class="p">Михаэла теснее прижалась к боку Робина.
— В нем есть тьма и зло. Я вижу это также ясно, как божий день. МакНил не просто хотел убить меня, он жаждал увидеть мои муки.
Выражение лица Оберона померкло.
— Понятно.
— Я снился ей.
Бледно-серебристые глаза Оберона потемнели до титановых. Он взглянул на Робина и кивнул. Значит, Робин был прав. Где-то в роду Михаэлы Туата Де Данаан развлекалась с ее предком.
— Тогда, возможно, было бы лучше, если бы она осталась здесь.
Михаэла попыталась отстраниться от Робина, но он не отпустил.
— Где именно?
— Колорадо, Скалистые горы, — Робин махнул рукой, — Это мой дом.
Она ущипнула его за бок.
— Серьезно? Когда ты успел телепортировать меня в Колорадо?
Робин кашлянул.
— Ну, когда мы… — он искоса взглянул на Оберона и ухмыльнулся. — Наслаждались друг другом.
Михаэла покраснела.
— Ой.
— Souhaite-tu visiter Paris au lieu?[1]
Она прикусила губу.
— Не знаю, что ты сказал, но повтори еще раз, — она бросила на Оберона застенчивый взгляд. — Когда мы останемся наедине.
Робин рассмеялся.
— Tu êtes un délice pour mon âme.[1]
Михаэла вздрогнула.
— Мне нужно выучить французский.
— Робин, какой бы очаровательной ни была твоя пара, нам необходимо поработать, — Оберон склонил голову перед Михаэлой. — Прости, моя дорогая, но я должен украсть его. Но сначала, — аура вокруг Оберона изменилась, когда на его плечах появилась мантия Верховного Короля.
— Вау, — Михаэла широко раскрыла глаза, уставившись на короля.
Робин взял Михаэлу за руку.
— Встань на колени. Я буду шептать клятву, а тебе останется лишь повторить.
— Что?
— Доверься мне.
Михаэла безмолвно опустилась на колени, украв последнюю частичку сердца Робина. Беспрекословное доверие сделало Хоба самым счастливым на земле.
Робин начал шептать, а Михаэла повторять его слова:
— С этого дня я являюсь человеком Оберона, в чести и вере, не имея других клятв, от которых могла бы отказаться. Боги, я клянусь в верности Серому Двору, Верховному Королю Оберону и его потомкам. Объявляю себя присягнувшей слугой Серого Лорда, Верховного Короля Оберона, Короля Серого Двора, Повелителя Фейри. Я клянусь своим мечом и честью соблюдать законы Двора. Мой дом будет чтить правила, переданные Верховным Королем. Я буду добросовестно выполнять все приказы Короны и Двора. Приношу свою клятву, я Михаэла Экстон…, — она подпрыгнула, когда Робин ущипнул ее, и пристально посмотрела на возлюбленного, — …Гудфеллоу.
Оберон улыбнулся. Ее недовольный тон и привычка закатывать глаза очаровывали.
— Я, Верховный Король Оберон, Серый Лорд, Повелитель Фейри, настоящим услышал твои клятвы и принял их от имени Короны и Двора. Объявляю тебя верным слугой, поклявшимся выполнять наши приказы. С этого дня и впредь мой меч и магия будут защищать тебя, но мой гнев будет силен, если ты не выполнишь свой долг. Приношу свою клятву я Оберон, Верховный Король, — он кивнул Робину, когда магическая связь короля и вассала окутала Михаэлу, заставив девушку ахнуть.
Голос Оберона отозвался жутким эхом, когда он продолжил:
— Я признаю твои истинную пару, лорд Робин Гудфеллоу, и объявляю ее леди Михаэлой Гудфеллоу. Теперь она может представлять тебя во всех вопросах, касающихся дома и линии Гудфеллоу. Родословная будет защищать и оберегать ее. Найдите радость друг в друге.
Робин склонил голову. Оберон только что сообщил всему Серому Двору, что Робин обрел связь. Без сомнения, среди Белых и Черных слухи распространятся, как лесной пожар.
— Благодарю тебя, мой король.
Михаэла тоже поблагодарила повелителя.
Оберон расслабился.
— Теперь, как бы мне ни хотелось иного, я должен украсть у тебя Робина.
Хоб помог Михаэле встать.
— Обратно в Филадельфию, мой повелитель?
— Да. Сообщи Каэлю, что он может приступить к обучению в Клинки. Мальчик хорошо справился.
— Да, сир.
Михаэла потянула его за рубашку.
— Могу я поймать попутку и вернуться домой?
Бровь Робин приподнялась. Он бы предпочел, чтобы она оставалась в безопасности в пределах его дома.
— Зачем?
Она нахмурилась.
— Во-первых, сегодня вечером у меня смена. Во-вторых, я обещала Мойре, что мы посетим семинар по ирландским сказкам.
— Хочешь вернуться на бал? — Робин нахмурился. Ему совсем не понравилась эта идея. — Ты забыла, что там МакНил?
Девушка вздохнула.
— Только не говори, что Мойра фея.
Робин фыркнул.
— Конечно, не фея.
— Хм.
Его пара казалась разочарованной.
— Она лепрекон.
Михаэла медленно покачала головой.
— Так или иначе, теперь многое обретает смысл, — она очаровательно сморщила носик. — Мне нужно освежить в памяти сказочные виды, не так ли?
— Ага. Вот и занятие, пока я буду в Филадельфии.
Робин повернулся, чтобы уйти, но резко остановился. Ее маленький кулачок вцепился в его волосы.
— Не так быстро. Если ты думаешь, что запрешь женщину дома, чтобы она пекла печенье, то у тебя ждет разочарование.
Ну конечно же с ней не могло быть легко.
— Михаэла…
— Я найду способ спуститься с этой горы с тобой или без тебя, — она отпустила его волосы и нахмурилась. — Но если мне придется справляться в одиночку, мистер Гудфеллоу, то последствия будут ужасными, — она подняла кулаки.
Робин еле сдержал смех.
— Могучие смертоносные кулаки?
— Ага. Бойся меня, мистер.
Робин покачал головой. Он ненавидел разочаровывать ее… действительно ненавидел.
— МакНил не испугается, дорогая.
— Тогда нам нужно убедиться, что он не сумеет ко мне приблизиться. Но если он думает, что сможет напугать меня… Что ж. Хорошо. Раньше у него получилось бы, — Михаэла взяла его за руку. — Но не после сегодняшнего дня.
Он положил ладонь на ее щеку.
— А что изменилось?
— Если я покажу страх, то докажу слабость, которую можно использовать против тебя. Если я не проявлю стойкость, если позволю ему отвести меня от собственного дома, то дам карт-бланш Черному Двору, — она поцеловала его ладонь. — Ты говорил, что работаешь в службе безопасности.
— Я предводитель Рыцарей Оберона, также известных как Клинки Оберона.
— Дай угадаю. Бойцы, судьи… и палачи?
И многое другое, но она прекрасно поняла концепцию.
— Да.
— Тогда ты просто обязан взять меня с собой. Если хочешь, то приставь ко мне охрану, но не скрывай меня, так как тогда я стану обузой.
Она была права, но, ох, кое в чем и ошибалась. Если с ней что-нибудь случится, то его клятвы защищать и оберегать больше не будут иметь значения. Ничто не будет иметь значения.
— Я голосую за то, чтобы ты осталась здесь, Михаэла, — Оберон посмотрел на Робина. — Тебе следует знать, что Шейн Данн предвидел ее смерть.
Всего на долю секунды он потерял контроль над своей формой, но сумел прийти в себя прежде, чем Михаэла увидела слишком много. Она не была готова ко всей правде. Может никогда и не будет. Он повернулся к возлюбленной, осознавая, что
