забыл раскрыть рот. Священник два или три раза сказал ему: «Раскрой рот!» Тот из-за чрезмерной своей глупости этого не понимал, и пономарь в гневе сказал ему: «Раскрой рот, чтоб тебе эту пищу черт благословил, чтоб ты подавился!» (У наших так принято говорить, когда они кого-нибудь проклинают во время еды или еще почему-нибудь). Это очень всех рассмешило бы, если бы в святой час не было запрещено смеяться.
164. ЛИЦЕНЦИАТ МАТТИАС КРЕЦ[266] О СОНЛИВОМ РАБОТНИКЕ
Один трактирный слуга как-то проспал до полудня и пренебрег всеми своими обязанностями. Поэтому разгневанный хозяин разбудил его наконец громким криком. Когда тот встал, хозяин сказал: «Почему ты спишь днем, сонливый осел, и не заботишься о своих обязанностях?» Работник ответил: «Четырнадцать дней назад я был в бане, поэтому, я думаю, меня можно простить. Ведь известно, что после бани долго спят крепким сном. Вот это со мной сейчас и случилось». Хозяин сказал ему: «Ох, парень, если ты всегда через столько времени после бани будешь столько спать, то ты для меня неподходящий работник. Поэтому сейчас же убирайся куда-нибудь отсюда!»
165. ДУРАЦКОЕ ПРИГЛАШЕНИЕ
Один человек пожелал пригласить к завтраку своего соседа и, думая, что оказывает отменное гостеприимство, сказал: «Любезный сосед, приходи сегодня ко мне завтракать: если ты принесешь с собой еду, я ничего, кроме вина, не поставлю тебе в счет»[267].
166. ИОГАНН РОМИНГИЙ[268] ИЗ МИНДЕСТАЛЯ О ЗАБАВНОМ ОТВЕТЕ ОДНОГО СТУДЕНТА
На магистерском экзамене студента спросили, зачем собаки поднимают заднюю лапу, когда мочатся. Он ответил: «Чтобы не испортить себе башмаки».
167. О ПЬЯНОМ
Один пьяный ночью мочился возле водосточной трубы. Так как он слышал звук и журчанье струящейся воды, то простоял там всю ночь. (Он думал, что это его моча течет, и слушал, как она льется).
168. ЛЕОНГАРД КЛЕМЕНС[269] ОБ ОДНОМ УЛЬМСКОМ СВЯЩЕННИКЕ
В Ульме был необразованный священник, мало сведущий в Писании. Его маленькая церковь была расположена вне города на таком расстоянии от городских ворот святой Девы, на каком, как говорят, находилась гора Голгофа от Иерусалима (та гора, на которой был распят Христос). Поэтому она называлась Церковь «Успения господня». В страстную пятницу (как принято) при большом стечении благоговейно наблюдающего народа свершалось положение во гроб изображения распятого Христа. Священник озабоченно взял кадильницу и, так как присутствовали также и другие священники, стал думать, что надо ему произнести во время каждения. Вскоре, думая, что нашел самые подходящие слова, он радостно изрек, возвысив голос: «Боже, Владыка милостивый, даруй место утешения, блаженный покой, ясность света истинного и прочее душе раба твоего, верховного понтифика, первый день погребения которого мы сегодня празднуем». Народ при этом набожно вздохнул, а священники громко расхохотались от глупости священника.
169. О ДРУГОМ СВЯЩЕННИКЕ
У таких священников есть обычай в положенное время воспевать страсти господни с особым искусством, притом так, чтобы слова Христа произносить приглушенным, важным голосом, как говорят важные люди, а слова евреев они извергают возбужденно и яростно в страшном крике. У нас в Альпах один священник в селении под названием Уршпринг недалеко от Гейзлингена поступает наоборот. Когда говорят евреи, он приглушает свой голос. Услышав это, Иоганн Кассель[270], священник из Гейзлингена, сказал Леонгарду Клеменсу: «Евреи говорят спокойно и важно, и ни у кого нет сомнения, что они вершат суд». Когда же священник дошел до слов Христа и громко закричал, Кассель сказал: «Вот это Христос взывает к справедливости и вниманию судьи».
170. ПАУЛЬ ХУГ[271] О ВЕНСКОМ ПЕДЕЛЕ
Один венский ученый и священник был избран ректором университета. Для помощи в делах — духовных и светских — он имел обыкновение брать с собой в качестве спутника аппаритора (которого называют просто педель, помощник). Когда он собирался, как всегда, совершить дароприношение и произнес: «Confiteor»[272], педель, который хотел помочь своему славному ректору, воздавая ему по достоинству, вместо «Misereatur» сказал: «Misereatur omnipotens deus Magnificentiae Vestrae et perducat Vestram Magnificentiam ad vitam aeternam»[273]. Он думал, что опозорит ректора, если назовет его во втором лице единственного числа, не сообразив, что в молитве господней он молится: «Pater noster qui es in caelis»[274].
171. РОМИНГИЙ О БЕЗНРАВСТВЕННОМ СВЯЩЕННИКЕ
Когда одна девушка покаялась священнику в утраченном целомудрии и неукротимой своей похотливости, он, соблазнившись ее невоздержностью и замечательной красотой, воспылал к ней любовью и сказал так: «Если ты после пасхи не откажешься совершить это и со мной, то получишь отпущенье грехов». Соглашаясь, девушка ответила: «Вам дана власть соединять и отпускать, да будет воля ваша». Священник отпустил ей грехи. Не прошло и года, как она забеременела и подарила ему мальчика.
172. ЕЩЕ ОБ ОДНОМ СВЯЩЕННИКЕ
Когда приходский священник из Еттингена на реке Миндель хотел совершить бракосочетание перед лицом церкви (скажу, как они) и уже собирался спросить жениха и невесту, верят ли они в это таинство, он задал жениху вопрос: «Конрад, как твое имя?» Конрад при общем смехе ответил: «Как ты сказал; ты ведь сам произнес мое имя».
173. ЕЩЕ ОБ ОДНОМ СВЯЩЕННИКЕ
В Ульме был невежественный священник, который не знал часослова, а читал всегда восемь или девять псалмов подряд. Другой, вместо псалма, которого он не мог найти, читал «Отче наш». Третий в Тюбингене в этом году (значит, в 1513), в день святого Мартина, читал Евангелие, и там было написано: «Чтение Евангелия от Мар.[275]», он прочел: «Чтение Евангелия от Мартина». Другой во время мессы прочел «archismagogus»[276] вместо «archisynagogus»[277].
174. ЕЩЕ ОБ ОДНОМ СВЯЩЕННИКЕ
Один священник собирался отпустить грехи другому, у которого было много детей и который поэтому жил в нужде и большой бедности. Священник сказал: «Прими это церковное отпущение, чтобы все дни своих земных трудов провел ты в поте лица своего, ел хлеб печали и пил в долине слез из ручья на дороге до тех пор, пока в горе и бедности жизнь твою не сменит смерть»[278].
175. КТО ВЕСЕЛЕЕ ВСЕХ, СВОБОДНЕЕ ВСЕХ И ГЛУПЕЕ ВСЕХ?
Недавно один весьма ученый человек написал, что ему кажется, что веселее всех священники, которые даже на похоронах рядом с покойником поют, и монахи, которые по ночам долго распевают псалмы. Когда я однажды рассказывал это мирянам, один человек добавил, что ему кажется, что смерть священников тоже радостна — она веселит четыре сословия: друзей — из-за наследства, другого священника — из-за бенефиция, червей — из-за трупа, черта — из-за души[279]. Так полагают злоречивые миряне, которые, по свидетельству древних, очень враждебны к клирикам.
Свободнее всех врачи — только им одним позволено безнаказанно убивать людей.
