я ничего не сделал. Я не убивал твоего брата, это все Гордон!
– А Мелена? – жестко спросил я.
– Я… она… мы ведь женаты…
– Хорошо, что напомнил, – я повернулся к Рейдану. – Нам нужно быстро оформить развод.
– Да, конечно, я все подпишу! Исчезну, вы больше меня не увидите! – тараторил Билл.
– Оформим, – коротко ответил Рейдан. – Это будет самый быстрый развод в США.
– И еще, – я хищно сузил глаза. Я обещал, что это ничтожество поплатится за каждую слезинку моей мышки, – ты знал, что Билл неравнодушен к анальному сексу?
– Нет, – покачал головой Рейдан.
– А еще наш Билли насильник. А что у нас делают с насильниками?
Ответом было очень серьезное и красноречивое молчание.
– Нет, пожалуйста, не надо!
– Парни, – я кивнул, и Билла подхватили, а сам шепнул Рейдану: – Пусть будет в состоянии подписать документы, потом чтобы даже срать не мог. И член, как тряпка висел.
– Понял. И с богом.
Мы крепко пожали руки. Мы отомстил за близких, теперь пора спасать свое будущее. Бежать к Мелене и молить бога, чтобы все обошлось.
Мелена
Я выползала из тумана. Плотного и густого, как вата, и липкого и мерзкого, как паутина. Мне нужно домой. Нужно понять. Я не могла вспомнить, что именно, но чувствовала, что я кому-то очень нужна.
– Дороти? – сипло произнесла, открыв глаза. Хотелось пить и таблетку от головы.
– Слава Пресвятой Деве Марии! – она быстро прочитала молитву и погладила меня по руке: – Наконец-то проснулась, девочка моя.
– Долго я спала?
– Часов двенадцать.
– Боже… – прохрипела.
– Попей воды.
– Да, – сказала, и меня накрыло: – Дори, мой ребенок… Где она? – я пыталась поднять руку с катетером и нащупать живот: приложить руку и почувствовать свою девочку. – Где Кити?
