Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
Он был сторонником англо-французской дружбы и одновременным противником какой-либо дружбы с немцами. Он даже отказался принимать представителей слабой Веймарской республики в Елисейском дворце, обосновав это памятью и именем своих сыновей, погибших за Францию в Первой мировой. Во всем остальном был обычным буржуазным французским политиком, поддерживал политику колониализма.
Через четыре дня после смерти Думера президентом страны 10 мая 1932 года был избран Альбер Лебрен. Его же переизбрали в апреле 1939 года на второй срок, а в сентябре началась Вторая мировая. Согласно Конституции Франции, именно Альбер Лебрен назначил в горестном от поражения июне 1940 года премьером маршала Петена, который подпишет капитуляцию перед Гитлером и сдаст страну нацистам. Ирония судьбы заключалась в том, что созванное в Виши, согласно французским законам, Национальное собрание, отдав власть Петену, Конституционным актом номер 1 упразднило должность президента Франции. Лебрен не признал своего унизительного положения и не объявлял своей отставки, при этом не делая ровным счетом ничего, чтобы восстановить легитимность своей власти в колониях или учредить правительство в изгнании. За него это делал Шарль де Голль, возглавивший борющуюся Францию. В августе 1943 года Лебрен был арестован немцами и перевезен под домашний арест в Тироль. После освобождения Франции в 1944 году он встретился с де Голлем, и признал его временным главой государства и своим законным преемником.
Таким образом, преемники убитых Думера и Барту – Лебрен и Лаваль, – как ни крути, были теми, кто сдал Францию Гитлеру. Степень их вины была разной, поэтому было различным и наказание. Пьера Лаваля уже в 1945-м судили в Париже. Перед судом он умудрился, по примеру Германа Геринга, принять цианид, но его, в отличие от главы германской авиации, сумели спасти. Чтобы потом казнить 15 октября 1945 года. Альбер Лебрен просто ушел в политическое небытие и забвение, стал пенсионером и через пять лет умер весной 1950 года.
Интересна история Франции. Две мировые войны пережила эта европейская страна, и перед вступлением Парижа в нее каждый раз убивали того, кто мешал это сделать. Вторую мировую тормозил изо всех сил Жан-Луи Барту, но мировые банкиры и их ставленники в европейской политической элите взяли курс на организацию большой европейской бойни, в которой они планировали уничтожение Советского Союза как альтернативной социальной, смысловой и политической системы. Тот факт, что в огне этого пожара погибнут десятки миллионов людей, их не волновал, тем более что по их планам это должны были быть жители России-СССР. Они просчитались, но скрупулезные перипетии дипломатических схваток не являются предметом изучения этой книги. Нас интересуют связи – связи между политическими событиями и террористическими актами. Так вот и прямо перед Первой мировой войной во Франции произошло чисто политическое убийство! Убили того, кто мог спутать карты, помешать, воззвать к общественному мнению.
Первая мировая война началась 1 августа 1914 года[226]. В этот день Германии объявила войну России, одновременно объявив о своей мобилизации. Это очень важный момент: любой военный вам скажет, что сначала проводится мобилизация и только потом начинаются военные действия, и (или) делается заявление политического характера, означающее старт военных действий. Так вот, кайзер Вильгельм одновременно начал войну с Россией и начал мобилизацию, чего не было в человеческой истории никогда. Узнав о действиях Германии, Франция – официальный союзник России – также объявила о мобилизации. Но вечером 31 июля о том, что произойдет завтра, в мире не знал практически никто.
31 июля 1914 года парижское кафе «Круассан»[227] вошло в историю. Таким, каким оно было. Лев Троцкий, который зашел туда годом позже, описывал его так: «Одно из чисто парижских кафе: грязный пол в опилках, кожаные диваны, потертые стулья, мраморные столики, низкий потолок». Вечером этого дня в «Круассане» сидел его завсегдатай, неряшливый толстяк с седой бородой и в пиджаке, в котором никогда не было полного набора пуговиц. Звали его Жан Жорес, ему было 54 года, и его знал в лицо весь Париж. В этот вечер он сидел за столиком вместе с журналистом Рене Долье и держал в руках фотографию дочери своего знакомого. В 21:20, стоя на улице, неизвестный мужчина приподнял занавеску на открытом от жары огне и достал револьвер. Пуля попала Жоресу прямо в затылок, и он тихо опустил голову на столик. Вторая пуля прошла мимо и попала в зеркало в зале.
На следующий день французы прочли в газетах два сообщения: о всеобщей мобилизации и об убийстве социалиста, яростного и принципиального противника войны Жана Жореса. Профессор философии по профессии, оратор по призванию, один из лидеров Французской социалистической партии, несколько раз избранный депутатом французского парламента. Этот подлинный интернационалист сделал предотвращение войны целью своей политической карьеры[228] наряду с отстаиванием интересов рабочих. В 1904 году Жорес основал левую газету «Юманите», которая и сегодня остается одним из самых влиятельных изданий Франции. Ораторские способности этого политика высоко оценивал Ленин. Крупская вспоминала, как они с Владимиром Ильичем присутствовали на собрании, где выступал Жан Жорес, и «еще раз смогли убедиться в огромном влиянии его на аудиторию: речь Жореса буквально гипнотизировала слушателей»[229].
Мир шел к большой войне. Зримые и незримые причины и противоречия направляли развитие событий. Главная невидимая причина – создание Федеральной резервной системы в США как частного центра эмиссии доллара в конце декабря 1913 года. Далее необходимо было начать войну, уничтожить иные валюты и экономики, кроме британского фунта. Потом для окончательного утверждения доллара как главной мировой резервной валюты потребуется еще одна мировая война и, по ее итогам, утрата фунтом своего доминирующего положения.
Что же касается видимых противоречий между крупнейшими державами того времени, то главные из них выглядели следующим образом.
Британия – Германия – это нечто напоминающее сегодняшние отношения между США и Китаем. Одна держава бросает вызов гегемонии самой сильной страны мира. Германия уверенно идет на первое место в экономике и политике, которое занято англосаксами. Лондон ревниво взирает за развитием немецкой промышленности и стремлением Германской империи теснить англосаксов, получить себе колониальную империю. «Затеяв постройку Багдадской железной дороги, Германия тянулась к Азии. Африканский континент притягивал взоры германских промышленников и банкиров. Германия хотела ослабить своих врагов, Англию и Францию, и подготовить выгодные позиции для начала войны»[230].
После знаменитого тогда, но малоизвестного заявления кайзера Вильгельма II «Будущее Германии лежит на морях» вопрос военного устранения германского конкурента стал вопросом «когда и как». Эти поистине роковые для Второго германского рейха слова кайзер произнес 23 сентября 1898 года при освящении нового порта в
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
