Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
– А чего ж не пойти, народ до всякой дури охоч… то есть я хотел сказать, что если он до дури охоч, то в революцию тем более пойдет… Не в том смысле, что революция – дурь, товарищ Николаев, а я хотел сказать, если…
– Прекрасно вас понимаю, прекрасно! Я читал труды Лебона – это французский психолог, непременно почитайте, – он как раз писал об искусстве управления массами. – Полезнейшая книжица, надо сказать. Я всю ее исчеркал заметками, буквально живого места не оставил. С народом нужно уметь обращаться. Правильный лозунг способен повести за собой массы… А нам скоро придется это делать. И архидураки те, кто этого не понимает.
– Я понимаю!
– Может, вам водочки?
– Да я не пью вообще-то…
– А что тут пить?
– Ну, если только за народное счастье…
– А за что же еще? Не за здоровье же… – засуетился хозяин примитивного жилища, извлекая из шалаша две небольшие емкости.
Самцы ввели в организмы по небольшой дозе наркотического вещества, и хозяин тут же разлил по второй.
– А вот теперь уже за здоровье… И не сопротивляйтесь, товарищ Рахметов! Как у вас со здоровьем, кстати? Оно нам понадобится для борьбы. Всё заберем! Так что давайте.
Еще по 30 миллилитров водного раствора наркотического препарата начало неспешно всасываться через внутренние слизистые оболочки слегка потеющих самцовых туш.
– Значит, говорите, в столицах революционные настроения? – Старший самец аккуратно закрыл горлышко емкости с наркотиком и убрал ее за пенек. Рахметов проводил емкость глазами. – Черт возьми! А мне приходится быть тут вдали от событий! Как я вам завидую!.. Впрочем, к чему пустые завидки? Хватит отсиживаться по лесам! Нужно погружаться в пучину событий… И вам пора, товарищ Рахметов. Передавайте всем товарищам, что близится эра светлых годов.
– Это уж как пить дать… – Рахметов встал на свои слегка кривоватые нижние конечности и, совершив ритуальный жест расставания, заперемещал свое тело в сторону плавучей емкости, на которой прибыл.
– А вас, любезнейший, я попрошу остаться!
Все взоры устремились на самца внутренних дел.
Субдоминантные особи, вставшие с деревянных станин и уже собравшиеся покинуть помещение, где проводился государственный совет, на мгновение замерли, стараясь с помощью мозгов угадать, для каких надобностей государь оставляет самца внутренних дел – для наказания подчиненной особи или для иных мероприятий. Однако заметить эту маленькую заминку мог только умудренный в дворцовых делах самец. То есть практически все.
После того как высокоранговые самцы, слегка переваливаясь на нижних конечностях, вынесли свои тучные организмы из помещения, в нем осталось только три живых организма – организм доминантного самца, организм самца внутренних дел и совсем маленький организм, которого никто из больших организмов не видел и который полз под плинтусом, слегка попискивая. Подобные организмы обитали практически во всех жилых конструкциях, построенных особями разумного вида, питаясь излишками пищи, остающейся от хозяев жилищ.
Упомянутый малый организм не принимал участие в государственном совете, он спокойно перемещался под плинтусом, отталкиваясь всеми четырьмя конечностями от всего, от чего там можно было оттолкнуться и продвигал свое тело вперед в поисках пищевой протоплазмы.
– Слышите? – поднял указательный манипулятор самец внутренних дел. – Я вам подарю кошку.
– Еще одну? Бесполезно. Они зажрались тут, по прямой обязанности работать не хотят. Сколько раз говорил: не кормите! Нет, вечно кто-нибудь что-нибудь сунет.
– У меня та же история…
– Но я попросил вас остаться не за тем, чтобы обсуждать кошек. Меня больше интересует, ловит ли мышей мой министр.
– По мере сил. Мой агент отбил вчера вечером шифрограмму о том, что в окрестностях Гельсингфорса скрывается опасный государственный преступник. И не просто скрывается, а намерен вскоре прибыть в столицу для возбуждения, так сказать, рабочих на неповиновение и забастовки.
– Я рад, что у вас столь серьезно поставлена служба информирования, но почему вы докладываете государю о каком-то бунтовщике? Мало ли у нас на Руси бунтовщиков, мечтающих о революции? Едва ли не у меня во дворце сидят люди, болтающие о реформах и революции.
– Напомню вашему величеству, что этот бунтовщик подходит под описание человека, о коем мы говорили в бане. Помните, Григорий дал наводку…
– Ах, да. Мессия…
– Новый Будда. Все подходит – животик, возраст, лысина, ласковый взгляд с прищуром. Очень авторитетный политический преступник. Этот может набаламутить, заварить такую кашу…
– Я надеюсь, вы его не упустите.
– За преступником установлено наблюдение. Мой агент получил самые решительные инструкции по недопущению этого человека в город, чтобы спасти столицу от беспорядков. Вы бы удивились, государь, когда б узнали, кто этот агент. Но, увы, этика профессии не позволяет мне даже вам говорить его имени. Быть может, когда-нибудь…
– Значит, вы уверены, что этот юркий фитиль не проберется к нашей пороховой бочке?
– Мышь не проскочит.
– Что ж… Надеюсь, вы лучшая из моих кошек.
§ 11 «…идентифицировал нужный знак и фалангами манипуляторов постучал…»
Планета в своем обычном верчении отворачивала нагретый бочок от звезды, отчего казалось, что светило краснеет и заваливается за горизонт. Фотоэкспозиция падала, и на быстро темнеющем берегу две сгорбленные фигурки самцов, сидящих по обе стороны от бурно окисляющейся кучи древесины, усердно питались, обмениваясь короткими сообщениями.
– Никак не могу привыкнуть к вашему виду без бороды.
– Привыкайте, Григорий Евсеевич. Конспирация превыше всего!.. Вы кушайте, кушайте, не стесняйтесь. Это нам товарищи из Питера продукты прислали.
– Надежные товарищи?
– Несомненно, посмотрите, какой чудесный окорок… Да, кстати, Григорий Евсеевич, я дам адресок, подкиньте этому товарищу «Искру» для распространения. Нам распространители очень нужны.
– Нет вопросов, подкину, конечно. Сколько ему?
– А сколько попросит, столько и дайте… И еще. Вы знаете, что в Питере предреволюционная обстановка?
– Кто вам сказал такую… В смысле, откуда вам это известно?
– У меня, батенька, свои источники информации… Поэтому я завтра же отправляюсь в столицу. Надоели эти свинорылые…
– Но это очень опасно! Партия не может допустить, чтобы…
– Оставьте! Партия – это я. И я вполне могу допустить себя до того дела, которому посвятил жизнь… Еще кусочек возьмите. Нет, не этот, это мой… И если дело революции того требует, я готов отправиться туда незамедлительно. Завтра же купите мне билет в первый класс.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
