Книга Хлорофилия - Андрей Викторович Рубанов

Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71

Помог случай. У одного из самых рьяных сторонников промышленного экспорта мякоти, влиятельнейшего человека, высокопоставленного чиновника, вдруг родилось зеленое дитя… Остальное вы видите сами. Теперь мы сидим тихо. Изучаем новый феномен. Дети поделены на группы и растут в условиях разной освещенности. Нам уже понятно, что пациенты прекрасно крепнут и набирают вес под прямыми лучами. А в тени, как здесь, на сороковом этаже, – развиваются медленно. Я бы сказал, чахнут…

– Простите, – подал голос Герц, – я могу отсюда выйти?

Смирнов мгновенно кивнул:

– Конечно. Давайте вернемся в кабинет. Я найду нашатырь…

– Доктор, – тоскливо протянул Гарри Годунов, – насчет нашатыря… У вас есть водка?

– Я вас предупреждал, – вздохнул Смирнов. – Эх вы. Литераторы. Есть водка, есть. Еще б у меня водки не было…

Герц надеялся, что в кабинете ему станет легче, однако ошибся. Нашатырь не слишком помог. С тоской и завистью Савелий смотрел, как Гарри Годунов деловито опрокидывает в себя прозрачный алкоголь. Смирнов, приведя в сознание одного гостя и налив второму, не стал садиться на свой миниатюрный табурет. Было видно, что он ждет, когда визитеры очистят помещение.

– Да, – произнес Годунов, моргая слезящимися глазами. – И что теперь будет?

– Не знаю, – ответил доктор. – Могу сказать одно: закон, запрещающий поедание мякоти, много лет не действовал, но скоро начнет действовать. Более того, его ужесточат. Правительство готовит решительные меры. Обращение премьера к нации – дело ближайших дней. Людям нельзя есть очищенную траву. Употребление очищенной и концентрированной мякоти приводит во втором поколении к серьезной мутации. К необратимым изменениям в человеческих тканях и полному разрушению личности. Скоро начнутся повальные аресты и показательные процессы. Травоядным пришел конец. Люмпенов и прочих так называемых бледных граждан это коснется в меньшей степени, но состоятельная публика, употребляющая высокие степени возгонки, попадет под репрессии. Каждого заставят сдать кровь, сделают анализ, поставят на учет… Травоедение объявят опасной болезнью. Речь может пойти об эпидемии. Зеленые дети продолжают прибывать. Мы едва справляемся…

– С детьми?

Доктор горько усмехнулся:

– При чем тут дети? С родителями. С матерями. Матери бьются в истерике. Были попытки суицида.

Годунов помолчал и спросил:

– Как вы живете со всем этим?

– Неправильный вопрос, – хладнокровно возразил Смирнов. – Я, знаете ли, свое отжил. Повидал всякое. Между прочим, я не намного младше Миши Пушкова-Рыльцева. С вашей точки зрения, мы с ним почти ровесники. Правильнее будет спросить, как ВЫ будете жить со всем этим.

– Надо ехать, – хрипло произнес Савелий и заставил себя встать.

– Я не должен был вам ничего показывать, – сказал доктор.

Гарри Годунов цинично подмигнул:

– А мы ничего не видели. Мы поговорили насчет исчезновения старика. Пять минут. Потом вы нас выпроводили. Жаль, что вы ничего не знаете о судьбе Михаила Евграфовича.

Доктор кашлянул.

– Может быть, – негромко произнес он, – вам следует проверить последние рейсы на Луну. Дешевые туры, эконом-класс.

– Бинго, – сверкнув глазами, выдохнул Годунов. – Я обязан был догадаться. Что скажешь, Герц?

– К черту, – ответил Савелий. – Мне уже наплевать. Пора ехать, Гарри. Я должен ехать. Срочно.

– Ты никому ничего не должен, – спокойно заметил Годунов. – Но я тебя понимаю. Поедем.

7

– Ты жрала? Жрала или нет?

– Не кричи.

– Говори!!! – заорал Савелий.

– Да. Но ведь и ты тоже…

– Замолчи!

Варвара подняла к нему опухшее от слез лицо.

– Не кричи. Пожалуйста.

– Какой номер?!

– Что?

– Какую возгонку?

– Шестую, – обреченно пробормотала Варвара. – Или седьмую. Пятую, девятую, восьмую… Не помню.

Она сидела, обхватив руками колени, подсвеченная рубиновым и золотистым. Свет шел снаружи: за огромным окном спальни висела в вечернем небе огромная трехмерная инсталляция, облачная сфера с рекламой воды «Байкал-дабл-эктра-премиум».

Плясали, дрожали, мигали циклопические буквы:

ПОБЕДИ СУДЬБУ. ПОБЕДИ ВСЕХ. ПОБЕДИ ЖАЖДУ.

– Вспоминай, – произнес Савелий. – Пожалуйста. Какой номер? Пятый? Или все-таки шестой?

– Какой был, такой и брала.

– Где брала?

– Это не имеет значения.

– Говори, где?! Где брала?!

– Послушай, зачем…

– Говори!!!

– У Маши.

– А где брала Маша?

– Не знаю.

– Зато я знаю. У Маши есть «друг». И ты покупала мякоть у «друга» Маши. Угадал?

– Да, – сказала Варвара.

Савелий задрожал и прохрипел:

– Отлично. Можно было и не спрашивать. Я уничтожу эту суку. И ее «друга».

– Прекрати! – выкрикнула Варвара, вдруг вскакивая с постели. Савелий отпрянул и едва не опрокинул стул. Минуту назад он хотел разбить этот стул об стену – удержался с трудом.

Варвара, неприятно скривившись, толкнула его в грудь.

– Смотрите, какой! Поборник морали! А ты? Сколько лет ты сам жрал эту дрянь? Десять? Пятнадцать? Сколько денег спустил на нее? Сколько тысяч таблеток проглотил? Кто ты такой, чтобы сейчас упрекать меня?

– Я? – спросил Савелий. – Кто я такой? Я – мужчина. Мужчины всегда травят себя всяким дерьмом. Они без этого не могут. Так было всегда. Водка. Наркотики. Мякоть стебля. Не путай одно и другое. Не сравнивай себя и меня. Мужчина не умеет без допинга. Какая-то отрава всегда нужна…

– Зачем? – с презрением осведомилась Варвара.

– Не знаю. Но так было, и так будет. Если не мякоть, то водка. А ты – женщина, чистое существо, зачем тебе допинг?

Он вдруг обессилел. Стул оказался очень кстати.

– Ты, – почти прошептала Варвара, – не хуже меня знаешь, что траву жрут все. Ты. Я. Маша. Ее «друг»… – Савелий сделал протестующий жест, но жена повысила голос: – Все! Кто-то – постоянно. Кто-то – время от времени. Кто-то врет, что не жрет, а сам жрет больше остальных. Кто-то просто молчит. И жрет тихо, ни с кем ничего не обсуждая. Делая вид, что он чистый. Таких большинство… Все сосут воду, все ругаются из-за солнца… Никто не виноват, Савелий.

– Всегда кто-то виноват! – крикнул Герц, опять вскакивая и сжимая кулаки. – Я виноват! Ты виновата! Все виноваты!

– Ее жрет вся Москва. Уже сорок лет.

– Не вся, – горячо сказал Савелий. – Гарри Годунов не жрет. Раньше жрал, потом перестал. И Гоша Деготь не жрал… И доктор Смирнов. Они смогли, а мы – нет.

– И где теперь твой Гоша?

– Не знаю. Но Годунов…

– Годунов, – отчеканила Варвара, – подзаборная пьянь. Лучше жрать траву, чем быть таким, как Годунов.

– Вот, значит, как, – сказал Савелий.

– Да. Так. Лучше рожать зеленых человечков, чем вообще никого не рожать.

– Человечков? – переспросил Савелий, глядя в лицо

Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71